Александр Казанков - Тень предков [litres]

Святослав мчался как птица, но не вдоль реки, как пришел раньше, а в степь, в сторону Дона. Сарул навряд ли сможет броситься сейчас за ним в погоню, но вот его отец со своими головорезами – вполне. Более того, из лагеря половцев Святослав вышел как раз вдоль реки, в сторону острова, а потом повернул в степь, чтобы запутать преследователей. Наверняка они вышли раньше него, чтобы устроить ему засаду, ну а если следом за ним, то пусть попробуют распутать следы. Для пущей безопасности Святослав свернул в реку, где берег был песчаным, а потом вышел из воды, где каменистый, и ушел в степь. Солнце поднялось над горизонтом, на душе стало как-то спокойнее, только вот раны не давали о себе забыть. Вокруг степь, ровная как тарелка. Ни одной живой души кругом.

«Может, и зря я такой крюк сделал? Был бы уже у своих, а вместо этого один в степи болтаюсь. Так недолго других степняков встретить. Часа четыре уже на коне трясусь». Святослав отвлекся, из-за взгорка послышался топот копыт, и показались клубы пыли. Романов обернулся, привстал в стременах. А меня уважают, пронеслось у парня в голове, десяток воинов, не меньше, да еще с заводными лошадьми. Святослав прижался к шее лошади и отпустил поводья. Гера, почувствовав свободу, рванула вперед. Метелки молодой травы больно хлестали по голым пяткам. От дикой скачки Святослав потерял счет времени. Рана на груди открылась, кровь начала заливать халат. Преследователи отстали, Гера несла молодого парня над равниной как ветер, почти не касаясь копытами земли. Кони у чужаков были похуже, куда им тягаться с чистокровным арабом. Святослав обогнул небольшой холм, проскакал вдоль каменных глыб и не заметил, как завел лошадь на мелкие острые камни. Гера оступилась и жалобно заржала. Превозмогая боль, гордое животное вынесло седока на твердую землю, но потеряла скорость. Каждый прыжок ей давался с трудом. Всадники начали постепенно нагонять, как ни хороша была Гера, но лошадь устала от непрерывной погони и ранена, а преследователи прямо на скаку меняли лошадей.

Впереди, в пойме небольшой речушки раскинулась небольшая рощица, над которой поднимался невысокий дымок. От преследователей явно не уйти, из оружия один нож, защищаться нечем. Когда догонят, останется только самому себя заколоть. В руки этим зверям живьем лучше не попадаться. А вот в рощице явно кто-то есть, небольшой дымок поднимается. Может даже свои – русы, ну а если не свои, то терять все равно нечего. Святослав направил коня в рощу, сердце бешено билось, отмеряя каждый прыжок. Романов влетел в рощу, проскакал мимо деревьев, увернулся от толстых сучьев и рухнул наземь у самого костра, сбитый с лошади арканом. А вот его преследователям повезло меньше. С деревьев в них градом полетели стрелы, трое всадников сразу же рухнули с коней, потом еще трое, даже не успев взяться за луки. А оставшимся в бок ударило пятеро всадников, вынырнувших из низины. Бой был скоротечным, незнакомцы сшиблись с половцами, и трое половцев упали на землю, сраженные кривыми саблями. Один из незнакомцев тоже упал, с прорубленным плечом. Оставшиеся половцы развернули коней и бросились бежать, но никто не успел уйти. Стреляли из луков незнакомцы еще лучше, чем бились на саблях. Последняя стрела сразила половца прямо в шею за четыре сотни шагов. Снайперский выстрел. Святослав к окончанию боя пришел в себя, сбросил веревку и встал на ноги. Рукой пошевелить не мог, болит просто жуть.

С дерева спустился то ли спаситель, то ли новый враг. Это был крепкий черноволосый мужчина с короткой бородкой. Он медленно подошел к Святославу и внимательно осмотрел его с ног до головы.

– Кто ты такой? – обратился мужчина на чужом, но откуда-то знакомом Романову языке.

Романов поморщился от боли, не удержался на ногах и снова сел на землю.

– Меня зовут Святослав сын Игоря из рода Исака, я служу переяславскому боярину Путяте.

Мужчина подошел ближе, взял мальчишку за руку и повернул ее к себе, ладонью вверх, открыв древо предков. Вокруг стало тесно, остальные незнакомцы ободрали тела половцев и вернулись к костру, обступив Романова. Незнакомец прощупал плечо Святослава, поморщился, а потом резко дернул на себя. Святослав чуть язык не проглотил от боли и попытался вырваться из рук незнакомца, но куда там. Мужчина крепко держал парня, поднес ко рту бурдюк с вином.

– Пей, это поможет от боли. Рука не сломана, скоро пройдет.

– Кто вы? – выдавил из себя Святослав и отпил вина.

– Я Машег сын Иозефа, из белых хазар. Наш род служил твоему роду испокон веков, маленький бек.

Челюсть Святослава от удивления чуть до земли не опустилась. Ну какая вероятность того, что ты встретишь в степи людей, что служили твоему отцу, которого ты и в глаза не видел?

Молчание слишком затянулось.

– Я рад, что встретил вас, – покачнувшись, молвил Святослав. В глазах все поплыло, и он потерял сознание.

Нервная система ребенка не выдержала перегрузок. Такое не каждый взрослый выдержит. Все тело – сплошной синяк, в ранах и ссадинах.

Святослав проснулся от лучей солнца, его везли на волокушах, закрепленных меж двух лошадей. Машег ехал рядом.

– Сколько я спал? – обратился Романов к хазарину.

Воин посмотрел на него и приветливо улыбнулся.

– У тебя крепкий сон, сын степей. Ты проспал двое суток.

«Ох блин, двое суток… За это время Путятя и Скулди могли уйти куда угодно. И где мне их теперь искать?»

– Куда мы направляемся?

– В Аскел, в поместье твоего рода. Твой сводный брат Илайя сейчас там.

Да-а, какие только сюрпризы ни преподносит нам судьба. Вот ты раб, потом дружинный отрок, а теперь у тебя есть свое поместье и брат.

– А где мой отец? И много ли у нас людей?

– Соболезную, господин, но твой отец погиб. Его убили половцы, когда он шел в Киев с караваном. Людей у нас осталось совсем немного, десятка три воинов, большинство ушли с твоим дядей в Константинополь, твой сводный брат тоже скоро уезжает, но ты, думаю, успеешь его застать.

Святослав сделал вид, что опечален. Ни отца, ни брата он не помнил.

– А поместье, что оно собой представляет? Я просто ничего не помню, меня по голове сильно ударили, и память отшибло.

– Сочувствую твоим потерям. Скромное поместье: небольшой дом, пристройки, печи для обжига кирпича. Твой брат кирпич в Тмутаракань поставлял. Только все равно все придется бросить. Половцы нам спокойной жизни не дадут. А у нас одни женщины да дети на руках и стен подходящих нет, так – оградка.

– А куда делись все мужчины?

Машег горестно улыбнулся.

– Твой дядя увел почти всех с собой. Говорят, у него торговля и в итальянских землях и греческих, людей верных не хватает. Ну, а здесь остались только те, кто не захотел уходить, да вдовы с детьми. Можно, конечно, в Херсонес уйти, но там греки нам жизни не дадут. Нет у нас денег, чтобы выкупить свободу.