Александр Богатырёв - Серые Ангелы

Этот Эстор-младший... как-то лучше. Он бесхитростный. Естественный.

У Мала была изначально идея заполучить её "череп" себе в коллекцию. Её неприступность была вызовом для его гордости. Но не более того. Не был он тем героем, образ которого она себе выстроила в идеалах. А вот этот... был! И есть. Бороться с Инферно да так, как будто это не полная безнадега, а далёкий свет, к которому можно выйти. Пытаться защитить весь мир, да ещё и всех, кто его окружает. Для которого люди не вещь, а Люди...

Ей вдруг захотелось сказать много-много... Но почему-то не могла.

Остановились они у трапа яхты.

- Ну ты там поосторожнее! - напутствовала его Натин.

- Это пусть наши враги будут поосторожнее. - парировал Василий. - Ну... До встречи! Постараемся там не задерживаться.

- Вот-вот! Нам ещё мир спасать! - неожиданно выдала Натин. И то, что весь последний диалог прозвучал по-русски...

Василий снова, который уже раз за день, смутился, не зная что делать. Как-то угловато и неуклюже раскланялся. И также как-то неуверенно направился к трапу. Но чем ближе был к яхте, тем больше отступали одни тревоги и наступали другие. Ведь впереди было такое Дело, такого масштаба, которого ни разу ещё не приходилось проворачивать.

Но... Остающиеся позади... Натин...

Вот так, в смешанных чувствах он взялся за поручни трапа и остановился.

- Э-гей! Как только зайду на борт -- снимайте! - бросил он работникам порта указав на швартовы.

Искин, слушающий всё, что происходит вокруг, всё понял правильно. И когда Василий прошёл по трапу, выдал швартовы, позволяя береговой команде их снять с кнехтов.

Швартовы, быстро убрались внутрь, как их и не было. А яхта медленно, едва заметно стала удаляться от пирса.

Василия всё равно тянуло за душу недосказанностью. Он тоже чувствовал что надо было бы сказать больше. И не смог. Но, тем не менее мысль, как можно сказать больше и вместе с тем не сказать, да ещё и красиво попрощаться с провожающими, у него возникла.

Он зашёл в рубку, и глянув на пульт сказал.

- Бродяга?

- Слушаю! - немедленно отозвался искин.

- Найди в записях песню "Ваше благородие, госпожа удача". Там указано "в исполнении братьев Мищуков".

Расчёт был простейший: хоть Василию и Григорию было далековато до мастерства исполнения Мищуков, но голоса были изрядно похожими. А любовь "господина Руматы" к песням под гитару была известна на многих салонах Санкт-Петербурга. Плагиат - не плагиат, но сейчас не до того. Надо было сделать красиво.

- Запустишь исполнение на громкости... пожалуй сто единиц. Как только я дам команду. А дальше, после... что бы такое после запустить? Чтобы совсем хорошо всем стало...

- Может быть вашу любимую "Есть только миг..."? - предложил искин.

- Да! Пожалуй, её в самый раз!

Дальше он быстро выставил на пульте курс, параметры движения и вышел на верхнюю палубу. Дамы заулыбались. Но для береговой команды это было несколько странно: "Швартовы отдали, а капитан выперся с капитанского мостика и машет ручкой провожающим. А кто "рулит"?!". Ведь до этого никого на яхте замечено не было. Впрочем, как смотались швартовочные концы намекало на то, что всё делает безызвестный "мистер Автомат".

- Отныне ввожу новую традицию: каждая отправка -- с музыкой! - весело заявил он оставшимся. И подмигнул Натин.

- Начинай, бродяга! - бросил он через плечо.

С первыми же аккордами песни, вода вдоль борта слегка забурлила и яхта медленно стала удаляться от причала. Бортом. Чем ещё больше поразила видавших виды портовых рабочих. И всё это не сопровождалось никакими звуками работающей машины. Только и было слышно с одной стороны далёкие бравурные марши духового оркестра, а с другой, откуда-то даже сверху, весьма громкие звуки гитары.

И вот грянул дуэт.

"Ваше благородие, госпожа разлука! Мы с тобой родня давно, вот какая штука".

- Какая песня! - удивилась Натин. - Прям про нас.

"Письмецо в конверте погоди не рви. Не везёт мне в смерти, повезёт в любви".

Когда первые гитарные аккорды донеслись до провожающих транспорт с войском, шум толпы утих. Все превратились в слух. Даже дирижёр оркестра сообразив, что что-то происходит очень необычное и стоящее прослушивания отдельно, резко закруглил игру своего коллектива. Вся толпа заинтриговано обернулась в сторону звуков.

Григорий, в это время стоящий у фальшборта судна, и глядящий на провожающую толпу расплылся в улыбке.

- Что это, вашебродь? - услышал он за спиной удивлённый голос Котовского.

- А это, прощальная песня. Её мой брат запустил на яхте. С записи. - пояснил Григорий. - Ну... Одновременно это и наша песня!

- Вот это да!!! - воскликнул молодой унтер Котовский.

- Техника! - как что-то обыденное бросил Григорий. - Просто техника. И никакого мошенства!(9) И чую я, что меня сегодня господа офицеры просто так не отпустят, пока я всем текст песни не напишу.

Меж тем песня всё лилась над портом.

Василий опёрся на ограждение верхней палубы продолжал размахивать правой рукой, как бы дирижируя.

"Ваше благородие, госпожа чужбина! Жарко обнимала ты да только не любила".

- Чужбина всегда злая! - прокомментировала Натин. А Паола, почему-то тут же вспомнила, как её, тогда ещё будущая патронесса, вместе с ней попала в плен к графу-садисту. И что из этого вышло.

"В ласковые сети постой, не лови!"...

Натин топнула ногой. До неё дошёл подтекст. Всей песни.

- Я тебе это припомню! - шутливо крикнула она на санскрите.

"Не везёт мне в смерти, повезёт в любви!"

- А вот никуда ты не денешься! - пробормотала она на том же языке. И стоящий рядом "котёнок" улыбнулся. Он всё больше и больше понимал, что это его госпожа там "не по-нашему" лопочет.

Как оно иногда бывает, сдерживаемые чувства прорывают давнюю плотину самоконтроля или других переживаний. Страхи, ранее давившие Натин, просто улетучились. И осталось только вот это желание "заполучить в безраздельное пользование" весьма конкретного застенчивого учёного. И уверенность, что таки его заполучит.

"Ваше благородие, госпожа удача! Для кого ты добрая, а кому иначе!"

- Ну прям про нас песенка! - ухмыльнулась Натин, сказав по русски. - Вот это "Иначе" - точно про нас.

"Девять граммов в сердце постой, не мани! Не везёт мне в смерти, повезёт в любви!"

- Да. С твоей-то защитой!... - ехидно заметила Натин. И смысла в её высказывании было как минимум два. Паола, например, тут же припомнила их приключения в Парагвае. И как Вася искусно уворачивался от знаков внимания госпожи.

"Ваше благородие, госпожа Победа! Значит моя песенка до конца не спета... Перестаньте черти, да клясться на крови... Не везёт мне в смерти. Повезёт в любви. Перестаньте черти, да клясться на крови... Не везёт мне в смерти. Повезёт в любви!