Владислав Морозов - Охотник на попаданцев [litres]

С его стороны это была нелишняя предосторожность, хотя наши чёртовы клиенты сейчас смогли бы засечь работу нашей рации только либо чисто случайно, либо целенаправленно шаря по всем диапазонам. Насчёт последнего у меня лично были большие сомнения – не идиоты же они в самом деле, чтобы сажать батареи, впустую гоняя свою рацию…

Теперь главными для нас были детали. Как говорится, дьявол таится в мелочах…

– Сержант, – спросил я Игнатова. – Как, по-твоему, туда лучше всего подойти?

– А я знаю? – честно ответил он, опуская бинокль. Его лица почти не было видно в темноте, зато в сумраке вполне контрастно выделялись пилотка и светлые пятна на маскхалате.

– Мы ведь прямо туда ни разу не совались, – сказал Игнатов задумчиво. – Так, проходили метрах в двухстах оттуда, и всё. Кому эта взлётная полоса на хер нужна, если дороги нет ни к ней, ни от неё…

– А лучше я сейчас схожу проверю, – неожиданно предложил сержант.

– Валяй, – согласился я.

Игнатов снял с себя противогаз, упакованный ОЗК и попрыгал, проверяя, не гремит ли где у него. Не гремело.

– Ты, главное, посмотри, где находится лысый такой мужик в замшевой куртке. Мне из них всех нужен только он. Ну и радиста, который нужен вашему, местному командованию, попробуй вычислить, – попросил я его.

– Понял, – сказал сержант и почти неслышно пропал в темноте. Что значит профессионал…

Последующие минут сорок, или чуть больше, для нас были временем не из приятных. Мы трое, держа автоматы на изготовку и стараясь не дышать, вслушивались в темноту. Ежеминутно ожидая, что, заглушая звенящие шорохи пустоши, где-нибудь над ухом гулко ударит одиночный выстрел или автоматная очередь. Но ничего этого не было.

Наконец поблизости что-то еле слышно зашуршало.

– Кто? – вопросил я, щёлкнув переводником огня и прицеливаясь в ночь, ориентируясь исключительно на звук.

– Да я это, Игнатов, – сказал откуда-то снаружи знакомый голос громким шёпотом и добавил: – Стрелять не вздумайте.

Похоже, ничего хорошего от дилетанта вроде меня он не ждал.

– И что там? – спросил я.

– Минуточку, – сказал сержант. На какое-то время он затих, и я улавливал только его дыхание. Потом по мерному журчанию, которое послышалось в темноте после этих слов, стало понятно, что не имевший никаких комплексов бесстрашный разведчик шустро сходил по-маленькому, надо полагать, оросив один из внешних углов разрушенного здания, где мы укрывались.

– Уф, – выдохнул Игнатов, наконец возникнув передо мной из темноты, и доложил: – Значит, так, товарищ старший лейтенант. Я мыслю так, что туда пойдём мы с вами на пару, а ефрейтор с рацией пусть останется здесь. Ну и можем барышню вашу взять, так сказать, на усиление. У вас-то у самого какой-нибудь план есть?

– А сколько их там вообще?

– Самолёт при посадке поломан довольно сильно. Оба крыла, считайте, в хлам, но фюзеляж, по-моему, пострадал не сильно, разве что нос прилично помят и передняя стойка сложилась. Вот возле фюзеляжа, с нашей стороны они и сидят. Развели костерок и варят себе то ли кофей, то ли какао – по запаху не понял. У костра насчитал четверых, в том числе какая-то баба, лысый, про которого вы давеча говорили, и два хмыря с оружием, один из которых, что помоложе, по-моему, как раз и есть радист. Рация развёрнута на брезенте, рядом с костром. В стороне, в секрете, ближе к нам я засёк пятого, автоматчика. Можно предположить, что ещё двое-трое могут либо сидеть в секретах с других концов или, скажем, дрыхнуть в фюзеляже самолёта. Правда, я, пока там лазил, никаких дополнительных секретов не нашёл, а у меня на такие вещи нюх. Исходя из этого получается, что всего их там человек семь-восемь, не больше. Так какой план?

– План простой, – сказал я. – Мы с тобой подбираемся вплотную и в темноте начинаем их валить. Вы, ефрейтор, сидите и не вмешиваетесь. Если я или сержант даём красную ракету – сразу радио в гарнизон о том, что у нас всё нормально. Чтобы выезжали. Ну а если я или сержант не вернёмся, ты знаешь, что делать. Сообщишь, прибудут автоматчики с обещанной парой танков, и вместе с ними пробивайтесь к нам. А дальше уже по обстановке…

Филатов согласно кивнул.

– Теперь что касается тебя, – сказал я Клаве. – Ты с нами идёшь?

– Да. И это не обсуждается.

– Хорошо. Хотя, честно говоря, ты могла бы и остаться здесь, с радистом.

– Не забывай, что это и моё дело тоже. Да и вам лишний ствол не помешает.

Как мне показалось в темноте, после этих слов Игнатов посмотрел на неё уважительно.

В общем, выдвинулись мы минут через пятнадцать, сняв сумки противогазов и тючки с ОЗК, перемещаясь местами ползком, местами перебежками. Осторожно, чтобы невзначай не шумнуть железками. Впереди сержант, за ним я и замыкающей – Клаудия.

Метров через пятьсот нам пришлось залечь и какое-то время передвигаться ползком.

Действительно, среди обломков транспортного «Пемброка» сидел в секрете один американец и, что характерно, курил, придурок. То есть на свою караульную службу он тупо забил очень большой болт.

Когда мы миновали его и остановились за каким-то холмиком, Игнатов перевёл дух и сказал (а если точнее, громко прошептал) Клаве:

– Вы останьтесь здесь.

– Это зачем? – удивилась та.

– Подбираться к нему и устраивать возню с холодным оружием нет ни времени, ни смысла. Поэтому слушайте меня. Займите огневую позицию и держите этого их дозорного на мушке. И как только мы с товарищем старшим лейтенантом начнём стрелять, сразу же завалите этого чудика. Только чтобы гарантированно, без дуэлей в стиле «Печорин – Грушницкий». И потом сразу же направляйтесь следом за нами, к самолёту. Только делайте всё очень тихо и у самолёта попусту не стреляйте, если не уверены, в кого именно бьёте. Чтобы нас не зацепить. Поняли?

– Поняла, – ответила Клава.

– Тогда заляг вот здесь, – показал я ей на нужное место. – Отсюда его хорошо видно.

– Разберусь, – отмахнулась моя спутница.

– Стрелять только после первого нашего выстрела, – повторил я. – Не надо раньше времени шум поднимать…

– Да поняла я, – ответила Клава, судя по голосу, начиная раздражаться.

Оставив это страшное во всех смыслах сочетание (имея в виду женщину плюс автомат) на позиции, дальше мы поползли уже на пару с сержантом.

По мере неспешного приближения к импровизированному бивуаку наших врагов костерок просматривался всё лучше.

Когда до разбитого С-54 осталось метров полтораста, мы укрылись за очередной грудой обломков, образующей живописный холмик.

– Ну и какие идеи? – шепнул я Игнатову на ухо.

– Я обойду их и посмотрю, не побежит ли кто к обломкам самолёта, – зашептал он в ответ.

– А если ещё один или двое действительно сидят в секретах с других сторон или дрыхнут в самолёте, они, как только услышат выстрелы, рванут к своим на выручку. Тут-то я их и сниму…