Михаил Алексеев - Капкан для «Тайфуна» [litres]

Происходило что-то непонятное, но за происходящим чувствовалась редкая в подобных случаях упорядоченность и настойчивость в проведении действий, не все из которых были понятны Филиппу Афанасьевичу. Была понятна идея организации обороны в районе Вязьмы, раз уж факт окружения становился очевидным. Наличие множества складов в окрестностях города давало возможность войскам оказать врагу сопротивление, выигрывая время для организации обороны Москвы на Можайском рубеже. Выбор командующим фронтом Рокоссовского в качестве командующего окружаемой группировкой войск тоже не подлежал обсуждению, Конев был в своем праве. Но почему тут присутствует Цанава в ранге представителя Ставки? Ершаков понимал лишь одно – здесь начинается какая-то игра совсем не армейского и даже не фронтового масштаба. Цанава – совсем не специалист в военном деле. Его умения относятся совсем к другой отрасли человеческой деятельности. И этот факт просто кричал о том, что здесь происходит все что угодно, но не разгром окружаемых войск в ближайшей перспективе. Хотя и последнее вполне возможно, нельзя сбрасывать со счетов умения и навыки немецкого генералитета в достижении поставленных целей. Они уже несколько раз сумели доказать это за месяцы с начала войны. И тем не менее…

Понятна операция по эвакуации штабов трех армий и нескольких дивизий. Их используют для формирования новых полноценных армий в тылу страны. За одного битого двух небитых дают. Поговорка в данном случае абсолютно верна. Хотя тут нужно внимательно посмотреть на конкретных людей. Лично у Ершакова не было уверенности в том же начальнике штаба 24-й Армии Кондратьеве. Командующего 24-й Армией почему-то не было, а начштаба говорить на эту тему отказывался. Так вот, при общении с последним Филипп Афанасьевич почти осязаемо чувствовал страх генерала перед возможным окружением. Тот с трудом скрывал это, и, похоже, его голова была практически занята этим страхом и борьбой с ним. Ершаков не хотел бы иметь возле себя такого начальника штаба в критической ситуации. Неизвестно, что победит, воля генерала или страх.

То, что его штаб не эвакуировали, говорило о том, что ему отведена определенная роль в развивающихся событиях. Но почему забрали войска? Ведь на фоне дивизий соседних армий, его смотрелись вполне прилично. Зачем нужен его штаб без войск? И почему точкой, куда он должен прибыть, является доселе ему неизвестная деревня Хватов Завод, расположенная южнее Вязьмы? Зачем там нужен штаб армии?

Эти мысли бродили в голове генерала, и наверняка не только в его. Все в штабе 20-й Армии мыслили примерно в том же ключе. Наконец, колонна прибыла в то место, где они могли получить ответы на свои вопросы. По крайней мере, они так надеялись.

Колонна остановилась перед хорошо оборудованным в инженерном отношении посту войск охраны тыла. Ершаков вышел из машины, разминая тело после езды по дорогам, мало отличающимся от бездорожья, и обратил внимание, что к его машине от поста направляются несколько человек. Один из которых точно генерал. Через минуту он смог узнать их. К нему шел командующий, или бывший командующий – это в данный момент времени ему было неизвестно, 24-й Армией Резервного фронта – Ракутин. Его сосед по фронту слева, с которым он имел встречу, когда они определяли порядок взаимодействия на смежных флангах. А рядом с ним вышагивал его, Ершакова, подчиненный – начальник особого отдела 20-й Армии и его тезка майор ГБ Воистинов Филипп Васильевич. И это было удивительно! Ершаков напряг память, когда он видел майора последний раз? Вспомнить не смог, не до того было. Зато появилась уверенность, что теперь-то он наконец получит ответы на мучающие его вопросы. В части касающейся 20-й Армии, разумеется.

Г. Вязьма. Штаб 16-й Армии

Весь сегодняшний день штаб 16-й Армии занимался тем, что распределял участки обороны подходившим дивизиям отступающих к Вязьме армий согласно ранее разработанному плану.

От Путьково по реке Корея до Новых Нивок – 38 сд; от Новых Нивок далее до ее впадения в Осьму, пересекая Старую Смоленскую дорогу и до высоты 202,0 восточнее Изборово оборонялась 229-я стрелковая дивизия; от высоты на север железная дорога Вязьма – Смоленск – д. Гридино – 108-я дивизия; от Гридино – шоссе Москва – Минск в районе Якушкино – Козулино – д. Киево – 2-я стрелковая; д. Киево – Ломакино – Шутово – Орлянка – 152-я дивизия; правее 152-й – Богородицкое – Мартюхи – Маслово – Лешутиха – 50-я; от Лешутихи до Богданово и далее Касня (исключительно) – 18-я дивизия; станция Касня – совхоз Бровкино – 89-я; Бровкино – Шаховка, железная дорога Москва – Вязьма, старая Смоленская дорога – Сосновка – 248-я, Сосновка – Минское шоссе – правый берег Жижала – Ермолинка – 129-я; далее по берегу Жижала до западнее Дуброво – 73-я; от Дуброво по правому берегу Жижала – Бариново – Новиково – Горы – Красино – 29-я; Красино – левый берег Угры – Станино – Дмитровка – отметка 176,7 южнее Неонилово – 19-я дивизия; отметка 222,0 восточнее Лядное – Карпово – Коньшино – Вешки – 309-я; Вешки – Ходнево – Андрияки – Дроздово – 214-я дивизия. Далее от Коптева до Путьково оборону держали три полка НКВД с «союзниками», как высказался комиссар. Тут по прямой было 20 километров, но Рокоссовский был уверен, что в реальности фронт обороны наверняка получается вдвое больше. Тем не менее на этом направлении пока было тихо.

Ширина участков обороны дивизий были в пределах нормы – 10–12 км. Поэтому оборона строилась в два эшелона. Доклады о состоянии сил и средств подходящих дивизий штаб его армии получил своевременно и, исходя из этих данных, сделал расчеты, на основании которых и распределялись участки обороны. Но тут неожиданно в дело вмешался комиссар. Цанава положил на стол перед Рокоссовским пачку белых листов с текстом, напечатанным удивительно ровным и безукоризненным шрифтом с подробными характеристиками командиров передаваемых ему дивизий. В конце каждой характеристики был напечатан краткий вывод. С таким оформлением бумаг генерал еще ни разу не сталкивался.

Кроме этого, напротив некоторых фамилий прямо стояла формулировка – «в распоряжение представителя Ставки». Таковыми оказались командир 144 сд генерал-майор Пронин, 134 сд Герой Советского Союза полковник Зашибалов, 244 сд полковник Красноштанов, 166 сд полковник Додонов и 101 мсд Герой Советского Союза полковник Михайлов. Просмотрев характеристики, Рокоссовский понял, что у него забирают лучших комдивов. Но оспорить это было вряд ли возможно.

Пришлось снова пересматривать уже не список подходивших дивизий, а командиров, которым следовало принять под управление участки обороны, исходя из характеристик и выводов по ним, сделанным кем-то для комиссара. Оспаривать мнение этих неизвестных Рокоссовский не мог, потому как не обладал информацией по большей части персоналий. Он знал лишь своих бывших комдивов. Кстати, именно по ним его мнение совпадало с выводами неизвестных.