Дмитрий Хван - Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром

– Возможно, есть иной путь достичь Китая. Если эти послы достигли Москвы и не выглядят изнурёнными, то путь, стало быть, не так труден? – сказал пожилой сэр Томас Тассер.

– Так и есть, иначе, отчего бы московитский царь отказал Меррику в открытии устья Оби? – воскликнул самый молодой из собравшихся англичан – Патрик Дойл.

– Известно, что река Обь вытекает из китайского озера. А это прямой путь до богатств, который скрывают от нас московиты.

– Так и есть! Джон Меррик, бывший посредником при заключении мира между московитами со шведской короной, слышал, как Барятинский сказал о том, что они-де дошли до Китая, когда шведы спросили их об этом по его просьбе.

– Только зачем он жаловался шведам, что московиты не пускают нас на Обь? Каков болван! – проговорил сэр Томас.

А за вечер до этого на Английский двор пришла весточка от прикормленного дьяка Посольского приказа. В ней он сообщал о прибытии из Коломенского ангарских людишек. И хотя на посольство эта группа ангарцев не тянула, так как и количество людей было малым, и одеты они были просто, даже бедно и однообразно, с собою у них было девять тяжеленных ящиков. Не иначе, сообщал осведомитель, в тех ящиках было золото или драгоценные каменья. Да и поселились они не при дворце царском, а на обычном постоялом дворе, хоть одном и из лучших в Замоскворечье.

– Думаю, такой вид послов говорит только о том, что они хотят сохранить свой приезд в Московию в тайне. Да и царь тоже этого желает, – сказал Патрик.

– В таком случае наша прямая обязанность – узнать, что в ящиках, и попытаться добиться сотрудничества с послами Ангарии, – решительно заявил глава торговой миссии в Москве.

– А что московиты привезли из Ангарского княжества в прошлый раз? Надеюсь, все помнят? – обвёл глазами всех присутствующих сэр Томас Тассер.

Да уж, такое не забыть! Тогда царю Михаилу из Сибири привезли великолепное зеркало в золотой оправе, творение, что было никак не хуже лучших венецианских мастеров. Был и мушкет невиданного типа, заряжаемый не со ствола, как всё европейское оружие, и также говоривший о наличии мастеров высокого уровня. А золотые монеты Ангарии! Чёткая чеканка, выдержанный вес, ребристая грань – они никоим образом не походили на убогие московские монетки. Стало быть, рядом с богатейшим китайским государством находилось ещё и развитое в науках и технологиях княжество. Сам царь стрелял из ангарского ружья!

– Мушкет тот не требует засыпки пороха, и пулю в ствол вгонять не нужно. Говорят, что заряжается он одним движением и стреляет очень быстро – никакой европейский мушкет не сравнится с ним в скорострельности.

– Вы понимаете, что это значит?! – воскликнул глава московской миссии, воздев руки кверху.

– Вряд ли они пойдут на контакт с нами, – покачал головой сэр Томас. – Ведь они встречаются только с московитами и царём Михаилом. Да и оружие, которое у них есть, они будут продавать только ему, насколько я понял нашего осведомителя из Посольского приказа.

– Сэр Томас, а вам не удалось поговорить с этим… Бек… ле Мишевым? Он же приехал из Сибири ранее самих послов ангарского князя.

– Нет, не удалось, – отпил испанского вина Тассер. – Он не желает говорить об Ангарии.

– Что ещё раз говорит о тайне московитов! Мы должны всё разузнать! На кону стоит многое! – снова воскликнул Дойл. – Если Московия получит множество ангарских мушкетов, она сожрёт всю Европу!

– Вот вы, Патрик, лично и займётесь этим делом, – глава московской миссии тут же указал на него пальцем. – В крайнем случае вяжите ангарцев и тащите сюда. Постарайтесь сделать всё как можно тише. Наш дьяк из приказа поможет людишками.

– Вот только зачем им Московия, коли мехов у Ангарии вдосталь, как и золота?

Замоскворечье, постоялый двор

Через некоторое время, когда уже светало, а страсти былой схватки улеглись, прибывшим с ближней заставы стрельцам были предъявлены охладевшие трупы бандитов, наваленные там и сям на траве между заборами. И Павел, наконец, прилёг на застеленную лавку в своей светлице, тут же провалившись в глубокий сон. Широченную кровать занимал Кабаржицкий, который постепенно приходил в себя – негромко постанывал и всё пытался вялыми движениями дотянуться до шишки на голове, которая теперь, видимо, отчаянно чесалась.

Незадолго до появления стрельцов Павел договорился с хозяином двора о том, чтобы он и его люди умолчали про то, что часть иноземцев была внутри гостевого терема. Что, собственно, было выгодно им обоим. В руках у ангарцев оставалось трое нападавших. Из тех чужаков, что держали на прицеле Никиту с нижегородцами, в живых осталось только двое, остальных забила дубьём дворня, да застрелил Никита, в суматохе сумевший освободить руки. К счастью, жертв у ангарцев, как и среди местных, не было. Если не считать разбитого лица Никиты да шишки, а возможно и сотрясения мозга у Кабаржицкого.

…После позднего обеда Грауль задержал в трапезной всех, кроме стерегущего пленников Никиты. Подождав, пока служки уберут со стола и принесут горячего питья со сладостями, он начал говорить:

– Итак, мужики, мне нужно окончательно определиться. Вы все, – обвёл он глазами нижегородцев, – увидели, насколько опасна служба ваша…

Мужики загомонили, мол, да что мы мордобоя не видали и не служба этот вовсе, а так – сущая безделица и объедаловка.

– Что же тут опасного, Павел Лукич? Разве что косточкой поперхнуться, – резюмировал за всех Данила.

– Хорошо, – кивнул Павел. – В таком случае важный вопрос: все ли из вас пойдут на службу в само Ангарское княжество, как было ранее уговорено?

– Все пойдём, не сомневайся! – воскликнул один из мужиков, остальные же одобрительно закивали, потрясая бородами.

– Что же, тогда завтра получите пистолеты, такие же, как и тот, из которого палил Никита, и я буду вас учить с ними обращаться. Караульную службу тоже будем постигать. А то вас, как баранов, схватили да под прицелом держали. Ладно, пока отдыхайте.

«Повезло им, что англы до оружия не добрались, сверху ящики с чугуном и железом наставили! Правильно Никитос перед нашим уходом идею подал, башковитый он парень, поднатаскать его надо. Ну ладно, я пока проведаю пленников», – размышляя, Грауль встал из-за стола.

Когда Павел вошёл в светёлку, где Никита караулил чужаков, связанный иноземец враз потерял самообладание и нервно засучил ногами на полу. Двое московитов мрачно и равнодушно посмотрели на капитана. Они его, в отличие от сэра Патрика, в деле не видели.

– Ну что, граждане, кто хочет со мною поговорить по душам? Излить мне, так сказать, душу и очистить её от греха, – ласковым голосом проговорил Павел, посматривая на пленников мягко, почти что с нежностью.