Алексей Живой - Спартанец: Спартанец. Великий царь. Удар в сердце [трилогия]

Леонид был одет, как и все воины, в доспехи из кожи и меди, а также красный плащ, что делало его почти неотличимым в бою от других спартанцев. Однако Тарас ни секунды не сомневался, что в бою никто из них не перепутает этого широкоплечего и бородатого воина с кем-то другим.

Поздно вечером армия остановилась у самой границы Кинурии, между высокими холмами, обильно поросшими молодыми деревцами и кустарником. Но команды разбивать лагерь и готовить еду не последовало.

– Мы что, будем ждать рассвета, а не нападем сразу, пока о нас не узнали? – удивился Тарас, сжав рукоять меча. Своим вопросом он побеспокоил стоявшего рядом Креонта и тут же пожалел об этом.

– Ты забыл, что царь должен принести жертвы богам? – сверкнул глазами пентекостер. – И до тех пор, пока наш верховный жрец [64] Царь Спарты одновременно выполнял обязанности верховного жреца. Никаких других жрецов в Спарте не было, однако в войско часто приглашались известные толкователи и прорицатели. не исполнит обряд, мы не пересечем границу Кинурии.

Тарас заткнулся, решив больше не гневить богов и начальство, но про себя подумал: «Замечательно поставлено дело. Пока мы тут жертвы будем приносить, они уже успеют нас обнаружить и организовать оборону. Если уже этого не сделали».

С большим удивлением Тарас, находившийся на марше в середине войсковой колонны, на одном из поворотов увидел, что впереди войска какой-то солдат несет факел, словно собирается открывать Олимпийские игры. А также там гонят овец, коз и других, как теперь выяснилось, жертвенных животных. Едва войско стало у границы, для царя установили палатку, к которой тотчас пригнали нескольких баранов, а человек с факелом приблизился. От факела зажгли пламя на походном алтаре.

Со своего места Тарасу было видно далеко не все, но прежде чем наступила глубокая ночь, он успел заметить, что к палатке Леонида направились все полемархи, а их было шесть, по числу мор, а также и все остальные командиры – лохаги и пентекостеры, за исключением тех, кто командовал эномотиями. «А жаль, – подумал Тарас, оставшийся за старшего вместе с Деметрием, – хотелось бы посмотреть, как они разделывают барашка. Будем надеяться, что боги примут наши жертвы, а то, не ровен час, эти аргивцы сами на нас нападут».

Там же он видел и двух эфоров, которые сопровождали войско в повозке, а теперь внимательно следили за готовившимся жертвоприношением. Имен этих эфоров Тарас не знал, но лица видел на Гимнопедиях.

– Ты не знаешь, что за эфоры сопровождают войско? – не утерпел Тарас и тихонько толкнул в бок стоявшего рядом Архелона.

– Астиан и Дориол, – ответил тот.

– А зачем они здесь, – не понял Тарас, – думают, Леонид сам не справится?

– Так теперь заведено, – ответил удивленный Архелон, – ты разве забыл? Эфоров всегда посылают следить за царем в походе. Так стало с тех пор, как поссорились Демарат и Клеомен [65] После окончившегося провалом афинского похода войск Спарты под руководством двух царей, как было всегда до этого момента, – Демарата и Клеомена, рассорившихся между собой, – в 506 году до н. э. был принят закон, запрещавший обоим царям руководить одной и той же военной кампанией. В результате власть царей была ограничена, а власть эфоров усилилась. .

«Надзор за царями, – ухмыльнулся Тарас, понятия не имевший, кто такие Демарат и Клеомен. В наступившей темноте он пытался рассмотреть, что происходит у палатки Леонида, где горел жертвенный огонь, но стояла почти полная тишина, – интересно, после войны их случайно не судят за ошибки командования?» Уточнять, однако, не стал.

Так все войско и простояло до рассвета – в полной боевой готовности. Несмотря на опасения Тараса, никто на них не напал, ведь они пока находились на своей территории. А когда первые лучи солнца забрезжили в небе над холмами, – у палатки Леонида вновь возникла какая-то суета. Оттуда послышался сдавленный крик животного, и вскоре эфоры наконец возвестили: Зевс и Афина приняли жертвы.

– А зачем надо было ждать рассвета? – вновь удивился Тарас, едва дождавшийся решения богов. – Костер же давно горел.

– Главное принести жертву раньше врагов, – пояснил терпеливый Архелон, – при первых лучах солнца.

– Понятно, – кивнул Тарас.

Вскоре у строя солдат вновь появились офицеры.

– Приготовиться, – скомандовал Креонт. – Боги благосклонны к Спарте и приветствуют наш поход. Мы начинаем вторжение в Кинурию.

Спустя пару часов армия Спарты вошла на спорную приграничную территорию, занятую сейчас войсками Аргоса, и, вклинившись в нее, без боя оккупировала несколько близлежащих деревень. Никаких войск противника пока им не встретилось. Впрочем, как и крестьян. Деревни были пусты. Их жители сбежали дальше на север, узнав о приближении «освободительной» армии.

В одной из деревень Леонид созвал военный совет и приказал третьей море полемарха Леонта отправиться на запад для разведки земель вдоль границы с Аркадией. Полемарху Мелагру, командиру второй моры, – продолжить движение вперед. А сам с оставшимся войском повернул на восток. Леонид решил направиться к морю, в сторону Фиреи – главного города Кинурии, где, по донесениям разведчиков, сконцентрировался главный контингент аргосских войск. Все периеки, а их тут было почти столько же, сколько и самих спартанцев, отправились с царем.

Узнав о разделении армии, которая еще даже не встретилась с врагом, численность которого была неизвестна, Тарас слегка удивился желанию царя Леонида рассеивать силы. Но, видимо, царь знал много такого, чего не знал он, простой солдат. А кроме того, спартанцы никогда не боялись действовать малыми силами против превосходящего числом противника. Каждый из них стоил нескольких человек, и враг это отлично знал. По всей Элладе ходили легенды о подвигах спартанцев, и Тарас, впервые попавший на войну, успел проникнуться этим духом, внушенным ему еще в лагере эфебов.

Получив приказ, армия разделилась на три части, и мора Леонта направилась по проселочной дороге на запад, где вскоре достигла обширных зарослей кипарисов и можжевельника. При виде поросших густым лесом холмов Полемарх остановил свое небольшое войско, насчитывавшее около шести сотен бойцов, если не считать илотов-оруженосцев, сопровождавших отряд. Свои палатки они оставили в обозе, который двигался позади колонны под охраной двадцати спартанцев.

– Хрисид, – вызвал командира второго лоха Леонт, – возьми своих людей и проверь эти рощи. Я чую засаду.

Лохаг поклонился и, сделав знак, вывел вперед две пентекостерии. Первым шел отряд под командой Теламона из «бывалых», вторым – Креонта. Все илоты остались с обозом, – каждый из спартиатов нес в руках копье и щит, а на поясе меч. В бою все могло пригодиться.