Александр Казанков - Тень предков [litres]

Машег поднял глаза на Романова.

– Десятка три, не больше, но я не поведу их против твоего брата, он мой господин.

– Я тоже твой господин и не потребую тебя сражаться с воинами Илайи. Я требую, чтобы ты присягнул и служил мне, как законному наследнику моего отца.

Машег удивленно раскрыл глаза.

– Да, ты не спас моего отца, но можешь спасти меня и наш народ, если пойдешь за мной. Да, я молод, слаб, но я вырасту и даю тебе слово, что о хазарах снова будут петь в степи.

Машег теперь по-новому взглянул на Святослава. Подросток, что сбежал от половцев, выкрав чашу из их стана, убил двух матерых воинов ножом, в его глазах уже не был ребенком. Этот ребенок был рожден, чтобы повелевать.

– И что ты потребуешь от меня, если я присягну тебе?

Святослав молча поднял с земли саблю Машега и вручил ее в руки хазарина.

– Все, но ты никогда не будешь сражаться с братьями – хазарами. Решай, либо сейчас, либо никогда. Если ты откажешься, я уйду на рассвете.

Машег не раздумывая встал на колено перед подростком и, склонив голову, протянул ему свою саблю.

– Клянусь, что мой лук и моя сабля до конца моих дней будут подле тебя. Клянусь до последнего вздоха разить врагов твоих, нести знамя твое, не уронить чести рода. А коли запятнаю себя чем, пусть ты и Господь будут мне судьёй.

Святослав принял саблю, вытянул из ножен клинок, любуясь отражением языков пламени на кромке металла, и вернул ее воину.

– Я принимаю твою клятву и клянусь, что не нанесу ущерба твоей чести и чести твоего рода, буду ценить тебя и вознаграждать за верную службу. А коли предашь меня, буду судить, да поможет мне в этом Господь.

Святослав сам не понимал, откуда в голове возникли эти слова, но чувствовал, что сказал их от чистого сердца. Машег не пожалеет, что пошел за ним.

К родовому поместью отряд прибыл только через седмицу. По меркам Святослава поместьем эту захудалую деревушку назвать было сложно. Десятка три подворий. Та же Студенка раза в три больше и дома покрепче. Здесь же все дома без исключения были светло-песочного цвета – из глины, песка и ветвей ивы. Крыши домов плотно крыты соломой. Господский дом явно выделялся среди остальной бедноты, был намного больше остальных, стены в два человеческих роста, с деревянными ставнями и красной черепичной крышей. Дом был окружен кирпичным забором, высотой чуть выше всадника, с чахлыми, видавшими виды дубовыми воротами. Через такой забор любой всадник прямо с коня может перепрыгнуть, а уж ворота вынести в два счета. Внутри периметра разместилось несколько десятков хозяйственных построек.

Кавалькада, во главе с Машегом, подкатила к воротам, которые немедленно распахнулись. Мальчишка с железным ошейником оттащил в сторону тяжёлый брус и остановился у края, придерживая створки ворот.

– Дом твоих предков, – молвил Машег, пропуская Святослава вперед.

Романов въехал во двор. В небольшом загончике в углу важно топтались куры и гуси, в луже у крыльца возились двое грязных ребятишек. Стены дома местами потрескались, глина отвались, а из крыльца вывалились несколько кирпичей. Удручающее зрелище. Так и не скажешь, что отец был богат.

Двери дома распахнулись, и на крыльце появился невысокий круглый мужчина в белом тюрбане и роскошном синем халате, расшитом золотой нитью. Его ноги были облачены в красные удобные сапожки из мягкой кожи, а на боку висела усыпанная драгоценными камнями сабля. За мужчиной вышли двое статных молодцев, являющихся полной противоположностью первому. Крепкие, широкоплечие, жилистые, походка как у дикой кошки, оба при саблях. Мужчина скатился с крыльца и с необычайной проворностью для своих габаритов хлестнул плеткой детишек, ковырявшихся в луже у крыльца.

– А ну пошли отсюда, паразиты! – выкрикнул он и попытался добавить пинка зазевавшемуся мальчонке.

Парень увернулся и проворно бросился вдогонку за своим товарищем. Святослав проводил их взглядом и направил коня к толстяку. Ладно, хоть не сильно плетью огрел жирдяй парнишек. Дети совсем, жалко ребят.

– Я сколько раз вам говорил, нечего тут делать! – продолжал вещать толстяк.

Новый персонаж Святославу не понравился. Не похож он на белого хазарина из благородного рода, что тысячу лет скачут по Дикому полю. Машег похож, я тоже, а он – ну ни капельки.

– Рад тебе и твоим людям, Машег. Мы уж и не ждали, что вы вернетесь, – приветливо молвил круглый мужчина.

Улыбка на его лице Святославу показалась искренней и совершенно не соответствовала его поведению.

– Я ждал от тебя меховую рухлядь, а ты привез какого-то мальца? – глаза кругленького мужчины сузились, а потом нижняя челюсть медленно пошла вниз.

Хазарин спешился и вышел вперед.

– Илайя, разве ты не узнал своего младшего брата?

– Святослав! Братишка, ты жив! – толстяк раскинул руки для объятий и проворно зашагал в сторону Романова, попутно перепрыгнув лужу, в которой недавно возились двое мальчишек.

– Как же я рад, что ты жив! Ну же, слезай скорей с коня, обними любимого брата.

Святослав немного растерялся, не зная, что ему делать. Эмоции брата были, похоже, искренними. Но как тогда быть с признанием Аргуфа? Святослав спрыгнул с коня и сразу же очутился в крепких объятиях Илайи. От брата пахло благовониями, как от благородной девицы.

– Дай я на тебя посмотрю, – хазарин отстранил Романова от себя. – Хорош, как же ты возмужал за последнее время! А руки, сплошные жилы. Да, что я все говорю да говорю. Негоже родного брата на пороге его же отчего дома держать. Пойдем в дом, все подробно расскажешь.

Хазарин сгреб Святослава в охапку и потащил внутрь. Святослав оглянулся и увидел, что Машег идет следом. Это хорошо, как бы ни был рад встрече старший брат, но вполне может попытаться избавиться от конкурента за наследство.

В горнице было прохладно. Дом был сделан искусными мастерами, чтобы зимой было тепло, а летом свежо. Святослава усадили за большой стол, быстро заставленный разными яствами в серебряной посуде. Стены горницы увешаны яркими коврами, одну из стен украшал франкский гобелен, повествующий о деяниях великого Роланда. Убранство дома явно не соответствовало его внешнему виду. Что ж, разумно. Посмотрят степняки со стороны, беден хозяин, что с него брать, и пройдут стороной. Илайя распечатал крынку с херсонским вином и разлил по кубкам.

– На вот, выпей, братишка, и поведай мне о своих мытарствах.

Святослав пригубил напиток. Хорошее вино. А ведь у русов мне никто пить не предлагал.

– Да нечего мне рассказать тебе, брат, ничего не помню. Очнулся в степи, ни своих, ни чужих вокруг нет. Потом русы меня пленили, был рабом, потом в дружину меня боярин взял, дядю Скулди встретил. Воинскому искусству меня учили. Много чего было, недавно в степь пошли, чтобы удаль отроки проявили, меня с собой взяли. Вот и проявил, прокрался в стан половцев, побил их багатура, да назад к своим вернуться не успел. Когда от степняков уходил, меня Машег спас.