Владислав Савин - Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы

– Вашей глупости! – ответил Пий. – Вы верите, что все можно вернуть назад? После того, как весь мир слышал мое воззвание? После того, как вы залили Рим кровью? И разрушили десятки, если не сотни, святых мест, убивая священников, монахов, прихожан? Думаете, это забудут и простят? И сочтут вас святым воинством – после совершения вами дьявольских обрядов? Здесь, в Италии, достаточно многие прошли русский фронт и знают, что русские уже не безбожники, что священники их веры, иной, чем наша, но безусловно христианской, напутствуют перед боем русских солдат. Вы думаете, что если я скажу, что черное – это белое, день – это ночь, а солнце – это луна, кто-нибудь поверит?

А-а-а!! Когда бьют резиновым шлангом, это очень больно! Папа рухнул на кафельный пол, на бок, сильно ударившись локтем, подкованный сапог врезался в живот, шланг снова опустился на плечо.

– Довольно, – сказал следователь, – пока. Ваше святейшество, будьте благоразумны. Ваше дело – сказать то, что мы укажем. А сколько из услышавших поверят, будет видно. Вы все равно согласитесь, после того как вас будут подвергать очень болезненным процедурам – отказываясь сейчас, вы всего лишь причиняете вред своему здоровью.

Солдаты вздернули Папу на ноги, усадили на скамью, привинченную к полу. Появился немец в белом халате, с чемоданчиком – открыл, разложил на столике блестящие инструменты. Но согласиться значило бы самому снять с себя святой венец – тысячи лет назад христианские мученики шли на арену со львами за меньшее! Господи, прими душу слуги твоего!

Ударов больше не было. Пий XII приоткрыл глаза и увидел, что немцы вытянулись по стойке смирно. В допросную вошел еще один немец, очевидно, главный – хотя он был в штатском. И следователь, и солдаты, и врач по одному его приказу поспешно вышли вон, остался лишь переводчик.

– Приношу извинения за глупое усердие своих подчиненных, – сказал немец, садясь в кресло следователя. – Вы заботитесь о душах всех нас перед Богом, ну а я должен думать о безопасности моего государства. И мой долг всего лишь получить от вас ответ на пару вопросов. По возможности, без насилия, если, конечно, вы будете благоразумны. Мы не звери, ваше святейшество, просто работа у нас такая. Я предпочел бы договориться по-хорошему – поскольку лично для меня смотреть на процесс удовольствия не доставляет.

– Будьте вы прокляты, – ответил Папа. – Впрочем, вы все прокляты уже. Вас ничто не спасет – и ваш рейх, и вашего фюрера тоже.

– С вашей помощью, ваше святейшество? Смеете обвинять нас в нарушении конкордата, а сами организуете заговор против фюрера с целью его убийства. Согласитесь, что одно это уже давало нам право на любые действия в ответ!

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Да, ваша политика, особенно по отношению к евреям, часто подвергалась критике среди наших иерархов – в частных беседах. Но никаких действий Святой Престол не организовывал. Хотя не могу исключить, что отдельные люди нашей веры могли решиться. Причем после вашего нападения вероятность этого сильно возросла.

– Мы еще вернемся к этой теме, ваше святейшество. И боже вас спаси, если вы мне солгали. Не трудитесь клясться хоть всеми святыми сразу – мы оба хорошо понимаем, что такое политическая целесообразность. Вопрос второй – за день до штурма у вас был посланник от русских. Что они от вас хотят и о чем вы договорились?

Ложь – это грех. Но если во спасение, да еще тем, кто презрев Бога, служит всеобщему врагу?

– Раздел власти и влияния, – ответил Пий XII. – Сталин обещает Церкви сохранение всех ее прав и собственности, в обмен на лояльность. И когда русские займут Италию, а сомневаться в этом сегодня может лишь глупец, то они оставят Церковь в прежнем состоянии, при условии признания ею власти коммунистов.

– И каков был ваш ответ, ваше святейшество?

– А какой он мог быть, по-вашему? – ответил Папа. – Или вы думаете, что русские, захватив эту страну, при нашем отказе, поступили бы со Святым Престолом иначе, чем вы?

Немец молча нажал кнопку. Солдаты увели арестованного, а группенфюрер Рудински еще минуту сидел, размышляя. Сказанное Папой казалось весьма правдоподобным, о чем еще со Святым Престолом мог договариваться советский эмиссар? Но вот таким ли был ответ Папы?

Святоша прав – в ближайшие годы, если не десятилетия, и Европа, и Латинская Америка будут для немцев очень неуютным местом! И Москва, даже если это первое время окажется подвал на Лубянке, станет куда безопаснее Берлина – уж в СССР католики не достанут, особенно если русские окажутся заинтересованы в сохранении его, Рудински, жизни и здоровья. Но тогда будет в высшей мере глупо им мешать, да еще в таком деле – если заподозрят в двойной игре, то никакие заверения в собственной ценности, связи и архивы не спасут!

Но отчего же русские еще тогда, при встрече, не настояли на безопасности Папы? Значит, не были уверены в исходе переговоров! И могли считать, что при отказе, новый Папа будет сговорчивее? Так принял Папа русское предложение или нет? И ведь не проверить – та встреча точно была без свидетелей, а тем более документов! «Казнить нельзя помиловать» – где поставить запятую? Если Папа согласился, то он категорически нужен русским живым – а если отказался, то наоборот. И ведь не узнать никак – сам же назначил встречу в Берлине! Попробовать выйти на русских здесь – нет, и голову можно запросто потерять, и большой риск засветиться. А если через армейцев, по их каналам? Нет, через оговоренную квартиру в Берлине будет быстрее. Значит, так тому и быть!

Ну а Папу – запихнуть в такое место, где он будет в недосягаемости и безопасности. Хотя бы на остров Санто-Стефано, где, по иронии судьбы, сидел этот Конрад Кертнер, русский посол в Ватикан! Пока у партизан нет флота. И в предвидении, что первый приказ от русских будет: обеспечить Папе свободу или снять эту фигуру с доски. Что ж, так и будет – достаточно одного кодового сигнала, чтобы приказ здесь был исполнен.

Ситуация анекдотичная – он, группенфюрер СС, особо доверенное лицо рейхсфюрера, ждет указаний от русской разведки? Но когда рушатся империи и меняется мировой порядок, возможно и не такое. А после завершения этой войны в Европе изменений будет побольше, чем после падения Рима полторы тысячи лет назад.

Капитан Юрий Смоленцев, Брюс. Северная Италия, 6 марта 1944 года

Наши скоро Берлин будут брать, а мы тут в Италии застряли!

Я уже по-итальянски научился понимать, спасибо Лючии! Когда я в расположении – ходит за мной хвостом и болтает непрерывно. Причем если поначалу я ни бельмеса не разбирал ее речь, а она по-русски аналогично – то теперь мы общаемся на каком-то суржике или «пиджине», смеси русских и итальянских слов и грамматических форм. А грамотности меня учит Маневич, по вечерам – после того, как я продолжаю натаскивать его рукопашке, теперь один раз в день, а не два.