Кирилл Шишкин - Освобождение-2 [litres]

– Лиза, – слышит она. Раненый смотрит на нее.

– Откуда ты меня знаешь? – удивляется медсестра, – Ладно, не до того. Держи здесь, – она берет его руку и прикладывает к нужному месту, – Крепче держи!

Она хватает его ремень и стягивает раненую ногу. Кровотечение останавливается. Лиза еще раз щупает ногу раненного.

– Можешь отпустить.

– Что там?

Она видит на лице танкиста смущение.

– Не бойся, все у тебя там цело. Царапина, только крови много потерял. Сейчас перевяжем, и все будет в порядке.

Лиза выпрямляется, смотрит по сторонам, затем задирает юбку и отрывает от белья полосы ткани. Приседает над раненым и перевязывает его.

– Какие у тебя красивые ноги, – слабым голосом произносит раненый, – И вся ты красивая, Лиза.

– Откуда ты меня знаешь? – она заканчивает перевязку и только теперь смотрит ему в лицо.

– Ну вот. Забыла, – танкист говорит с трудом, – Я же обещал, что приду на помощь.

– Ты? Я тебя и не узнала. Я уже и забыла, как тебя зовут.

– Андрей я. Озеров. Лейтенант.

– Молчи, лейтенант. Силы береги. Нам еще выбраться отсюда надо.

– Там немцы, – произносит он, – Вы попали в засаду. Мы их уже прогнали. Надо идти туда. Там наши должны быть.

– Все, молчи!

Лиза хватается обеими руками за комбинезон и тащит лейтенанта по канаве. Тащит метров сто. В лесу тихо, ни выстрелов, ни голосов. Лиза выволакивает раненого вверх по склону на дорогу. Вытащив, садится рядом, чтобы отдышаться.

– Тяжелый я, – произносит Озеров, – Извини.

– За что извиняешься. Ты меня от пули заслонил, а еще извиняешься. А что тяжелый ты, танкист, так это правда. Ты, когда на меня свалился, чуть не раздавил. Еле из-под тебя выбралась.

– Я?

Она видит, что смутила парня.

– Ладно, танкист. Живы и слава Богу. Вон там, вроде, наши.

От машин в их сторону двигаются несколько фигур.

Их окружают медсестры и танкисты из тех, что ехали за ними следом.

– Что с ним, Лиза?

– Ранили его, девочки, помогите его дотащить. Тяжелый он больно. Рана не опасная, но много крови потерял.

Озерова относят к уцелевшей санитарной машине. Лиза и еще две медсестры укладывают его на койку и быстро раздевают.

– У него рука пробита навылет, – торопливо говорит Лиза, – Но это не страшно. Я перевязала. Вторая рана на внутренней стороне бедра, задело артерию, много крови потерял. Я наложила жгут.

– Ну и угораздило! – разглядывая рану, говорит Маша Боровиченко, – Еще бы чуть в сторону и мужик, считай, самого главного лишился бы. А чем ты его перевязывала, Лиза? Я смотрю никак свое бельишко не пожалела, для такого дела.

– Что попало под руку, тем и перевязала, – отрубает девушка, – Не галдите, давайте жгут снимать, надо все заново и как следует сделать!

Озеров стонет и открывает глаза.

– Лиза! – слабым голосом зовет он.

– Ты не говори ничего, – Лиза наклоняется к танкисту, – Тебе силы беречь надо. Мы сейчас тебя перевяжем и быстренько доставим в госпиталь.

– Лиза, оставьте мне свой адрес, – он роняет голову на койку.

В фургон влезают двое танкистов.

– Ну, как он?

– Жить будет. Что там впереди?

– Немцы убежали, немного их было, видать. Там в передней машине все убитые, мы посмотрели. Водитель, две девчонки и еще двое мужиков, не пойми кто. Наверное, из ваших, только без штанов оба. Один в машине погиб, сразу кончился, другой в овраг скатился, тоже мертвый.

Напрягшаяся при словах танкиста Лиза, с облегчением вздыхает.

Черчилль, откинувшись в кресле, попыхивает сигарой. Напротив сидит Аллан Брук

– Если кратко, то, какие изменения на сегодняшний день на фронтах? – спрашивает Черчилль.

– Если кратко, то к нам поступили сведения, что русские собираются изменить направление удара. После взятия Кракова они не стали двигаться дальше в Силезию, а перегруппировывают войска, чтобы ударить на Варшаву с юга.

– В этом есть своя логика, – замечает Черчилль, – После их неудачных попыток форсировать Вислу в районе Варшавы, можно было уже сообразить, что проще обойти, чем разбивать себе лоб об стенку.

– Вы правы, сэр, но логичнее было бы продолжить наступление на Берлинском направлении. Какой смысл сейчас поворачивать войска на север? Если бы русские танки стали приближаться к Берлину, немцы бы сами оставили Варшаву и Восточную Пруссию. Не было бы таких потерь как сейчас.

– Как я понимаю, – Черчилль осторожно стряхивает пепел, – потери как раз их меньше всего беспокоят. Если верить Сталину, то они мобилизовали в армию больше десяти миллионов человек. Как и в войне с финнами, они собираются гнать людей на пулеметы, мало беспокоясь о потерях.

На лужайке перед Белым домом слуга-негр везет кресло с президентом. Навстречу ему идет Гарри Хопкинс.

– Доброе утро, сэр!

– Здравствуйте, Гарри, – Рузвельт жестом отпускает слугу, – У Вас, как я понимаю, свежие новости из Европы?

– Новостей немного, сэр. Как нам стало известно, русские прекратили попытки форсирования Вислы в районе Варшавы. Вопреки нашим предположениям, русские так и не взяли Данциг, хотя такая возможность у них, видимо, была. По не подтвердившимся пока сведениям, войска их Юго-Западного фронта поворачивают на Варшаву. В Румынии идут ожесточенные бои, но, боюсь, что исход их ясен. Румыны долго не продержаться. Болгария, видимо, не окажет сопротивления русским. Нам сообщают, что уже идут тайные переговоры между Советами и представителями царя Бориса. Если русские предложат им разумные условия, то Болгария станет союзником СССР.

– Вы думаете, они им такие условия предложат, Гарри?

– Я думаю, что русские будут действовать по известной уже схеме. Сначала постараются ввести на территорию Болгарии войска, а через некоторое время устроят переворот и поставят вместо царя Бориса свое правительство.

– Это плохо, но я думаю, что вы правы. Наверное, события могут развиваться именно так. Что у русских с турками?

– Насколько нам известно, на турецкой границе много русских войск и они все прибывают. Судя по поведению русских, начала военных действий можно ожидать в любой момент. Возможно, это будет зависеть и от ситуации с Болгарией. Если болгары пропустят русских на свою территорию, то турки попадут в очень неприятное положение. Но, судя по всему, турки не уступят и собираются драться.

– Да, боюсь, что карта Европы может измениться. И в первую очередь цветом. Если сейчас на ней слишком много коричневого, то вскоре может оказаться слишком много красного. Что делают немцы?

– Немцы стягивают в Германию войска с других театров, из Франции, Норвегии, Югославии, Греции. Видимо, и из Африки тоже. Итальянцы прекратили всякую активность в Ливии. Я думаю, что немцы попытаются остановить русских на границе Германии.