Валерия Алексеева - Черный олеандр

— «Пока»… Вот именно, что пока. «Только смерть тебе поможет»… — пробормотала Катерина, чувствуя, как слезы текут по лицу, а в голове мечутся мысли о том, не лучше ли действительно умереть — и навсегда избавиться от мучений? — «Только смерть тебе поможет»… «Только смерть»… «Поможет»… — Катерина не переставала повторять эту фразу, словно надеясь найти в ней смысл. Мысли путались, боль кровавой пеленой застилала ее сознание. А внутри нее снова, как в момент противостояния харрашу, собирался клубок пустоты, ручейками и ниточками перетекая в правую ладонь, к счастью, оставшуюся невредимой. Почти не осознавая своих действий, Катерина приподняла правую руку и начала водить ладонью вокруг кровоточащего запястья, чуть шевеля пальцами, словно плетя паутину…

— Нет, Катерина, нет! Целительство лишь усугубляет все, я же объяс… — доктор запнулся на середине слова, будто подавившись им, и уставился на руку Катерины. Паутина, которую ткали ее пальцы, вовсе не была зелеными, сияющими нитями лечебной магии. То были тонкие волосинки тьмы, изначальной и вечной силы, пробуждающей к подобию жизни мертвые тела и убивающих все живое — магии смерти, жуткой некромантии. Опасаясь повредить плетение, Ганц осторожно и быстро развернул пропитанную кровью ткань на запястье и руке девушки, оставляя открытые раны, и тут же черные нити плетения потянулись к ранам, высасывая из них силу, напитываясь красным, словно пиявки. И раны стали уменьшаться на глазах. Каждый раз, когда очередная ставшая алой нить отваливалась от руки девушки на ее месте оставался островок молодой, розовой, но совершенно здоровой кожи. С огромным трудом оторвавшись от созерцания этого чуда, доктор Ганц выбежал из кабинета — его путь лежал в крыло некромантов.

Почти двое суток ушло у некромантов на исцеление всех пострадавших. Несмотря на то, что трудились даже те из студентов, кто уже мог управлять своей силой, а уж магистры просто выжимали из себя всю силу до последней капли — лечение шло очень медленно. Магия была простейшей, сродни той, что использовалась для управления левитирующими подносами и другими артефактами. Но направлять ее нужно было аккуратно, и требовалось покрывать магическим плетением всю площадь раны.

Неожиданностью для Катерины стало то, что Кирилл трудился в лечебнице чуть ли не наравне с магистрами. Он почти не выходил, лишь изредка его можно было застать задремавшим на кровати в пустующей палате — но уже через минуту он снова был на ногах, и снова спасал, спасал… Правда, встречаясь в коридорах с Катериной, он не упускал случая отпустить девушке сомнительный комплимент или предлагал уединиться в свободной палате на «пару-тройку минут, уверен, я справлюсь». А видя отвращение на лице Катерины лишь мерзко ухмылялся и подмигивал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ А однажды ночью, когда Катерина, не в силах больше сделать и шагу, на минутку уснула в кресле рядом с кроватью Алисы, Кирилл тихо подкрался к ней, обнял спящую девушку и зашептал ей в ухо:

— Ну признайся, тебе же понравился мой подарочек там, на балу?.. Жаль, что этот туман испортил все веселье, но мы в любой момент можем повторить! — его губы, будто случайно, мимолетно касались то уха девушки, то виска, то щеки, а сама она никак не могла вынырнуть из мучительного забытья и оттолкнуть наглого некроманта, — Или можем заняться чем-нибудь более интересным, детка… — и он прижался губами к губам сонной девушки, наконец, разбудив ее полностью. Катерина тут же, размахнувшись, хорошенько приложилась ладонью к щеке наглеца, но того это, похоже, вовсе не расстроило. В очередной раз продемонстрировав свою фирменную ухмылку, он послал Катерине воздушный поцелуй и вышел.

Катерина помогала по мере сил, которых, к сожалению, у нее было довольно мало. Начав с себя, она затем отправилась к почти не пострадавшей Тее, решив, что быстро поставив на ноги подругу она получит помощницу, и не прогадала. К сожалению, Тея оказалась не способна на магию смерти — впрочем, как и абсолютно все студенты факультетов, кроме собственно некромантов. От того все и смотрели на Катерину, как на живое чудо — но говорить об этом пока что было некогда.

Следующей после Теи стала Алиса. Увидев впервые, насколько пострадала ее подруга, Катерина чуть не лишилась чувств, но смогла удержать себя в руках, и бросилась к кровати девушки, беззвучно рыдая — но даже слез она себе не позволяла, ей нужно было видеть, где располагать плетение некромантской паутины. Минута за минутой, час за часом сидела она у кровати подруги, лишь изредка отводя и разминая затекающие пальцы, и потирая слезящиеся от напряжения глаза, но тут же снова возвращаясь к работе.

«Аккуратно, осторожно, не пропускать» — билось у нее в голове. И только когда последние нити, налившись алым, отвалились от кожи подруги, Катерина позволила себе немного расслабиться — упасть в кресло и рыдать, выплескивая из себя весь пережитый ужас, всю боль — за себя, за подруг, за возлюбленного, за всех пострадавших людей… Но больше задыхаясь от мучительного, пожирающего ее страха: они не смогли. Они знали, старались, готовились — и не смогли ничего изменить. Кровавое море поглотило людей. А это значит…

Белокожая и черноволосая дева в черном венке все равно погибнет. Им не остановить пророчество, не изменить то, что предопределено судьбой.

Был поздний вечер вторника, когда Катерина, Алиса и Тея, наконец, снова переступили порог комнаты подруг. Девушки почти не говорили, а на их лицах застыла печаль и обреченность. Ведь совсем не давно, воскресным ранним вечером они уходили отсюда радостными и полными надежд. Полными уверенности, что они смогут, победят, изменят судьбу. И вот они вернулись — и теперь их сердца полны лишь разбитыми надеждами…

Тея забилась в уголок дивана, поджав ноги и обхватив руками колени. Ее волосы потускнели и были собраны в неаккуратный пучок, из которого торчали лохматые прядки. Под глазами залегли глубокие тени, а морщинка между бровей, казалось, навсегда изменила ее некогда лучащееся весельем лицо.

Рядом с магичкой тихо опустилась Алиса. Она куталась в пушистый больничный халат, хотя в комнате было тепло, и прятала руки в рукава. Выглядела она ничуть не лучше Теи, а на ее лице застыло затравленное выражение, словно у нее больше не было сил бороться. Она сидела согнувшись, обхватив руками живот, словно тот до сих пор болел. Длинные спутанные волосы спадали на лицо, почти полностью закрывая бледную кожу.

Катерина вошла последней, но сделав пару шагов остановилась напротив дивана. Она чувствовала себя полностью опустошенной — хотя за последние сутки ей удалось пару раз поспать на магической кровати, восстанавливающей силы, а еще раз — использовать настоящий амулет восстановления, она не чувствовала этого. Казалось, прошедшие дни состояли из бесконечной, нескончаемой череды кровавых ран, которые она затягивала паутинкой силы — медленно, тщательно, осторожно. Сначала Алиса, затем Тея и Виктор — но на мага у нее уже не хватило сил. Доктор Ганц выставил их троих из лазарета, наказав выспаться и прийти в себя и не слушая никаких возражений — впрочем, спорила только одна Катерина. Но большинство пострадавших уже были исцелены и отправлены отдыхать, а с остальными успешно справлялись некроманты — и магистры, и студенты принимали посильное участие, так что и без Катерины будет кому долечить Виктора и остальных — тем более, она сама еле держалась на ногах.