Александр Казанков - Тень предков [litres]

Увидев Святослава, дядя Скулди сгреб его с лошади и заключил в медвежьих объятиях, после чего отстранился и придирчиво осмотрел его.

– Вот теперь вижу! Есть в тебе дух наших предков. А я было грешный решил, что в тебе больше торгашеского, чем воинского умения.

Святослав смущенно улыбнулся и рассмеялся.

– Дядя, неужто так дух воинский видно стало? Или ты его по запаху учуял? Коли по запаху, то не воином это пахнет, а моей немытой тушкой.

Дан строго посмотрел на Романова, а потом тоже рассмеялся.

– Да-а, несет от тебя знатно, сходи-ка сегодня в баньку, а завтра поедем в Переяславль, гулять будем.

Скулди грохнул Святослава по плечу и направился в конюшню, на ходу развернувшись, бросил Романову:

– Воином, отрок, не становятся, воином рождаются и умирают. Нет ничего слаще, чем с меч! – После этого Скулди подмигнул племяннику, развернулся и скрылся в проеме конюшни.

А Святослав так и остался стоять посреди двора, прошептав: «Один, я иду к тебе…» И мурашки пробежали по его спине. А ведь прав морской волк, сладкое это чувство – бесстрашно смотреть в глаза своему врагу.

День прошел в суматохе и подготовке к поездке. С десятком провели всего одно занятие в поединках на мечах, и вот тут Святослав понял, что в нем что-то изменилось. Все его соперники были какими-то заторможенными, предсказуемыми. Было такое чувство, что они уснули, лениво размахивая палками. Все три поединка он выиграл без особого труда. А потом, возгордившись, даже предложил спарринг гридню Соколику. На этот раз его воинский дух ему не помог. Соколик без труда разделал его как орех, правда отметив при этом, что Святослав сильно шагнул вперед в воинской науке и, будь он на две головы повыше, то Соколик с радостью встал бы с ним в один строй. Вот так из неумехи он начал превращаться в настоящего воина.

В баньке Романова ждало некоторое смущение. Парились они вместе с дядей Скулди и его ближником Трувором. Попарили его так, что его кожа напоминала шкуру молочного поросенка. А потом пришли молодые дородные банные девки в одних нательных рубахах, которые принялись тщательно разминать им бока. Нательные рубахи бабенок намокли от пота и прилипли к телу, отчетливо очертив ореол стоячих сосков. Святослав от этого даже слюну сглотнул, и под простынкой начало что-то шевелиться. Трувор, гад, не преминул отпустить красное словцо насчет мужской стати юного отрока. Скулди же на это только громогласно расхохотался и, схватив девку банщицу, утащил ее в предбанник, откуда потом еще долго доносились громкие вздохи, всхлипы и медвежий рык. Трувор также не стал долго ждать и, хлопнув Романова по плечу, бросил на девку многозначительный взгляд и утащил свою бабенку туда же. А Святослав остался лежать на лавке в гордом одиночестве. Вот, как плохо быть взрослым мужиком в теле ребенка. Они-то развлекаются на полную катушку, а ему приходится терпеть и страдать. Ну ничего, года через три уже будет можно.

Утром Святослава разбудил дворовый служка, который принес ему новенький кафтан. Это был подарок дяди в честь его возращения из сильного места. Скулди уже и не ожидал вновь увидеть своего непутевого родственника. А кафтан был и правда знатный, синий, с золотыми галунами на груди до пояса, понизу отороченный мехом, со стоячим воротником. Надев рыжие сапожки, опоясавшись мечом, луком и садком со стрелами, Романов вышел на крыльцо и вдохнул полной грудью. Благодать, солнышко светит, пчелы летают, вот бы так каждый день. Сегодня он беззастенчиво проспал все свои тренировки, которые сам же установил для себя. После баньки никуда из постели вставать не хотелось. Ну и пусть, остальные себя такими занятиями не утруждают, так что один выходной для себя сделать можно.

В путь они двинулись ближе к полудню, слишком много дел еще оставалось в детинце, которые Путята взвалил на плечи своего боярина Скулди. И от того пришлось немало пострадать, все же путешествие по степи под палящим солнцем не самый лучший способ времяпрепровождения. Все же лучше было выехать либо рано утром, либо ближе к закату, когда солнце не так сильно печет. Дорога до Переяславля заняла четыре дневных перехода. Святослав полагал, что столица княжества находится гораздо ближе. За это время Романов загорел так, что его лицо стало похоже на бронзовый диск умбона щита.

Переяславль Романова по-настоящему впечатлил. Это был первый крупный город, столица княжества, который он увидел в этом мире. Город раскинулся на холме на левом берегу Днепра, у реки расположились сотни причалов, с вытянувшимися вдоль них рядами торговых ладей и лодок поменьше. Вдоль берега раскинулся стихийно возникший торг из сотен шатров, вдоль которых были установлены множество столов, на которых продавали всевозможную утварь, оружие, ткани и другие полезные в хозяйстве вещи. Меж прилавков сновали сотни людей, одетых в красочные кафтаны, многие были с оружием, отличающимся своим богатством и красотой. Стены города из деревянных бревен возвышались непреодолимой преградой над крутым склоном, а за навесом виднелись купола храмов и колоколен. Как сказал дядя Скулди, в городе постоянно проживало не менее семи тысяч человек, и это не считая приезжих купцов и гостей. А всего в нем было больше десяти тысяч жителей. Вот так, не зря норманны называли Русь Гардарикой. Поначалу Святослав даже смутился от такого количества народа, хотя он в прошлой жизни жил в гораздо более крупном городе и по прежним меркам это был бы поселок городского типа, но за то время, что он прожил здесь, успел отвыкнуть от городской жизни. Постоянный гомон, столпотворение, только и держи ухо востро, мигом кошель подрежут. Ребята тут промышляют ушлые. На глазах Романова один из сорванцов подрезал кошель невнимательного купчишки и мигом скрылся в толпе.

На берегу их компания долго не задержалась и величественно проследовала по дороге к торговым воротам города, где их встретил малый десяток стражников, споро шерстивший въезжающие повозки. Одного из хозяев такой повозки, который громко что-то кричал, древками копий отпихнули в сторонку и надавали ему крепких тумаков. Святослав повернулся к Скулди.

– За что его? Он не выглядит тем, кто нарушил закон?

Дядя посмотрел на мужа в богатом желтом кафтане, которого уже изваляли в придорожной пыли, и произнес:

– Да хитрить вздумал, решил в подорожной указать, что какую-нибудь посуду глиняную везет, а сам пушнину или оружие провезти в город решил. Главный торг за стенами, там богатый люд закупается, а за оружие и посуду подать разная. Решил на подати сэкономить, вот и поплатился не только мошной, но и своими боками. Торгаши они такие, совсем не хотят за защиту платить.

– А велика ли подать? Вот если бы я товар привез, сколько бы я заплатил? – не унимался Романов.