Виктор Мишин - Возвращение [litres]

– Ну уж точно не останусь тут до пенсии. Мне тридцать четыре, я выйду в шестьдесят.

– А мне уже полтинник. Я тут уже три года, в конце войны загребли. Дали пятнашку.

– И? – чуть равнодушно сказал я.

– Мне услуга нужна, – видя мое не сильно заинтересованное лицо, пахан попытался продолжить: – Не здесь, там ! – он указал себе за спину, что, наверное, подразумевало волю.

– Но я-то здесь…

– Дослушай. На волю мы тебе попасть поможем, даже скажу, как ксиву новую выправить, будешь новым человеком, никто не прикопается. Это будет моя плата.

– Продолжай, – кивнул я. Заманчиво, черт возьми, но что он потребует взамен…

– В Москве есть один человечек… – Так и знал, завалить кого-то хочет.

– А что, у тебя никого нет там?

– Не перебивай, – строго бросил пахан, – да, борзости тебе не занимать. Мои люди не вояки, так, «терпил» да «фраеров» гражданских потрясти, тут нужен человек с опытом.

– Ты случайно не Сталина решил валить? – усмехнулся я.

– А чего мне усатый? – как-то даже весело сказал собеседник. – Это не он меня сдал и весь общак захапал.

– Значит, охрана серьезная.

– Не охрана, человек-то, скорее всего, из ваших, вояк, а не член Политбюро. Шестерки, помощники, есть и бывалые, и солдатня. Он всех себе после фронта набирал, думаю, он на самом деле военный. Объявился в сорок четвертом, провернул пару дел хороших, честно поделился. Ему никто не стал мешать, работает человек, в общак заносит, чего мешать? Я был смотрящим на «юге», – это он о юге Москвы, – мне даже понравилось, как он делал свои дела. Но, видимо, так он хотел только одного, узнать, где общак, и подломить…

– И он скинул тебя.

– Да, настроил братву против меня, взял общак и выбил всех моих под ноль. Говорю, шарит он в военном деле очень хорошо, наверняка офицер.

Мы долго обсуждали с паханом его проблемы, он обрисовал мне дело со всех сторон. Черт, заманчиво. Под конец я уже мысленно согласился, дело осложнялось только тем, что старый вор считал главным в этом деле возвращение общака и, естественно, захват казны его врага.

Я все же согласился. Не потому, что героем себя почуял, просто сидеть, как уже говорил, до пенсии я тут не собираюсь. Пахан объявил, что ему потребуется около месяца на то, чтобы приготовить на воле все необходимое. Блин, всегда поражался, как они умудрялись вести дела, находясь за колючкой. Меня и на этот раз оставили в неведении, просто сказали, чтобы отдыхал пока, да старший попросил с его помощниками поработать, в рукопашной немного подтянуть. Мужик оказался вполне умным, понимал, что ничему особому я никого за этот срок не научу, но попросил сделать, что смогу. Показал пару ударов и захватов с последующими бросками, вот их и оттачивали целый месяц. Пахан тем временем наводил мосты и готовился. Как я понял из его коротких объяснений, он готовит мне быстрый способ легализации в обществе. То есть выйдя отсюда, я должен максимально быстро получить чистые документы, чтобы спокойно передвигаться по стране. Это хорошо, это мне понравилось, я так, возможно, и Петруху найду. А кстати, почему бы и…

– Дело есть, Коля, – подойдя в бараке к месту пахана, произнес я. Мне было дозволено в любое время обращаться. Разница у нас в возрасте была лет в четырнадцать, но пахан сам предложил обращение на ты. Только он свое погоняло мне сказал, а я предпочитал имя. Он теперь всегда так на меня смотрит, когда я произношу имя, как будто вспоминает прошлое, далекое прошлое, когда еще он был именно Колей.

– Чего хотел? – пахан всегда смотрел мне прямо в глаза.

– Паренек один есть, из-за меня в зону попал, – видя, что собеседник пытается что-то сказать, я поспешил добавить: – Не в эту зону, как раз и надо найти. Знаю только, что возможно здесь, в Горьковской области, вот данные, – я протянул бумажку со всеми данными, что знал о Петрухе.

– Только не жди ответа прямо завтра, хорошо? – убирая записку в карман, ответил Коля-пахан.

– Конечно, просто желательно узнать до того, как я сдерну. Он бы мне здорово помог.

– Это хорошо, что у тебя есть такие друзья и помощники. Сделаю, что смогу, жди.

Подготовка к побегу растянулась до весны, никак не ожидал задержаться здесь на столько, но хорошие отношения с паханом вполне скрашивали то поганое чувство, что я взаперти. Наверное, правильно говорят, что все, что ни делается, к лучшему. Ну, ушел бы я в зиму, и что? Да замерз бы где-нибудь недалеко, да и баста. Нас тут в феврале даже на работы не гоняли, метели и морозы стояли такие, что казалось, мы на северном полюсе, а не в средней полосе России. Так или иначе, но в начале апреля Коля объявил, что все готово, как здесь, в зоне, так и на воле. На вопрос, можно ли доверять тем, кто будет меня ждать там, Коля ответил просто:

– Доверять никому нельзя, даже мне. Но мои люди преданы мне, ведь когда меня оговорили, они по поступкам моего врага узнали, кто прав, а кто виноват. Узнали те, кого тот фраер и его солдаты не успели грохнуть. Так что не скажу, что принимай все за чистую монету, постоянно проверяй, тогда и доверие будет не очень нужным.

Были и замечательные новости о Пете. Его отыскали в одной из зон, где отбывали срок бывшие военнослужащие и менты. Можно сказать, « красная зона ». Хоть повезло, не стали издеваться, когда определяли ему место заключения, а то бы очень нехорошо вышло, если бы в обычную зону попал бывший следак. Обычно срок жизни такого человека очень сильно укорачивается. Пахан, кстати, не очень хорошо на меня смотрел, когда сообщал новости, воры не любят ментов, это еще слабо сказано.

План побега был разработан Колей от и до. Оставалось только придерживаться его, и все выйдет само собой. Документы мне, конечно, нужны, да вот полагаться только на информацию пахана я не стал. Предполагалось, что уйду я в гробу. Это не шутка такая, просто у нас в зоне столярка, которая шлепает именно гробы. Точнее, пилят и сбивают колоды, а дальше они идут куда-то в город, обивают материалом уже по месту, в похоронной конторе. Вот и мне предложили свалить именно таким способом. Дело было в том, что почему-то колоды проверяют избранно, не каждую. Шпингалеты еще не ставят здесь, все крепится на гвозди, поэтому чтобы не терять крышки от гробов, их также прихватывают на несколько гвоздей. Но что-то я не решился. Пахану сообщил, заранее высказался, за день до «отхода», что не пойду в гробу на волю. Тот долго ругался, но заявил, что есть и другой вариант, только он менее надежный. Я почти не слушал его, наблюдая, как меняется караул возле нашего барака. У нас была снята одна доска под крышей, снаружи даже и незаметно, а вот изнутри нам был виден весь двор. В голове постоянно стучал набатом мой первый план побега, это тот, в котором я просто кладу всю охрану, что попадется по пути, и пытаюсь сбежать. Честно, валить красноперых не хотелось, хоть они и вели себя здесь как скоты.