Патрик Дункан - Дракула против Гитлера

врагу. Однако истинная причина заключалась в том, что это было просто невероятное удовольствие.

Другую взрывчатку, хитроумно замаскированную под куски угля, партизаны, изображавшие из себя гражданских, тайком подбрасывали в казарменные угольные желоба.

Придумана была и еще одна, еще более коварная и зловещая взрывчатка – она выглядела как мертвая крыса. Эти замечательные имитации крыс они подкладывали

к дровам, в ожидании естественного человеческого побуждения выбросить этого отвратительного дохлого вредителя в рядом стоящую печку. Достаточно было лишь

представить себе взрывающиеся печи и системы обогрева – и на душе становилось теплее, и всегда это вызывало улыбку.

Однажды им сбросили с самолета контейнер с порошком, вызывающим зуд, и Клошка стал издеваться над этим, прикалываясь, какой толк от этого вещества, если

нет никакой возможности его применить. Но Хория нашел сочувствовавшую партизанам женщину, работавшую на фабрике по пошиву армейской формы. Ей удалось посыпать

одежду этим вредоносным составом (колючими семенами растения мукуна, размельченными и разбрасываемыми из жестяной банки из-под талька).

Воодушевленный этой проделкой, Кришан нашел еще одного человека, работавшего на предприятии по производству презервативов. То, что Клошка называл «презервативами»,

а Хория – «веселыми шляпами», предназначалось для войск, дислоцировавшихся вдоль советской линии фронта, а также отправлялось и в немецкие части в оккупированной

Франции. В Париже, судя по всему, была такая в них потребность, что немецкие производители в одиночку не могли угнаться за спросом.

Блестящая идея ввести такой же раздражитель в презервативы пришла в голову Кришану. После чего одного только упоминания слова «веселая шляпа» было достаточно,

чтобы вся группа прыскала от смеха, как дети.

Донесения Харкера об этих более прозаических и приземленных, но коварных акциях побудили SOE сбросить им груз с каким-то составом под названием карбахол

– мощным слабительным. Он стал распространяться группой среди других членов Сопротивления, которые затем подсыпали его в соль на румынских военных постах.

В отчетных донесениях после этого приводились колоритные описания поистине геркулесовых очищений – но не конюшен, а желудков, что стало еще одним поводом

веселья среди членов отряда.

Некоторые из этих фокусов оказались не столь успешными, как например, зажигательная стрела, напоминавшая огромную спичку длиной 18 дюймов [45 см], с ударным

взрывателем в головке. Ею нужно было стрелять из лука, по идее желательно с расстояния примерно пятидесяти метров. Но это хитроумное приспособление действовало

лишь в половине случаев, и у Люсиль получалось забрасывать эту чертову штуку дальше, чем мог выпустить стрелу из лука любой самый сильный мужчина.

Во время этой серии рейдов, диверсионных и подрывных акций, саботажа и бесшабашных вылазок Князь оставался в их различных базах, служивших им укрытием,

и их не покидал. Он не отказывался от участия в заданиях, предназначенных только для него, но просто никто не просил его это делать и не давал таких поручений.

Единственное, что Люсиль знала точно – это что Хория больше никогда не отправится на них вместе с Князем. Он сказал ей об этом прямо; очевидно, он был

сильно травмирован тем последним случаем с вампиром.

Люсиль хотелось утешить Князя, чем-то помочь ему облегчить выход из пережитого им смятения, но он относился ко всем этим попыткам с холодным безразличием.

Близость, возникшая между ними той ночью на зерновом складе, не должна была повториться. Да и Люсиль была так занята подпольной работой, что у нее не хватало

времени лаской выманить его из депрессии. Она не походила на какую-нибудь заботливую мамочку и считала, что война – не место с кем-либо нянчиться.

И у нее было стойкое ощущение, что Князь и не желал такой опеки над собой. Он был из тех, кому требовалось разбираться со своими внутренними проблемами

самому. И она была готова предоставить ему такую возможность, не залезая ему в душу.

Между тем их усилия не пропали даром и, как оказалось, оказали серьезное воздействие на военные перевозки в регионе, о чем свидетельствовало увеличение

числа патрулей – и именно эти патрули стали новыми мишенями отряда. Харкер продолжал регулярно отчитываться перед своим руководством — о передвижении войск,

расположении предприятий и коммунальных объектов, которые нужно было наметить для будущих бомбардировок — и все эти разведданные, а также слухи (с указанием,

что это именно слухи) передавались им по радиостанции.

Ночной образ жизни давал о себе знать, постоянные переезды и напряжение изнуряли всю команду, члены которой варились в одном котле и постоянно торчали

друг у друга на глазах, порой в стесненных условиях. И все же они понимали, что вносят существенный вклад в дело Сопротивления.

Они решили сделать столь необходимую передышку, остановившись в старом загородном поместье ненавидящей фашистов почтенной дамы, некоей Сусанны Кароли,

довольно полной, небольшого роста женщины, которой было уже за восемьдесят, и которая настаивала на том, чтобы все называли ее Тетушкой Засу. Ее очень

впечатлили изысканные аристократические манеры Князя, и тем более его титул. Его внимательное и почтенное отношение к вдове только усилили ее благосклонность.

Вечером второго дня этого временного отдыха Люсиль вернулась после обзвона своих знакомых и связных, обнаружив молодого Харкера за передатчиком. Он получал

указания от своего начальства в Британии. Она увидела, как он постоянно сверяется со своей книжечкой с кодами, расшифровывая сообщение. Его волнение росло

с каждым словом.

Когда он собрал всю группу на совещание, он едва сдерживал радость.

«Немецкое гестапо создало в Бузэу учебный центр. Там специально отобранных румын обучают различным методам пыток, цензуре, поиску евреев, цыган и других

врагов режима. Содержание под стражей и депортация также являются частью учебной программы. Это школа жестокости и этнических чисток».

«Сколько там людей?», спросил Кришан.

«Человек двадцать немцев», ответил Харкер. «Для этих целей они реквизировали бывший пансион для девочек. Небольшой, из двух зданий. Живут они в спальном

жилом флигеле. Это за городом, к северу от него. Ложка дегтя в бочке с медом в том, что объект со всех сторон окружен румынским военным лагерем, а это

как здания, так и временные палаточные городки».

«Опасно», заметила Люсиль. «Туда трудно попасть, и еще сложнее выйти».

«Игра не нашего уровня», поддакнул Клошка. «Если мы не в состоянии нападать на нефтяные месторождения, то и это тоже нам не под силу».