Андрей Посняков - Разящий клинок [litres]

– Добро, – кивнул привратник. – Все эти люди – с вами?

– Да-да, со мной.

– Я могу пустить только двух мужчин, – бесстрастная физиономия негра озарилась дежурной белозубой улыбкой. – Таковы наши правила, господа.

– Двух мужчин, вы сказали? – переспросив, Настя хмыкнула, большие жемчужно-серые глаза ее вдруг хитро сверкнули. – Так со мной и есть двое мужчин. Двое мужчин… и один – мальчик. Ну да, ну да, ему еще нет и четырнадцати… Правда, Коленька?

Юная шпионка ткнула корнета локтем. Тот резко дернулся, обиженно поджав губы… но все же сообразил, кивнул:

– Ага…

– Да-да, мальчик, – придя в себя от удивления – не каждый раз в Гродно встретишь чернокожего! – быстро заговорил Денис. – Вы ему разрешите… с нами. Боимся – потеряется еще тут один…

– Мальчик? Ну да, – сверкнув белейшими зубами, привратник махнул рукой. – Пожалуйста, панове, и вы, мадемуазель, проходите… Пока подождите здесь, в вестибюле. Я сообщу мадам.

Вестибюль оказался каким-то мрачным, полутемным – свет проникал лишь через небольшое круглое оконце под самым потолком. Отвалившаяся лепнина, потертый ковер, засиженные мухами портреты непонятных господ – по всему видно было, что сие заведение нынче испытывало не самые лучшие времена. Впрочем, война ведь! Вот только что… буквально вчера, закончившаяся.

На второй этаж вела мраморная лестница с перилами… По ней почти сразу же и спустился привратник:

– Прошу, панове, за мной. Вас ждут.

Наверное, это можно было бы назвать кабинетом или приемной. Достаточно просторное помещение с высоким потолком и узкими окнами выглядело куда как лучше вестибюля. Прямо напротив дверей, на стене, обитой светло-зеленым велюром, висел большой портрет императора Александра Павловича – при всех регалиях, в мундире и в генеральской шляпе с перьями и золоченой опушкой. Прямо под портретом располагался обитый кожей диван и небольшой, вытянутый в длину, стол, по обеим сторонам которого стояли гнутые венские стулья.

На диване, в несколько вольной позе, сидела… нет, скорей, возлежала, невероятно красивая женщина лет тридцати. Стройненькая, с золотисто-смуглой кожей и точеными чертами лица, она напоминала креолку… или даже мулатку… хотя нет – квартеронку! Да, в жилах красавицы явно текла негритянская кровь… столь обворожительно смешавшаяся с кровью белых! Тоненький, чуть курносый, носик, ничуть не африканский, пухлые губки. Большие густо-карие глаза цвета крепко заваренного чая, пушистые ресницы, черные – ниточкой – брови, антрацитово-черные локоны, сдерживаемые лишь серебристым обручем на лбу, ниспадали на голые плечи. Ослепительно-белое, словно зубы привратника-негра, платье с кружевами и буфами еще больше оттеняло красоту смуглой кожи. Обширное декольте полностью открывало плечи и почти полностью – грудь, даже на вид упругую, с аппетитной ложбиночкой… еще чуть-чуть – и видны были бы сосочки… наверняка густо-коричневые… такие же, как и глаза.

Подумав так, Давыдов тут же закусил губу… Однако красавица глянула прямо на него! Глянула с неким бесстыдством и вызовом, одарив белозубой улыбкой… такой улыбкой, что у Дэна внезапно захолонуло сердце. Словно бы она, эта женщина, знала, о чем сейчас думал полковник и чего тайно желал.

– Bonjour, messieurs! Très heureuse de vous voir… et surtout mademoiselle. (Здравствуйте, господа! Очень рада вас видеть… и особенно – мадемуазель.) – Голос красавицы звучал так чарующе-нежно, что Денис невольно сглотнул слюну. Впрочем, не только он.

– Nous sommes aussi très heureux! (Мы тоже очень рады!) – так же, по-французски, отозвался Давыдов.

Все остальные молча поклонились.

– S’asseoir, садитесь… Снимайте ваши пальто… вон вешалка…

Гости быстро уселись за стол, и обворожительная содержательница «дома толеранции» тут же перешла к делу, все так же, с улыбкою, спросив, знают ли господа и мадемуазель, чем здесь занимаются девушки?

То, что мадам Гурджина говорила только по-французски, не вызывало никакого удивления: в те времена это был язык международного общения, на нем говорил, писал и думал всякий уважающий себя дворянин.

– О, мадам, – по-французски промолвил Денис. – Мы знаем всё. И не только о девушках. Собственно, не за тем и пришли. Прошу извинить, но вам передает низкий поклон некий пан Големба.

– Пан Големба? – разочарованно махнув рукой, мадам неожиданно рассмеялась. – Так вон оно что! Так вы не… Так вы за сокровищами явились! То-то я и смотрю…

– Si vous le savez? Et vous pouvez voir? – волнуясь, вступил в разговор Вольдемар Северский. – Так вы знаете? И можете показать?

– Ну, конечно, могу, – красавица томно повела плечом. – Пан Големба не обманул вас… и я не стану. Если вы смелые люди…

– Nous sommes les braves! Мы смелые! – немедленно подал голос корнет.

Мадам Гурджина снова расхохоталась:

– Какой славный мальчуган!

Розонтов покраснел и потупил взгляд.

– Однако это очень опасно! – Выражение лица красавицы вдруг стало совершенно серьезным, карие глаза сверкнули, ресницы дернулись. – Опасно для вас, господа. Для тех, кто возьмет клад. Знаете, на все спрятанные сокровища наложено тайное заклятье иезуитов!

– А мы думали – масонов! – ахнул корнет.

– Non, non. Des jйsuites! Проклятье падет на вас… если вы не выполните кое-какие обряды… увы, невыполнимые для нас с паном Голембой… Да, и половину сокровищ вы отдадите нам! Если, конечно, сумеете их достать. Предупреждаю, уже многие пытались… увы!

– Половину? – Северский неприятно улыбнулся. – Однако…

Гурджина пожала плечами:

– Но половина – и вам. Это очень много! Хватит на всех, господа… и мадемуазель, конечно.

– Давайте-ка к делу, – хмыкнув, потер руки Денис. – Итак, уважаемая мадам Гурджина… Где сокровище и что мы должны сделать?

– Сокровище зарыто на берегу Немана, я вам покажу… Но сначала вы должны выпить снадобье… – Густо-карие омуты-глаза словно бы затягивали в себя Дениса неотвратимо и властно. – Да-да, вы все… Оно с заклятьем… и – на крови младенцев. Этот грех придется долго отмаливать. Можете вообще не отмолить.

– Ладно! – решительно перебил Вольдемар. – Давайте вашу кровь. Не знаю, как все остальные, а я лично – выпью. Вот прямо сейчас.

– Поистине, слова решительного и храброго мужа! – красавица одобрительно улыбнулась и потянула витой шнурочек звонка.

– И я! Я тоже выпью! – вскочил со стула корнет. – Давайте, мадам Гурджина. Наливайте.

Явившийся по звонку слуга – все тот же негр – принес бокалы, бутылку бордо… и самую настоящую древнегреческую амфору! Небольшую такую фигурную вазу.

– Вам, господа, – снадобье, а мне и мадемуазель – вино, – содержательница публичного дома кивнула слуге… и вдруг быстро посмотрела на Дениса: – Вы, похоже, во всей компании старший. Можете не пить сразу… Если вдруг сомневаетесь…