Алексей Живой - Спартанец: Спартанец. Великий царь. Удар в сердце [трилогия]

Война войной, а торговля должна идти. Видимо, так рассуждали торговцы. У Гисандра же были другие планы. Он-то как раз думал только о войне и о том, что должно произойти в ближайшее время. Тем более после того, что поведал ему царь Леонид, совершенно ошеломив и озадачив Гисандра.

Город, стоявший на берегу Коринфского залива, давно остался позади, как и штормившее море. Вскоре берега должны были разойтись, если верить капитану, а Пелопоннес вновь исчезнуть из вида. К вечеру они могли оказаться в открытом море, миновав по пути группу островов. Это был Закинф, ближний к Пелопоннесу остров, словно отколовшийся от берегов Элиды. А чуть в стороне к северу еще два крупных куска суши – Кефалления и Итака. Позади этих островов плескались уже свободно воды Ионического моря.

Тарас предполагал, что они пойдут самым простым курсом, вдоль Пелопоннеса, чтобы быстрее достигнуть берегов Мессении, но на этот раз курс прокладывал не капитан, а Клеандр, которому царь приказал вновь сопровождать молодого спартанца. Леонид, как оказалось, придавал этому плаванию большое значение. Очень большое. Можно сказать, стратегическое. А потому, когда судно с ценным грузом, о котором никто не должен был знать, попало в шторм, Клеандр – низкорослый поджарый грек с жидкой бородой, – казалось, едва не поседел.

«Что же мы такое везем? – подумал Тарас, скользнув взглядом по напряженному лицу своего недавнего проводника, а теперь, считай, командира. – Не иначе золотой запас Леонида. Зуб даю, что в этих ящиках золото или какие-нибудь тайные оракулы Аполлона, о которых знать никому не стоит. То-то благочестивый Эврип волновался, когда мы их забирали из храма. Политика во все времена дело темное».

– Гисандр, мы не будем вставать на стоянку в Патрах, – менторским тоном, словно выступая перед Апеллой, изрек наконец пифий, обернувшись к Тарасу, – царь хочет, чтобы мы поспешили.

– А разве мы не спешим в Спарту? – удивился Гисандр, слегка обернувшись в сторону гребцов, налегавших на весла изо всех сил, и заметив у борта Темпея, который с интересом наблюдал за волнами. – И все же с нашим грузом идти ночью опасно. Шторм может повториться. Не лучше ли зайти в какой-нибудь порт?

– Ты прав, воля богов изменчива, – кивнул Клеандр, не поворачивая головы, – но я уверен, они на нашей стороне. Ведь прошлой ночью Посейдон мог утопить нас одним ударом молнии, но не утопил. Значит, он помогает посланцам Леонида.

«Логично, – подумал Тарас, мысленно усмехнувшись, – и не подкопаешься. Насчет толкования воли богов спартанские цари и их пифии не знают себе равных. Кого угодно убедят в том, что им нужно».

– Пойду проверю, как закреплены ящики, – ответил Гисандр тем же тоном, чтобы позлить своего провожатого, тайной властью которого он с некоторых пор немного тяготился, – может, повредилось что во время шторма.

При этих словах пифий царя вздрогнул, хотя и сам осматривал ящики сегодня на рассвете, но больше ничего не сказал. А Тарас, поправив ножны меча, направился к трюму. Отверстие, накрытое тентом, находилось посередине палубы. Ловко пробираясь между скамейками гребцов, что сидели вдоль борта, орудуя длинными веслами, спартанец добрался до трюма и, скользнув по лестнице, оказался внизу. Здесь стоял смоляной запах, к которому примешивался еще и затхло-соленый дух гнилых бревен, словно на корабле перевозили квашеную капусту. Гребцы второго яруса, также умело вращавшие веслами, настороженно поглядывали со своих скамеек на командира спартанцев, который пробирался мимо них по сваленным на палубе в кучу канатам и бочкам в сторону кормы.

Там, в полумраке, заботливо прикрытые кожаными накидками и грубой материей, – Клеандр считал, что этому грузу нечего мозолить глаза даже гребцам, – лежали три массивных деревянных ящика, обитые для прочности медными полосами. Добравшись до цели, Тарас осторожно откинул угол ближайшей накидки и воззрился на блеснувший тусклым светом угол ящика. Провел по его крышке. Работа была добротная, выдержит даже несколько ударов топора. А уж сколько они весили, можно было только догадываться. Периеки Тараса, которым было поручено в качестве особой чести загрузить сначала на телеги, а потом и сюда эти ящики, едва не умерли от натуги. Но использовать рабов Леонид наотрез отказался. Да и на подручных Гисандра смотрел с открытым недоверием – слишком уж дело было важное. Но согласился, значит, никого из других спартанцев не хотел посвящать в это дело. Та ночь, которой его неожиданно вызвал к себе Леонид, до сих пор стояла у него перед глазами.

– Сколько людей у тебя выжило после атаки персов, Гисандр? – вместо приветствия спросил царь, когда Тарас, бесцеремонно разбуженный его посланцем, оказался в шатре, освещенном лишь светом тусклого факела.

– Двенадцать человек, – ответил заспанный Тарас, еще не понимая, к чему клонит Леонид.

– Возьми всех и жди меня вместе с ними у нижней границы лагеря, – приказал царь спартанцев. – Клеандр встретит тебя там.

– Я должен уже выступать в Спарту? – поинтересовался Тарас, немного удивленный тем, что царь изменил планы и заставляет его отправиться в путь на день раньше. Обычно он так не поступал.

– Да… почти, – нехотя пояснил Леонид, скрестив руки на груди, – но перед тем, как ты отправишься в Спарту, мы сначала посетим один храм в Дельфах. Я должен пообщаться со жрецами.

«Я даже догадываюсь какой, – мысленно закончил за него Тарас, который, впрочем, пока не понял, зачем царю понадобилось немедленно посетить храм Аполлона, но уточнять не стал, – быть может, он хочет принести новые жертвы на рассвете именно в главном святилище? – В конце концов, мое дело маленькое – выполнять приказы. Да вскоре все само собой прояснится».

Вернувшись к месту своего прерванного сна, – спал он прямо на большом камне, подстелив лишь алый плащ, – Тарас разбудил своих илотов, которым удалось поспать немногим дольше, и в кромешной темноте направился вниз по дороге, огибавшей уступы. Когда лагерь спартанцев остался за спиной, он заметил у скалы в лунном свете несколько фигур, одна из которых ему была знакома. Приблизившись, Тарас поприветствовал царского пифия и с удивлением заметил на дороге несколько телег, в которые были запряжены напоминавшие мулов животные. Рядом дожидались команды возничие. Четверо незнакомых периеков и больше никого. Тарасу подумалось, что в этом предприятии царь явно не доверял своему окружению, предпочитая использовать непосвященных людей. Причины для этого могли быть разные. «Свидетели долго не живут, – отчего-то вспомнил невеселую мысль Тарас и тут же попытался вытеснить ее более позитивной, – но зато за хорошую службу, пусть и тайную, хозяева могут щедро наградить».