Агния Миллерова - Повелитель моря (СИ)

Подойдя ближе к карте Анри, получив из рук графа Альменара подсвечник, внимательно всмотрелся в жёлтые земли полуострова с коричневыми изображениями возвышенностей и гор, чёрными извилистыми линиями рек и озёр. Его внимание привлекли дорисованные чёрными чернилами изображения разных деревьев, обозначающих места их произрастания. Рядом с одним из них был начертанный красными чернилами треугольник с надписью: «Крас.». Карты побережья Юкатана у Анри были, и весьма подробные, дополненные им лично и служившими ему капитанами, но такую подробную карту суши он видел впервые и потому старался сохранить в памяти как можно больше её деталей. Особенно тщательно Эль Альмиранте занялся изучением расположения красных треугольников. Найдя на карте знакомый мыс с изображением крепостной башни, подписанной «Белиз», Анри увидел тонкую серую линию, ведущую на юго-запад. От неё отходило несколько ответвлений, первое из которых заканчивалось красным кругом с крестом внутри. Его украшала надпись «Св. Бонавентура». Остальные упирались в маленькие красные треугольники. Взгляд молодого человека остановился на треугольничке с надписью «ас. Буэн Рекодо». Ещё южнее, над следующим треугольником, было написано «Кам. Верн». Далее линия дороги не вела, но юго-западней были те самые три треугольника, на которые указывал губернатор. Рядом с ними были названия индейских деревень: «Балам-Ха», «Печтун-Ха» и «Йаш». Все эти треугольники соединяла сильно виляющая чёрная линия реки Сибун. Круг был от реки на небольшом расстоянии, но, вероятно, к нему тоже можно было добраться по реке.

— Итак, куда вы намерены направиться в первую очередь? — прервал размышления Анри нетерпеливый голос губернатора.

— В Буэн Рекодо, ваше превосходительство, — тут же последовал ответ.

— Почему? — искренне удивился сеньор Альварес. — Уж не думаете ли вы, что индейцы вернутся туда снова, да ещё и с захваченными женщинами?

— Потому, ваше превосходительство, что я хочу быть уверенным, что на асьенду действительно напали индейцы, а не пираты, например, — уверенный в своём решении ответил Анри, возвращая свечи на стол.

— Пираты? Так далеко от моря? Уж не потеряли ли вы благоразумие, друг мой? — всплеснул руками сеньор Альварес.

— У меня было время для изучения индейцев, ваше превосходительство. Они смирились с нами, приняли нашу веру и наши правила. Если они начали убивать, то для этого должна быть весомая причина, и я намерен найти её и приложить все усилия для устранения. Разве нам сейчас нужна полномасштабная война с майя? — Анри сказал всё это спокойно, стараясь быть как можно более убедительным.

— Так вы собираетесь дружить с индейцами или спасать бедных испанок, попавших в рабство к дикарям? — в голосе губернатора опять появилось раздражение.

— Неужели ваше превосходительство считает, что одно возможно без другого? — упрямо стоял на своём Анри.

В поисках поддержки губернатор посмотрел на дона Себастьяна, но тот продолжал молчать, переводя взгляд с одного говорящего на другого.

— Вы тоже так считаете? — не выдержал сеньор Альварес и обратился к дону Себастьяну.

— Я слишком плохо знаю индейцев, чтобы судить их, но зато хорошо знаю сеньора Анри, чтобы довериться ему.

Губернатор пожал плечами:

— Ладно, чего вы ещё хотите от меня, кроме лошадей и приказа сеньору Мигелю?

— Я прошу у вашего превосходительства разрешения договариваться с индейцами от его имени и подтверждения того, что ваше превосходительство в случае успешных переговоров признает заключённый мною договор.

— Вы преувеличиваете мои полномочия, сеньор Анри, — на лице губернатора появилась доброжелательная улыбка.

— Я полагаюсь на ум вашего превосходительства…

Сеньор Альварес хмыкнул.

— …И прошу ваше превосходительство повременить с отправкой письма его превосходительству Франсиско де Базан. Прошу ваше превосходительство дать мне время всё узнать, прежде чем он информирует сеньора генерал-капитана.

— Почему вы так стремитесь к миру с майя, сеньор Анри? — задумчиво спросил губернатор и опять внимательно взглянул на стоящего с опущенной головой молодого человека.

— Ваше превосходительство, вне всяких сомнений, лучше меня понимает, что, если мы уничтожим даже не три, а всего лишь одну деревню индейцев, это непременно вызовет ответную реакцию там, где и без того уже тлеют угли недовольства, — уверенно начал Анри. — Сейчас, когда Испания в войне с Англией, когда ещё нет мира с Португалией и когда испанские корабли топят пираты под флагами Англии, Франции, Голландии или без них — какие будут последствия, если поднимутся индейцы Юкатана?

Губернатор задумался, заложив руки за спину и перекатываясь с пятки на носок. Повисшую тишину нарушало лишь потрескивание восковых свечей.

— Не думаю, что индейцы способны стать серьёзной военной угрозой, но рациональное зерно в ваших словах, безусловно, есть. Даже такие мелкие инциденты подрывают наш авторитет и способны нанести вред экономике колоний. Ладно, я отзову посла в Мериду, но я не могу дать вам много времени. Тем более что речь идёт и о судьбах несчастных женщин!

— Благодарю ваше превосходительство! Моё время ограничено, я знаю. Но, если женщины с асьенды были действительно похищены индейцами, то их жизням ничего не угрожает.

— А честь?! — возмущённо повысил голос сеньор Альварес.

Анри, не раз спасавший женщин, побывавших в руках пиратов, лишь неопределённо пожал плечами:

— На всё воля божья, ваше превосходительство. Лишь ему известно, зачем каждому человеку предстоит пережить те или иные испытания.

Губернатор вздохнул и с грустью взглянул на Анри, но сказать ничего не успел — в дверь постучали.

Получив разрешение, в кабинет вошёл пожилой мужчина с мальчиком лет восьми, державшим его за руку и крепко к нему прижимавшимся.

— Прошу прощения у вашей светлости, мне было велено прийти самому, но сеньор Алехандро не хотел меня отпускать, — виновато проговорил он, низко кланяясь.

Вместо ответа губернатор лишь мельком взглянул на вошедших и обратившись к Анри, дал ему позволение поговорить с ними.

— Кто ты и что случилось на асьенде? — начал расспрос торговец.

— Меня зовут Игнасио Камачо Родригес, я — пеон сеньора Эухенио, а теперь уж сеньора Алехандро. Я служу кухарем. Я как раз готовил ужин, когда услышал шум и крики. Я послал Самуэля, мальчишку, что помогал мне на кухне, узнать, что случилось, но тот долго не возвращался, тогда я вышел сам и наткнулся на бежавшего по коридору сеньора Алехандро. Он чуть не сбил меня с ног! Он был страшно испуган и сказал, что в дом пробрались индейцы и всех убивают! Тогда я схватил его и потащил в кухню, а оттуда в подвал, где хранились корзины с овощами, — переминаясь с ноги на ногу и поглядывая то в пол, то на мальчика, рассказывал слуга. — Я посадил в одну из них сеньора Алехандро и попросил его сидеть тихо, как мышь, и засыпал его всего картофелем, а сам залез в другую, с чесноком, и засыпался сверху капустой. Я не знаю, как долго мы так сидели. Наверное, очень долго, потому как у меня сильно затекли ноги и ломило спину. Но я вылез потому, что почуял запах гари. Я вытащил сеньора Алехандро и стал осторожно пробираться наружу. Вокруг было темно и тихо, огня видно не было, везде был только дым. Когда мы вышли из дома, то я увидел, что всё вокруг горит: и бараки, и конюшня, и амбар, и даже из окон второго этажа господского дома выбивался огонь. А во дворе были мёртвые тела, из которых торчали стрелы. Потом пошёл дождь, и мы вернулись в дом. А когда рассвело, я решил пройтись по дому и посмотреть, не остался ли кто в живых, но сеньор Алехандро не хотел оставаться один, а я не хотел, чтобы он увидел убитыми мать или отца, поэтому я не прошёл далеко по дому. Везде было тихо, и я понял, что кроме нас в нём живых никого нет. Потом мы вышли во двор. Там было много тел, но среди них не было ни одного женского. Всюду были лишь мужчины. Я узнал бедного сеньора Эухенио, — голос мужчины, который до этого был ровным, дрогнул. Он вытер лицо свободной рукой, вновь взглянул на прижавшегося к нему и продолжавшего держать его за руку мальчика и продолжил: — Видимо, индейцы увели всех лошадей и мулов, но они не забрали всех ослов, и мне удалось поймать одного из них. Я вернулся в дом, набрал немного еды, взял воду, посадил сеньора Алехандро на осла, и мы пошли в Белиз.