Евгений Шалашов - Призраки Черного леса

— Но герцог не захотел выручать барона, — заключил я.

— Наш герцог прекрасный человек, добряк, каких мало, но и его терпение не беспредельное. Давать деньги в третий раз — это чересчур. Барон приходил ко мне и даже принес один талер — где он его раздобыл, неизвестно, но этого мало.

Я знал, где барон раздобыл талер. Мантиз же продолжал:

— Ни зеленые, ни красные, никакие другие жабы не хотели давать денег ни под какой залог. Сумма слишком крупная, а риск огромен. Кто выкупит потом его имение, даже если к нему прилагается титул? Я рискнул, но, откровенно говоря, сильно рискнул. Надеялся, что герцог проявит сочувствие и заплатит, но увы. Теперь вся надежда на вас.

Баронство мне было нужно как борову кастаньеты, но на всякий случай поинтересовался:

— Сколько?

— Для вас — четыре тысячи талеров, — не моргнув фасеточным глазом отозвался ростовщик.

Если Мантиз говорит четыре, значит, оно стоит гораздо меньше.

— Тысяча талеров.

— Ну, господин Артаке, это несерьезно. Могу уступить тысячу, не больше. Соглашаемся на три тысячи, и вы получаете титул, двести югеров земли, замок…

— А еще головную боль. Бьюсь об заклад, что от замка остались руины, арендаторы разбежались, потому что барон выпил у них последнюю кровь, а титул можете оставить себе. Полторы тысячи…

— Только для самого лучшего вкладчика — две с половиной…

— Если согласитесь на две — беру!

— Две триста…

— Две, больше не дам!

— А, — махнул лапкой Мантиз, — две сто — и забирайте!

— Надеюсь, вы сами выполните все формальности, а мне останется только подписать?

— Разумеется! — потер лапки Мантиз. Хитренько улыбнувшись огромным ртом, спросил: — Покупку оформить на фрейлейн Йорген? Не беспокойтесь, закон это не запрещает, а вам не обязательно становиться бароном.

— Вот и замечательно, — кивнул я, довольный сообразительностью ростовщика. Пусть девочка становится баронессой, жалко мне, что ли?

— Да, предупредите фрейлейн, что на нее не будет распространяться право останавливаться бесплатно в гостинице. Это касалось лишь прямых потомков первого Выксберга.

Думаю, Кэйтрин обойдется без этой сомнительной привилегии — не платить за гостиницу. Если подумать, герцог Силинг дал первому Выксбергу не подарок, а унижение. Или я чего-то не понимаю? Впрочем, какое мое дело. Значит, нынешний герцог — добрейший человек…

— Скажите-ка, господин Мантиз, — поинтересовался я. — Если герцог такой великодушный человек, чтобы дважды выкупить имение барона, то почему он не помог семье Йорген?

Мантиз сложил руки на груди и пристально посмотрел на меня.

— А разве вы сами не догадались?

— Могу предположить, что герцог помог бы рыцарю, если бы его семья обратилась за помощью. Гордость?

— Вы совершенно правы, — согласился с моим предположением ростовщик. — Герцог Силинг предлагал фрау Йорген заплатить выкуп за мужа, но та отказалась. Формально рыцарь не приносил герцогу вассальной клятвы и, стало быть, ни сам Йорген не был обязан служить герцогу, ни герцог не был обязан его выкупать. Я ведь и сам был заинтересован в том, чтобы имение было выкуплено — ссуду Йоргены брали у меня, а земля и недвижимость — плохая замена живым деньгам. Усадьба Йоргенов пять лет стояла на открытом воздухе, а арендаторы рыцаря не окупили и трети расходов. Если бы не вы, то не знаю, что бы я стал делать… Я, господин Артаке, живу тем, что даю людям деньги, но получаю обратно проценты за их использование.

— Если рыцарь так свято чтит… чтил, — поправился я, — рыцарские законы, то зачем он вообще поехал на эту войну?

Вопрос был риторическим, потому ростовщик лишь развел лапками. Да и откуда он мог знать, что двигало старым рыцарем? Можно бы спросить об этом Кэйтрин, но знает ли об этом фрейлейн? Не исключено, что Йохан отправился воевать с королевством Ботэн из-за понятий чести — мол, раз герцогство воюет, значит, и он обязан сражаться.

Мы еще немного поговорили. Обсудили виды на урожай, погоду. К сожалению, по самому главному Мантиз ничего пояснить не смог. Купцы, доставившие тело рыцаря, были не местные, и, кроме того, что мне уже рассказал Томас, я ничего не узнал. Жаль, но что делать.

Распрощавшись с Мантизом, я решил для разнообразия перекусить в трактире. Только лишь собрался сделать заказ, как напротив меня уселся смуглый человек в ярко-красном жилете на голое тело.

— Здравствуй, баро [1] Здесь — уважаемый. Артаке! — поприветствовал он меня.

— Бахталэс рома Зарко. Сыр тэрэ дела? [2] Здравствуй, цыган Зарко. Как твои дела? — улыбнулся я в ответ. Когда цыган открыл рот от изумления, пояснил: — Я по-цыгански не знаю. Так, поднахватался слегка.

— Э, баро Артаке, ты гаджо, но почти цыган.

— Ладно, — пожал я плечами. Сравнение меня не удивило, потому что по свету я постранствовал не меньше любого цыгана.

— Должен я тебе, баро, — посмотрел на меня Зарко. — Я у тебя коня свести хотел, а ты меня отпустил.

— Натуру цыганскую не переделать. Как там говорят: «Было у цыгана две ноги, Бог ему четыре додал», — улыбнулся я. — Но сам понимаешь, для меня конь — тоже превыше всего. Если бы я тебя поймал — убил бы.

— Ты, баро, правильно говоришь. Ты бы убил, но властям не сдал. Если бы у меня ром коня скрал — тоже убил бы! Эй, хозяин! — выкрикнул Зарко. Покосившись на меня, важно сказал: — Я угощаю, баро. Знаю, вино и пиво не пьешь, возьму для тебя квас.

Зарко хватал мясо руками, жадно разгрызал кости, со свистом высасывая костный мозг. Конечно, с обедом управился раньше меня и, пока я доедал, успел выпить кружку пива, заказал вторую.

— Эх, баро, — подперев голову рукой, сказал Зарко. — Плохо, что ты не пьешь. Мы бы с тобой посидели, вина попили, спели бы что-нибудь, в табор поехали, посмотрели, как девки пляшут. Для тебя бы они как для короля сплясали!

— Для меня? — удивился я. — С чего бы им для меня плясать?

— Э, баро Артаке, — протянул Зарко. — Для тебя бы сплясали ради того, кого ты от петли спас…

— О, а ты не простой рома, а ром баро? [3] Здесь — старший цыган. Аналог нашему «большой человек». Часто «ром баро» воспринимается как «цыганский барон». Но это не титул, а выборная должность.

— Хошь баро, хошь ром, а меня спас. И семья моя, табор мой, очень тебе благодарны. Говори, баро, что хочешь.

— Ничего, — сказал я, допивая квас.

— Так нельзя, — терпеливо, словно ребенку, сказал Зарко. — Если ты кому-то жизнью и свободой обязан, сполна расплатиться надо. Был бы ты ром, украл бы тебе лучшего коня!

— Ты вроде бы пытался… — усмехнулся я.

— Э, твоего коня украсть нельзя, — смутился Зарко. — Это не грай, а бенг.

— Точно, — кивнул я. — Не просто черт, а с рогами. Как это — бенг рогэнса?