Алексей Живой - Спартанец: Спартанец. Великий царь. Удар в сердце [трилогия]

Помолчав немного, он изучил реакцию воина, который нахмурился, услышав всем известный заносчивый тон лакедемонян. Илоты и периеки за спиной Тараса осторожно рассредоточились, готовые пустить в ход свое оружие.

– Мои соплеменники бьются вон на том перевале за Грецию, пока ты тут прохлаждаешься и мешаешь мне проехать к ним, – продолжил напирать Тарас, положив ладонь на рукоять меча, – но я отвечу тебе. Я еду в лагерь царя Леонида. Он ждет меня и не терпит опозданий. Так что если ты еще хоть мгновение задержишь меня, то я позабуду о том, что мы союзники.

– Не ты один готов умереть за Грецию. Мы тоже здесь, чтобы биться за Дельфы, – ответил афинский гоплит и махнул рукой своим солдатам, велев освободить путь. – Проезжай.

Когда Тарас удалился метров на десять, командир афинского поста, проводив взглядом заваленную доверху всяким скарбом повозку, проворчал ему в спину:

– Пусть Зевс покарает этих заносчивых спартанцев.

Тарас все слышал, но пропустил мимо ушей. Его план удался, и вскоре, миновав посты афинян, он оказался в лагере лакедемонян, среди своих.

– Приветствую тебя, Гисандр, – воскликнул с удивлением, узнав его, один из спартанских воинов, несших караульную службу на границе с афинским лагерем, – ты быстро выполнил поручение. Мы ждали тебя назад не раньше чем после победы над персами.

– Я спешил, – отмахнулся Тарас, бросив взгляд на шагавшего рядом Клеандра, – ведь не мог же я оставить вам на растерзание всех солдат Ксеркса. У меня с ним личные счеты. Как идет сражение и что здесь делают афиняне?

– Мы бьем персов пока без них, – сообщил спартанец. – Леонид принял афинских полемархов, но, кажется, велел ждать его сигнала, чтобы вступить в бой. Во всяком случае, пока я стою здесь, ни один афинский отряд не поднялся к перевалу.

«Отлично, – подумал Тарас, – значит, пока еще спартанцы и здесь командуют, как и на море. Но надо торопиться».

Проехав лагерь, он поднялся вверх по дороге и вскоре повстречал отряд спартанцев, находившихся у двух проходов в скалах, перекрывая последний рубеж обороны. Эти гоплиты выглядели свежими и, похоже, до сих пор не принимали участия в сражении. «Леонид слово держит, – подумал Тарас, – персы не скоро доберутся сюда, пока жив хоть один спартанец».

Наконец, когда солнце уже стало падать за горы, повозка под конвоем гастрафетчиков, миновав второй рубеж обороны, достигла предперевального взлета. Здесь пахло смертью, и повсюду валялись еще не убранные трупы спартанцев и персов из числа мидян. Похоже, совсем недавно воины Леонида отбили очередную атаку.

Заметив шатер царя, стоявший на возвышении чуть в стороне от дороги, Тарас подвел повозку прямо к нему. Остановившись в трех шагах, он приказал вытащить из нее пленника с мешком на голове. Тот еле устоял на подгибавшихся ногах.

– Шагай, – подтолкнул его вперед спартанец, – нас ждут.

Тарас сделал знак всем «спецназовцам» ждать его здесь и, толкая пленника перед собой, направился прямиком внутрь. Считая свое дело очень важным, он решил миновать охрану царя без объяснений. Его должны были узнать в лицо и пропустить. Но копья телохранителей преградили ему дорогу.

– Я спешу, – возмутился Тарас, останавливаясь поневоле, – царь ждет меня с посланием.

– Царь занят, Гисандр, и не может принять тебя. Жди, – был ответ.

Но тут неожиданно из-за его спины вышел «проводник».

– Допусти, – проговорил голосом, в котором звякнул металл, – это важно.

Копья немедленно разошлись в стороны, открывая дорогу в шатер.

– У царя гость, – предупредил «проводника» один из охранников.

Тот кивнул и продолжил путь, не останавливаясь. «Что же это за проводником снабдил меня Леонид, – обалдел Тарас, посмотрев в спину Клеандру, уже откидывающему полог, – если его знают лучше, чем меня, и он способен входить к царю без доклада. Впрочем, сейчас не до этого. Потом узнаем».

И втолкнув Андроса из Галикарнаса в шатер, вошел туда сам. Сделав несколько шагов, Тарас замер в широком и темном «предбаннике», услышав голоса. Разговаривали двое. Один, низкий уверенный голос принадлежал царю. А другой, высокий и прерывистый, незнакомцу.

– Зачем воевать с теми, у кого ничего нет? – вопрошал незнакомец. – Македония обширна, но бедна и уже под персами. Аргос и Аркадия переметнутся к твоим врагам, лишь только Ксеркс окажется рядом. Но если ты, покорив их, обратишь свой взор на восток, туда, где можно захватить богатые земли, тебя ждет небывалая слава, которая не доставалась еще ни одному греку.

– Пифия предсказывала мне это, – ответил Леонид, – но прежде надо разбить персов.

– У персов нет доблести! Они многочисленны, но сражаются беспорядочными толпами, и ты знаешь это, великий царь! – продолжал увещевать его незнакомец. – Стоит тебе разбить «бессмертных», Мардоний начнет отступать до самого Геллеспонта, не в силах сломить твою храбрость. А едва ты перейдешь пролив и окажешься в землях ионян, как мы поднимем восстание. Милет первым выступит против персов. Я – Приенн, тиран [106] Слово «тиран» не имело тогда современного уничижительного смысла, а использовалось в значении «правитель области, губернатор» и т. д. Милета, клянусь тебе в этом. А с нами поднимутся Эфес, Галикарнас и Фокея. Все греки, что живут за морем, восстанут ради свободы, стоит Спарте решиться на это!

Внезапно голос неизвестного смолк, и Тарас услышал удивленный возглас царя.

– Клеандр… – проговорил Леонид, стоявший посреди шатра в боевом облачении, и брови его поползли вверх, – …и ты, Гисандр! Как вы оказались здесь, негодные, ведь я отправил вас в Спарту?

– Ты можешь казнить нас, царь, – проговорил «проводник», делая шаг вперед и склоняя голову в поклоне, – но сначала выслушай своего посланца. Он привез тебе важные вести.

Леонид с недоверием воззрился на Тараса и его пленника, неожиданно прислушавшись к совету «проводника», а Тарас в свою очередь скользнул взглядом по незнакомцу, восседавшему на скамье у стола. Неизвестный Тарасу грек держал в руках странное приспособление – длинную складную доску из меди, всю исчерченную каким-то замысловатым узором, – в котором Тарас узнал карту Греции, искусно выполненную по металлу. В шатре горели несколько сальных свечей, освещая небольшое пространство в центре. Их отблеск на медной карте и привлек внимание Тараса прежде лица незнакомца.

Между тем это был человек высокого роста и довольно плотный телом. В богатом белом гиматии, украшенном орнаментом по нижнему краю. На шее его висела тонкая цепь из золота, а руки были украшены перстнями. Этот грек явно не был спартанцем, но Леонид общался с ним, как с человеком, заслуживающим внимания, и обрывок разговора, случайно долетевший до ушей Тараса, заставил его на всякий случай получше запомнить его имя. Мало ли что. Слишком много «придворных» тайн обрушилось за последние дни на голову «спецназовца». Попробуй разберись, что к чему.