Владислав Морозов - Охотник на попаданцев [litres]

Затем показали странные, длиннющие хреновины на восьми колёсах, едущие по той же улице. После секундного размышления я понял, что это были 280-мм пушки М65 «Атомная Энни», стрелявшие ядерными снарядами, американское «вундерваффе» 1950-х. Каждую такую пушку волокли по два коротких двухосных тягача: один спереди, другой сзади. Следом за пушками показались трёхосные грузовики с остроносыми тактическими ракетами MGR-2 «Онест Джон» (ну или их муляжами) в кузовах.

Дальше парадные кадры сменились нарезкой с каких-то манёвров. На экране возникли картинно выпрыгивающие на прибрежный песок какого-то пляжа с десантных барж бравые морпехи в оливковой форме, уж слишком начищенных берцах и покрытых камуфляжными чехлами касках, вооружённые винтовками М14. Следом по экрану протащились маленькие, шестиствольные самоходки М50 «Онтос», похожие на неприлично огромные посылочные ящики, морпеховские бронетранспортёры LVTP-5 и ярко-зелёные танки М48 «Паттон» с огромными белыми звёздами на броне.

Дальше началась авиационная хроника – летящая в чётком строю клина восьмёрка F-100 «Супер-Сейбр», затем взлёт переливающихся на солнце серебром полированного дюраля стратегических В-36, В-47 и В-52. Потом показали сыплющий обычные, фугасные бомбы В-52 и взлёт с палубы какого-то авианосца реактивных «Скайхоков» и поршневых «Скайрейдеров».

– …Защитники свободы! – вещал, временами совсем пропадая, голос за кадром. Я не успевал понять все слова (ну не настолько хорошо я знаю английский), которые он произносил, но главный смысл этой лабуды до меня всё-таки доходил: – …С нами бог!.. За нами вся несокрушимая мощь и сила самого богатого и самого развитого государства в мире!.. Уничтожить коммунистическую инфекцию в зародыше, пока она не охватила… С нами духовная сила великого американского народа, сплочённого конструктивными идеями демократии!.. Снова под угрозой… Ни на миг не ослаблять психологического и политического давления на безбожного противника!.. Наша богом избранная нация полна решимости победить!..

Судя по всему, эта хроника была смонтирована в самом начале последней здешней войны. Именно поэтому она не содержала абсолютно никакой конкретики и заметно отличалась в худшую сторону даже от той советской кинохроники, которую я не так давно смотрел, оказавшись в Англии. Ну а в принципе, в этой голимой пропаганде не было абсолютно ничего нового. Они и в моём времени пишут и говорят о нас примерно в аналогичных выражениях.

В момент, когда на экране показали старт в облаках огня здоровенной зенитной ракеты «Бомарк», где-то наверху, над моей головой, глухо бабахнуло, и помещение содрогнулось от сильного удара. Свет и киноаппарат на секунду погасли, а потом опять включились.

Через пару секунд последовал отрывистый двойной звук «бды-щщ», но на сей раз ударило где-то в стороне, правее.

Что, чёрт возьми, произошло? Что за взрыв?

Выключив киноаппарат и свет, я выскочил в коридор.

И тут же наткнулся на Клаву, старшего лейтенанта Ендогина и «сопровождающих их лиц». Похоже, они тоже только что выскочили из хранилища и теперь озирались в полутьме подземелья, подозрительно глядя на потолок, с которого сыпались частички мелкой цементной пыли.

– Что за херня? – спросил я.

Клава на это лишь пожала плечами.

Новых ударов и взрывов больше не было. Но мы все, как-то разом повернувшись в одну сторону, рванули бегом наверх, в ангар. Только пятки засверкали.

Ещё на лестнице навстречу нам выскочил один из Клавиных ребятишек.

Он бежал сверху и орал диким голосом:

– Chars!

Танки?! Да какие, на хрен, танки?

Ничего не понимая, мы выскочили в ангар. Внешние входы уже были закрыты. И как, спрашивается, в этой нервной обстановке всеобщего шухера можно было осмотреться и оценить обстановку?

– Стоп, – сказал я Клаудии и спросил: – Вон там, в тамбуре, что за лестница, ведущая наверх?

– Не знаю, – ожидаемо ответила она. Ну правильно, ещё минуту назад её голова явно была занята исключительно подсчётом барышей и в глазах стояли нули…

Я сдёрнул с шеи у одного из подвернувшихся под руку Клавиных подручных полевой бинокль и, вернувшись в тамбур, рванул по узкой пыльной лестнице вверх.

Лестница упиралась в узкую площадку с железной дверью, которая не была заперта, и я со всего разгону влетел в небольшое тёмное помещение, в котором не было даже стульев.

Зато, когда мои глаза немного привыкли к полутьме, я разглядел торчащие из бетонного пола и стен металлические уголки, штыри и обрезки труб.

Ни выключателей, ни лампочек там не было, но зато я увидел на противоположной от входа стене две прямоугольные металлические заслонки на хитрых петлях. Похоже, эта комнатёнка была чем-то вроде недостроенного НП (для пункта управления полётами отсюда был слишком малый сектор обзора), и стальные планки закрывали пару наблюдательных амбразур. Интересно, что, когда мы подъезжали сюда, снаружи никаких щелей или амбразур над входом в укрытие видно не было. А может, я просто не проявил должной внимательности…

Потянув за найденные на ощупь осклизлые рычажки, я не без труда откинул заслонки вниз – система напоминала современные БТРы из моего времени, только там всё это хозяйство откидывается вверх. После откидывания получилось нечто вроде полок, а за ними действительно обнаружились два узких и широких, прямоугольных «окна в окружающий мир»: хочешь наблюдай, хочешь стреляй во всё, что движется.

Я присел на корточки и поднял бинокль к глазам, всмотревшись в окружающий пейзаж.

Прожариваемая солнцем пустыня вокруг нашего укрытия была, в принципе, всё та же, но некоторые детали пейзажа изменились прямо-таки кардинально.

Удивительно, но я действительно увидел танки и бронемашины, вполне реальные и осязаемые. Танков я насчитал целых пять штук, и это были похожие то ли на утюги, то ли на большие ящики «Центурионы» с длинными пушками и закрытой сплошными экранами почти до самой земли ходовой частью.

Броневиков было три – небольшие, угловатые двухосные «Хамберы» времён Второй мировой, с плоскими, приплюснутыми башенками, из которых торчали тонкие стволы 37-мм пушек и спаренных с ними пулемётов.

Вся техника была покрыта песочно-коричневым, широкополосным камуфляжем, характерным для английской армии, а вот номера и маркировка на ней вообще не просматривались. Хотя с ними всё было ясно и без подобных деталей – в этих краях «Центурионы» (они же «Элефанты») могла иметь только армия ЮАР, страны махровых расистов и изощрённых угнетателей чернокожей гопоты.

Три «Центуриона» стояли на взлётной полосе, метрах в четырёхстах от моего наблюдательного пункта, дистанция между танками была метров пятьдесят. Башенные орудия были направлены в сторону укрытия.