Леонид Жирков - 1855-16-08

- Три.

- В таком случае после двух пристрелочных залпов, нас с Вами смешали бы с крымской землей гораздо быстрее десяти минут. - рассудительно сказал подполковник протирая лицо одеколоном, - И как разрешился Ваш сон?

- Я проснулся, а Ваш Онищенко собирает осколки нашего вечернего чаепития. Он таз уронил.

- Ха-ха-ха! Ну, Вы, видимо, наслушались страшилок, которые нам капитан Степанов передал с унтер-офицером про броненосцы, Ваш мозг переработал полученную информацию и интерпретировал ее в знакомые образы. На горизонте чисто, умывайтесь, брейтесь, юноша, и будьте готовы, нас с Вами позвали на завтрак к командиру десятой батареи капитан-лейтенанту Николаю Федоровичу Гусакову. Надо соответствовать.

Прапорщик с облегчением вернулся в блиндаж, чтобы одеться со всем подобающим этикетом. Природа взяла свое, и, заглянув по дороге к полевому сортиру, Петя стал неумело водить опасной бритвой по щекам, старательно оберегая пушок над верхней губой, переживая про себя вид в неглиже, в котором он появился на батарее.

* * *

Командующий на десятой батарее, капитан-лейтенант Гусаков, невысокий, плотный, рыжеватый блондин, был само радушие. Приглашены на завтрак были офицеры с мортирной и пушечных батарей, Марков-второй, Руденко, командир роты стрелков 'Сибирской' бригады поручик Смелков со своими субалтернами. Был и командир батальона Углицкого полка, до вчерашнего дня осуществлявшего пехотное прикрытие артиллеристов.

Посмотрев на то, как 'потомки' строят оборону, и уяснив для себя разницу со стрельбой с банкета и стрельбой из окопов, майор Белков, стал искренним почитателем носителя полевой фортификационной мудрости, поручика Смелкова. Но главным блюдом во время завтрака, помимо жареных цыплят, за которыми пришлось посылать в ресторан гостиницы, в которой имел квартиру сам Нахимов, были, конечно, артиллерийские офицеры.

С самого начала, Марков-второй, как старший в чине, задал тон разговорам:

- Господа офицеры, без чинов. Меня зовут Алексей Филиппович, моего старшего офицера, Петр Николаевич. Давайте знакомиться.

После представления всех присутствующих за столом, накрытым на открытом воздухе, когда денщики подливали господам офицерам местное вино в глиняные кружки, беседа переросла в товарищеский разговор.

Петя, скромно держась в стороне, кушал цыпленка, и внимал тому, что отвечал его командир на поставленные вопросы. А вопросов было множество! Поручик Смелков по мере возможности пытался поддержать подполковника-артиллериста. Офицеры-'севастопольцы' вцепились в 'потомков' как клещи. Их интересовало все: как кончится война, кто останется жив, а кто упокоится на Братском кладбище Северной стороны, как произойдет освобождение крестьян, множество, множество вопросов на которые потомки могли ответить только то, что было в их истории.

- Господа! Все, что мы знаем о том, что произойдет с Россией в будущем, можно выкинуть в помойку. Сейчас, здесь, на бастионах Севастополя, рождается совсем другая история, вы сами понимаете, что прибытие в крепость такого количества людей не знающих, что такое плетка барина на конюшне, уже резко изменило все.

- Наши солдаты не знают ничего о телесных наказаниях, в наше время запрещено строжайшим образом рукоприкладство ..., - поддержал подполковника поручик.

- И как выполняется сие распоряжение? - ехидно поинтересовался у Смелкова майор Белков.

- По большей части выполняется, Аристарх Фомич. Порки нет, а рукоприкладство ...бывает, конечно в виде исключения. Но по большей части, это не в окопах. Это в запасных полках практикуется, когда офицер не рискует с избитым солдатом оказаться в одной цепи.

Рассказы о выстрелах в спину и в лицо 'офицерам-дантистам', стали неприятным сюрпризом для 'севастопольцев'.

- Людей бить нельзя! - убежденно говорил Смелков.

- Но как же поддерживать дисциплину? - вопрошал майор.

- Я, в окопах, назначал провинившихся убирать отхожие места, лучшая профилактика.

- А во время атаки ...

Разговор перешел на сравнение способов атаки вражеских позиций сейчас, здесь под Севастополем, и во время брусиловского прорыва.

У артиллерийских офицеров, был свой, профессиональный разговор. Дальности, прицелы, дистанции, директрисы, ориентиры, все, что не пришлось изучать в 'артиллерийской академии' на Северной стороне, все интересовало 'севастопольцев' и они получали в ответ на вопросы достаточно подробные объяснения.

Завтрак затянулся на два с половиной часа, и по совместному уговору офицеров, было решено продолжить разговор о новейшей тактике привнесенной 'потомками' вечером.

Глава 32. Устаревшая фортификация и новая тактика.

Генерал Канробер, ждал замены. Вместе тс прибытием броненосных батарей, дорлжен был прибыть новый главнокомандующий французскими войсками на Крымском полуострове. Кто это будет, он только мог гадать. Неожиданное известие, о том, что командующим войсками в Крыму, назначен генерал-майор Мак-Магон Мари Эдм Патрис Морис, с производством в генерал-лейтенанты, стало для Канробера очень неприятным сюрпризом.

Подчинявшийся ему до недавнего времени скромный командир кавалерийской дивизии никак и ничем не проявивший себя в деле захвата вражеской крепости, одномоментно стал его начальником.

Канробер стиснул зубы, и решил ни во что не вмешиваться. Пусть этот выскочка, сломает себе шею в деле штурма Севастополя, а он, генерал Канробер, опять займет подобающее ему место, после смерти Сент-Арно и выскочки Пелисье. Ничего, история все расставит всех на свои места. За время его командованием осадной армией, слава богу, французы усовершенствовали укрепления, построенные для прикрытия своей базы в Камышовой бухте (за время осады там появился целый городок, названый Kamiesch), выросла целая оборонительная линия. Она включала в себя восемь редутов окруженных рвами, высота валов была в четыре метра. Толщина брустверов три- три с половиной, рвы трапециевидного профиля, шириной около трех метров и глубиной в два с половиной.

Вооружение редутов состояло из пушек снятых с кораблей французского флота. Для ведения огня предназначались амбразуры. Не те, которые были во времена Вобана, а гораздо меньшие по размеру. Генерал Канробер ответственно отнесся к новым веяниям в русской артиллерии. Навесы, сооруженные над всеми позициями осадных батарей, над всеми позициями пушек у амбразур в редутах, давали надежду об исключении стального, или вернее чугунного града пуль картечных гранат от разрыва русских снарядов, над позициями.

И вот теперь, после такой работы, призванной обеспечить следующий обстрел Севастополя, после блестящей операции по блокированию Крыма от других русских губерний, Канробер получил приходом броненосных 'калош', приведенных на буксире пароходофрегатами, после получения в руки письма Императора, приказ о передаче командования какому-то генерал-майору!