Александр Казанков - Тень предков [litres]

– А если они узнают, что на берегах Дона восстал из пепла город их предков, разве они не захотят вернуться и снова быть единым народом?

Машег грустно улыбнулся.

– Не знаю, есть ли еще такой народ – хазары. Нет между нами единства, каждый сам за себя. Может, кто и придет, но большинству удобно служить чужакам, многие с врагами нашими породнились, нас за своих не считают.

– А ты, ты разве не хочешь снова обрести честь и свой дом? Собрать под своим знаменем разорванный на куски народ и возродить некогда могучий Хазарский каганат?

«Да, именно так, без малого Хазарский каганат. Пусть мои родственники степняки думают, что моя цель именно в том, потому как защищать Русь от неведомых им татар им никакой радости нет. А так у степняков появится великая цель, которая, быть может, объединит разрозненные роды».

Машег посмотрел в небо и грустно улыбнулся.

– Это всего лишь мечты, мой юный бек. Нам уже никогда не одолеть половцев и не стать единым народом. И прости за мою прямоту, но ты слишком юн, чтобы за тобой пошли люди.

– Люди рождены, чтобы мечтать. Только когда человек мечтает, он способен творить что-то новое и воплощать свои мечты в жизнь. Да, я юн, но я вырасту и стану великим воином, какого степь не видела уже тысячу лет. Я обещаю тебе это, благородный Машег, что если ты пойдешь за мной, ты обретешь свой дом, а наш народ – свою землю.

Хазарин долго молчал, а потом грустно вздохнул и заливисто засвистел соловьем, спугнув молодых уточек, притаившихся в траве. Птицы вспорхнули в небо, всадник вскинул лук. Щелк, стрела с широким наконечником выбила перья из птицы. Хороший выстрел, сегодня будет дичь.

– Я подумаю над твоими словами, маленький бек. Никогда не видел таких детей, как ты. Что в тебе не так?

Святослав пожал плечами и улыбнулся.

– Просто я ведаю то, что не ведают другие, даже больше тех, кто прожил долгую жизнь. Это мой дар и моя погибель.

Машег, как и любой житель средневековья, очень серьезно относился к сверхъестественному. Ведьмы и ведуны для него были вполне естественным явлением.

– А ведаешь ли ты мою судьбу? – Машег пристально посмотрел на Святослава.

– Судьба отдельных людей мне неведома, только народов.

– И что ты видишь в будущем нашего народа?

– Ничего, нас не станет, наши потомки даже не вспомнят о нас, если мы не объединимся.

Хазарин замолчал. Святослав понимал его, грустно осознавать крах былого величия. То же самое было много раз и с нашим народом, но мы каждый раз возрождались, а вот для него это конец.

Дальше путь продолжили в молчании. Двигались через бескрайнюю степь, заполненную переливами голосов животных и птиц, шелестом травы, отдающей почтением хозяину степи – ветру. Хорошо здесь, свободно. Даже плечо болеть перестало. Вдали пару раз видели небольшие группы всадников, но, увидев отряд из двух десятков воинов, разбойники быстро скрывались за горизонтом. Несмотря на разгром хазар, этих смуглых черноволосых мужчин в степи уважали и побаивались. Без явного численного превосходства ни один степной разбойник не рискнет напасть на детей степного моря. Привал сделали на закате в небольшой рощице, раскинувшейся у ключа. Святослав с удовольствием напился родниковой воды из небольшого ручья, уходящего под валун. Воины неспешно обихаживали лошадей, кто-то разжег костер и начал готовить в котелке похлебку. Вкусно запахло вареным мясом и крупой.

Святослав устроился у костра, подложив седло для удобства, и, расслабившись, смотрел на веселые огоньки пламени. Желания разговаривать не было, вообще ничего не хотелось. Машег перебирал стрелы, проверяя остроту наконечников. Святослав не заметил, как его начало клонить в сон, голова налилась тяжестью, плечи опустились и плавно закрылись веки.

Романов открыл газа. Все тот же родник, костер и те же люди. Только он стоит в стороне, а его тело сидит на седле и мерно посапывает. Ближник Машега, матерый хазарин, встал с поваленного дерева и прошел сквозь Святослава, скрывшись за молодой березкой. Может, по нужде отошел?

Вдруг подул сильный ветер, сорвавший с одного из воев меховую шапку. Воин зло выругался и обратился к соседу:

– А где Шаром? Давно его нет.

Другой воин равнодушно покачал головой.

– Не знаю, наверное, с Аргуфом опять о чем-то шепчутся. Говорят, хочет его сестренку в женки взять. Красивая кобылка, в самом соку, – мечтательно причмокнул губами хазарин.

Ночью в темноте сговариваться о браке? Странное поведение, даже в средневековье. Хотя, может, у них так принято?

На поляне сидели восемнадцать воинов, каждый занимался своим делом, не было только двоих. На душе стало как-то неспокойно. Святослав решил посмотреть, в чем дело, и направился за хазарином. Роща совсем небольшая, прятаться тут негде. В просвете деревьев показались две фигуры, которые о чем-то шептались.

– Илайя сказал, что Машег не должен вернуться в Аскел, – сказал ближник благородного хазарина.

– А что делать с его братом? Он же сын Игоря и наш господин.

Воин, которого звали Аргуфом, придвинулся ближе.

– Я думаю, Илайя не расстроится, если его брат не вернется домой. Кто хочет делиться наследством?

– А если он не желает смерти брата? Он же с нас шкуру живьем сдерет за него.

– Не сдерет. Ты думаешь, почему половцы напали на Игоря? Олег и Илайя поделили все, что было у господина. Если бы он остался жив, он бы все завещал Святославу. Половцы знали, где ждать и кого ждать.

– Ты уверен?

– Я сам сказал им, Илайя хорошо отблагодарил меня за это. И за Машега мы получим немало.

Святослав стоял и боялся пошевелиться, на глаза навернулись слезы. Он никогда не видел отца, но ребенок, в тело которого он вселился, испытывал очень теплые чувства к этому человеку. Не выдержав, он бросился на заговорщиков и попытался вцепиться Аргуфу в горло, но пробежал мимо него и упал в мокрую траву. Заговорщики вздрогнули и отшатнулись друг от друга.

– Что это было? – испуганно спросил один из хазар.

Второй осмотрелся по сторонам, взяв рогатину наизготовку.

– Наверное, ветер. Как Машег уснет, я перережу ему горло, а ты задушишь господина. Ты понял меня?

Второй хазарин качнул головой в знак согласия.

– Тогда идем. Машег – хитрый лис, не нужно, чтобы он что-то заподозрил.

Заговорщики разошлись в разные стороны, а Святослав так и остался лежать на земле. Он долго лежал и плакал. Вот тебе и спаситель мира. Ревет как дитя. Романов с трудом встал с земли и машинально хотел отряхнуться, но одежда была чистой и сухой. Святослав удивленно развел брови. «Хотя чему я удивляюсь, мой дух стоит здесь, а тело там у костра. Что же теперь делать? Пойти и рассказать все Машегу? Нет, не поверит, меня он почти не знает, а с этими головорезами всю жизнь вместе. Значит, нужно дать им возможность напасть и постараться при этом остаться в живых».