Александр Михайловский - Затишье перед бурей [litres]

– Поздравляю вас, Сергей Иванович, – сказал император, когда мы вернулись в его кабинет, – вы сдержали свое обещание, и теперь мне тоже пора сдержать свое. В ближайшее время господин Арсеньев получит от меня просимые им пятьдесят тысяч рублей и мое монаршее повеление дать развод своей супруге, после чего ему предложат покинуть территорию Российской империи и более никогда не пересекать ее границ. Совет вам да любовь с Варварой Николаевной, долгих лет жизни и полный дом счастья. Теперь же давайте поговорим о деле. Вашему заводу предписывается в течение двух месяцев изготовить пять сотен таких ружей для проведения войсковых испытаний, после чего, примерно к лету этого года, мы объявим как бы конкурс на новую малокалиберную винтовку для нашей армии. Технические условия для конкурса я составлю самолично, так что, поскольку ни у кого более нет ничего подобного, победитель в нем будет определен заранее. Именно русская армия должна иметь на своем вооружении самое мощное, скорострельное и меткое оружие, чтобы никому и в голову не пришло померяться с нею силами. Быть посему, господа. Вы, Сергей Иванович, можете быть свободным, а вот штабс-капитана Бесоева я попрошу пока задержаться. Для него есть еще один серьезный разговор…

3 февраля (22 января) 1878 года. Гавана

Поручик Игорь Кукушкин, комендант югоросского «Яхт-клуба» в Гуантанамо

Перед зданием гаванского вокзала Вильянуэва, построенным в мавританском стиле, стояло с полдюжины извозчиков. Первый искоса посмотрел на меня и спросил на ломаном английском:

– Садитесь, сеньор. Вам куда?

– Мне в порт, – ответил я.

– Десять песо, – нагло заявил водитель престарелой кобылы.

Конечно, деньги у меня были, но за десять песо, равные десяти серебряным американским долларам, я мог бы доехать из Гаваны обратно в Гуантанамо, может даже во втором классе. Я посмотрел на него с усмешкой и сказал на испанском – хорошо, что Наденька по средам и субботам заставляла меня говорить дома только по-испански:

– Спасибо, сеньор. Я тогда лучше прогуляюсь пешком, благо у меня есть карта.

Извозчик внимательно посмотрел на меня и вдруг спросил:

– Сеньор, вы же не гринго?

– Нет, – ответил я, – yugoroso.

Извозчик вдруг изменился в лице – презрительная усмешка превратилась во вполне дружелюбную улыбку на его черной роже – и чуть поклонился.

– Простите, сеньор, я не знал, – вежливо сказал он. – Довезу вас за одно песо. Поверьте мне – это хорошая цена. Просто для гринго у нас особые расценки…

Вспомнив питерских таксистов, я усмехнулся и ответил:

– За одно песо – туда и обратно. И подождете меня в порту, я там встречаю пассажиров.

– Вот и хорошо, сеньор, – кивнул извозчик. – Договорились. А откуда будут ваши знакомые?

– Из Нью-Йорка, – ответил я. – А что в этом такого?

Извозчик на мгновение задумался.

– «Саратога» еще не дошла до Эль-Морро, – начал он размышлять вслух, – а это значит, что у вас есть полтора часа. Хотите, я пока покажу вам Гавану? Дополнительно с вас ничего не возьму. И позвольте представиться: Оскар Санчес, извозчик и гид.

– Игорь Кукушкин, – в свою очередь представился я, – офицер армии Югороссии.

– О! – произнес Оскар Санчес. – Сеньор, скажите, правда, что вы, югороссы, разбили турок и британцев?

– Да, сеньор Санчес, так оно все и было, – кивнул я. – Британцев мы продолжаем бить и по сей день. Совсем недавно нашим десантом был захвачен остров Мальта.

– Да?! – удивился извозчик. – Неужели?! Скажите, а вы в этом участвовали?

– С турками да, а вот с британцами не довелось, там в основном отличились моряки и гренадеры Империи.

– Ненавижу британцев, – искренне сказал мне Санчес. – Ну что, сеньор Кукушкин, садитесь, и я устрою вам самую лучшую экскурсию в вашей жизни.

– Ладно, сеньор Санчес. – Мне стало смешно – с Надей и ее новыми подругами мы уже облазили весь этот прекрасный город.

Я сел в экипаж, подумав про себя: «Шесть мест плюс багажное отделение сзади. Вроде все должны поместиться».

А извозчик с видом заправского экскурсовода заливался соловьем:

– Вот это, сеньор, бульвар Прадо, недавно здесь снесли городские стены, и вместо них проложили этот великолепный бульвар. А с той стороны бульвара – старый город. Но мы сначала доедем до крепости Сан Сальвадор де ла Пунта, оттуда вы увидите три крепости с другой стороны гавани.

Когда же мы добрались наконец до порта, нам с сеньором Санчесом показалось, что мы давно знакомы. Он и правда хорошо знал старую Гавану, и поездка с ним доставила мне удовольствие. К тому же мы прибыли в порт, когда «Саратога» уже начала швартоваться к пирсу.

Посмотрев на корабль, Оскар поинтересовался:

– А у ваших друзей много багажа?

– Не знаю, – я пожал плечами, – надеюсь, что не очень много.

– А они – грингос? – похоже, что любопытство сеньора Санчеса не имело границ.

– Да, – ответил я, – но это очень хорошие люди.

– Ну, если это очень хорошие люди, – сказал Оскар, – тогда давайте я сам договорюсь с кучером грузового экипажа, и он довезет весь их багаж до вокзала. Не бойтесь, ничего не пропадет. Просто я сговорюсь с ними за пятьдесят сентаво, а если это будете делать вы, то они запросят не менее двух или трех песо.

Я понимающе кивнул и пошел к зданию таможни, где меня остановил человек в вышитой серебром форме, важный, как петух на птичьем дворе.

– Сеньор, сюда нельзя, – надменно сказал он, – тут только для пассажиров.

– Сеньор офицер, – мне было смешно смотреть на этого надутого болвана, очень похожего на халдеев в питерских кабаках, – я старший лейтенант Кукушкин из Югороссии. Вот рекомендательное письмо от губернатора Гуантанамо.

Тот взял письмо, развернул и пробежал его глазами.

– Сеньор старший лейтенант, – у офицера неожиданно прорезалась вежливость, – губернатор пишет, что вы пользуетесь экстерриториальностью, и что ваши гости не подлежат таможенному досмотру. Как их фамилии?

– Мистер и миссис Клеменс с семьей, – ответил я. – И еще, сеньор, позвольте мне подарить вам вот это.

И, как меня инструктировали в Гуантанамо, я передал этому церберу, поставленному тут хватать и не пущать, конверт с десятью песо. Иначе он мог вдруг решить, что губернатор отдаленной провинции ему не указ.

Офицер тут же стал сама любезность.

– Благодарю вас, сеньор, – расплылся он в улыбке. – Если хотите, то подождите здесь – вот присядьте на это кресло. Заодно покажете мне ваших друзей.

Минут через пятнадцать, когда с «Саратоги» был спущен трап, я увидел мужчину с прической, известной любому, кто когда-либо видел портрет Марка Твена. С ним были моложавая женщина, одетая в дорожный костюм, и две маленькие девочки. А следом за ними четыре носильщика несли огромное количество багажа. Тут я мысленно поблагодарил Оскара, предвидевшего именно такой поворот событий. Я вспомнил уроки английского языка, которые регулярно давала мне Наденька, подошел к ним и представился: