Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

В некоторой растерянности Георгий обдумывал услышанное.

В старой сказке читаной ему матушкой в детстве, некоего царя заблудившегося в лесу нечистая сила обещает вывести к людям если он ей отдаст то чего он в своем царстве не знает… Доведись Георгию заключать такую сделку (свят-свят-свят!!!) – черти получили бы в уплату изрядный набор всякой дряни! А потом вдруг вспомнил иное – неожиданное… Яхты у причалов Ливадии и Петербургского яхт-клуба – многие его знакомые и друзья императорской семьи плавали на отдых в Средиземное море… И многие любили будучи в Италии и Греции побродить в одиночестве или небольшой компанией по глухим местам живописных берегов с их укромными бухточками и античными руинами… Выходит любого из них – хоть даже фрейлину его матери (лицо Алины заполнило внутренний взор) запросто могли схватить морские разбойники и держать в вонючей земляной тюрьме как русских пленных на Кавказе еще на памяти его отца? Или вообще продать гнусному жирному турку для утех??!

Что с этим то делать? Распорядится чтобы МИД прислал ноту? Ноту…

Георгий шумно вздохнул загораясь яростью.

«Ноту, ……..!!!»

– Вот что, господин Гирс! Вызовите турецкого посла и доведите до его сведения – желваки заходили на его скулах. Что еще один подобный случай и у его любимого султана будут большие неприятности! И для начала – я прикажу повесить его самого на воротах его посольства! Может быть даже вместе с женой! По его выбору – самой любимой в его гареме! И… составьте требование о необходимости освобождения всех рабов-европейцев и особенно русских вне зависимости от чего бы то ни было. В максимально категорической форме!

Министру показалось что на грани сознания послышался шелест крыльев.

Он не отшатнулся и не выдал растерянности – но вот в лице что-то такое промелькнуло

– Ваше Величество – прошу прощения – вы намерены и в самом деле отдать такой приказ?

И Георгий вдруг увидел себя его глазами.

Злого девятнадцатилетнего мальчишку третирующего почтенного пожилого сановника – причем будучи в полном праве… Да еще готового своей дикой выходкой втравить державу в войну!

Кольнуло что-то похожее на – нет не стыд – скорее неловкость. И одновременно – еще на миг пришло некое самодовольное чувство – а выходит его считают способным проявить жестокость если надо!

– Ну конечно же нет! – максимально доброжелательно улыбнулся Георгий уже успокоившись. – Или я, по-вашему, лишился рассудка? Мы же не дикие азиаты – это османы и персы наших дипломатов убивали и сажали в темницы. А мы цивилизованные люди. Только… – он опять улыбнулся, прищурившись – турок то нас по себе мерить будет! Так что вы уж как-нибудь на ушко шепните…

И ощутил во взгляде старого дипломата неподдельное уважение.

После того как Гирс откланялся, император посмотрел на груду бумаг и пакетов ожидающих решения. Все это предстоит ему, самодержцу всероссийскому изучить и желательно сегодня.

Вот ужо – самодержец! – усмехнулся про себя Георгий. Какой он самодержец – если не может повелеть быть в сутках хотя бы двадцати пяти часам?!

Вскоре России были переданы со всеми возможными извинениями найденные услужливыми турецкими властями российские подданные. Семеро стариков – не возвращенных в прошлые годы пленных – иные с семьями, пятеро грузинок и лазок – проданных на ту сторону ушлыми контрабандистами, три черкешенки из племени адыгов (видимо паши с сераскирами предпочли перестраховаться). А кроме того – пара дюжин обманом завербованных в Польше и Подолии девушек, и вдова богатого купца Гюрем-эффенди – Марьям – она же Акулина Данилова, дочь матросской вдовы из Севастополя – и с ней её четверо детей.

С тех пор пытавшегося торговать россиянами вылавливали и сдавали османским палачам сами работорговцы – чтоб самим не оказаться в руках у палачей Белого царя – хотя до настоящего страха перед «Темир-Гявургом» было еще далеко…

7 августа 1889 года. Гатчина

«Получается это первое сделанное мной назначение в верхах?» – подумал Георгий провожая дядюшку.

Собственно это было второе назначение. Первым было утверждение адмирала Чихачева на должности морского министра вместо прежней – главноуправляющего военно – морским министерством. Собственно сделал он это просто ради ясности в должностной иерархии. Но немедленно явился генерал – адмирал Алексей-Александрович. Этот упитанный толстяк прозванный друзьями «бонвиван международного масштаба» а недругам «семь пудов августейшего мяса» тут же с порога принялся жаловаться – мол его выходит что отправили в отставку, ибо министерством то руководил он, а Чихачев был лишь вторым…

По мнению Георгия которое он составил бегло ознакомившись с делами – воистину «нехорошо многовластье!» как говорил еще император Август. Но не прогонишь же взашей родного дядю!

– Господин-генерал – адмирал, – с напускной суровостью изрек он. Ни о какой отставке речи нет. Я лишь позволил себе уточнить полномочия…

Собственно вы как были так и остались высшим военно-морским чином империи Российской. И соответственно на вас, Алексей Александрович, вся морская политика держава. Вся. Морская. Политика! – назидательно поднял он палец вверх.

– Но что есть морская политика? – жалобно осведомился генерал-адмирал. Я недурно как хочется надеяться понимаю в кораблевождении и командовании эскадрами и флотами… Но политика…

– Ну… – Георгий покачал головой. Ради этого я и назначил Чихачева. Он будет заниматься текущим делами. Но общее руководство – на вас. Вы должны будете ведать Доброфлотом, Морским техническим комитетом, ГУКиСом, отношениями с иностранными судостроителями и вообще промышленностью… Это вещи выше повседневной рутины – и кому как не члену правящего дома их решать.

Дядя кажется ничего не понял, но ушел довольный. Нет уж – пожалуй надо его послать в Англию – дабы он изучил там организацию морской политики империи составил проект реформы морского дела в России. Чем дольше будет составлять – тем лучше! Флоту вполне хватит Чихачева… ну и его.

10 августа 1889 года. Санкт-Петербург. Зимний дворец

Чрезвычайное совещание переносилось уже трижды. Заседал не суд – всего лишь особое присутствие при Государственном Совете. Тем не менее то не могли определить окончательный состав, то препирались из за старшинства.

Кое-как определили состав – кто-то самоустранился – кто то напротив охотно выразил согласие. И вот наконец оно состоялось.

Особое присутствие состояло из председателей департаментов и заинтересованных министров.

…Фон дер Лауниц, фон Раух, князь Путятин; фон Нейгардт, генерал Юзефович… А также его дядья – что Георгия несколько беспокоило – люди они властные, разойдутся – так и кулаком по столу бахнут…