Михаил Алексеев - Капкан для «Тайфуна» [litres]

Кроме перечисленных дивизий, Рокоссовский формировал оперативный резерв, в который он намеревался отрядить остатки 101 мсд, 140-й стрелковой и 45-й кавалерийской дивизий, 143-й танковой бригады и дивизиона гвардейских минометов в 26 установок, зенитный – он же противотанковый – дивизион. Для оперативности пехоте резерва придавался автобат. Командиром резерва он решил поставить полковника Стученко, командира 45-й кавдивизии.

Исходя из темпа подхода дивизий, этот процесс должен был занять не менее двух дней. На сегодняшний день обстановка на участках обороны армии была такова: на северном направлении в междуречье Вязьмы и Бебри – 50-я и 18-я дивизии ночью, прикрывшись заслонами и минными полями, отошли на рубеж река Вазуза – станция Касня. К сожалению, не хватило суток-двух, чтобы получить возможность укрепить подходящими дивизиями предыдущий рубеж. Противник – 7-я танковая дивизия еще вчера сместила направление удара восточнее – в полосу обороны 18-й дивизии, концентрируя силы для удара вдоль шоссе Сычевка – Вязьма, а ее место в районе Хмелиты заняла 6-я танковая дивизия немцев.

Накануне, во второй половине дня, на фронте обороны 16-й Армии случился кризис. Точнее, их было два, но так как события произошли в разных местах, но почти в одно время, штаб их счел возможным считать одним кризисом. Шестая танковая, учитывая информацию, полученную от передавшей ей позиции 7-й, сумела преодолеть противотанковый ров южнее Хмелиты и атаковала позиции 50-й стрелковой. Атака оказалась неудачной по нескольким причинам – неплохо стрелял по месту преодоления рва 49 кап. Недостатка в снарядах у него не было, и полк смог накрыть этот район плотным огнем. Одновременно с этим командир 50 сд полковник Борейко перебросил на угрожаемый участок приданный зенитный дивизион. 85-миллиметровки сумели уничтожить двенадцать из тридцати атаковавших танков, потеряв при этом шесть своих орудий. Немцы тем не менее продолжили атаку, но тут на помощь обороняющимся подошел резерв во главе со 143 тбр. Танкисты помогли зенитчикам и из засад подбили еще десять танков. Оставшиеся отошли. Тем более наступили уже сумерки.

Примерно в это же время 10-я танковая дивизия, не сумев переправиться через Жижалу в районе дороги Вязьма – Темкино, обошла позиции 29-й дивизии восточнее. Передовой отряд дивизии, прикрыв огнем саперов, снявших мины на броде через Жижалу, атаковал и выбил не успевшее закрепиться в д. Твердуново подразделение 73-й дивизии. Положение спас резерв 73-й дивизии, удержавший брод в д. Большая Азаровка и связавший разведку немцев боем. В бою также активно действовала батарея реактивных минометов капитана Флерова, нанесшая три огневых удара по противнику. Окончательную точку поставил командир 29-й дивизии комбриг Заикин, полк которого атаковал немцев во фланг и тыл. И тут тоже свою роль сыграла наступающая ночь. За ночь командир 73-й перегруппировал войска, усилив правый фланг.

На южном направлении части сводной дивизии вошли в состав сильно поредевших дивизий 24-й Армии. Тем не менее четыре дивизии, понеся значительные потери в людях, сохранили то, чего как раз не было в сводных частях – тяжелое оружие. Пусть и не дотягивала сейчас оснащенность 19-й и 309-й дивизий до штатных, но с учетом вооружения 8-й и 139-й дивизий, влившихся в них, давала возможность штабу армии учитывать их как вполне боеспособные соединения.

Тем не менее на данный момент счет шел на часы, кто раньше успеет – мы заткнуть дыры в обороне, или враг, обнаружив и ударив в уязвимое место.

Неожиданно в комнату вошел Цанава, то бишь полковник Абашидзе.

– Здравствуй, Константин Константинович! Работаешь? Придется мне тебя оторвать ненадолго. И вызови начальников штаба, связи и артиллерии.

– А что случилось? – пожимая руку, переспросил генерал.

– В общем… наступил момент, когда ты и штаб 16-й Армии должны подписать очень серьезные обязательства по неразглашению. Но это сделаем чуть погодя, вечером.

– Да куда уж более серьезные! Штаб армии! Тут все имеют определенные допуска и формы секретности.

– Есть и более серьезные сведения. Гораздо более серьезные! Вот и оформим все как положено. Твои особисты уже мной озадачены.

Когда подошли вызванные Малинин, Казаков и начальник связи, все вышли вслед за комиссаром. Идти пришлось недалеко. До соседней улицы.

А там… А там стояла длинная, во всю улицу и хвост ее терялся за поворотом, колонна невиданной доселе Рокоссовским и его подчиненными техники. И вдоль нее фронтом к вышедшим стоял двухшереножный строй в форме, принадлежность которой Рокоссовский и его сопровождающие определить не могли.

От увиденного они остановились в замешательстве. Цанава, шедший первым, отступил за правое плечо генерала. Рокоссовский растерянно оглянулся на него. Тот лишь в ответ самодовольно улыбнулся. И тут же стоявший перед строем человек подал команду:

– Группа! Смирно! Равнение на середину!

И, привычно молодцевато повернувшись через левое плечо, четким строевым шагом подошел к Рокоссовскому и, приложив руку к папахе, доложил:

– Товарищ генерал-лейтенант! Сводная группа Вооруженных сил Российской Федерации прибыла в ваше распоряжение. Командир группы полковник Матвеев.

Во время доклада Рокоссовский отметил про себя, что чисто автоматически ответил на приветствие. Скосив глаза влево и вправо, отметил про себя, что и его подчиненные и комиссар поступили так же.

Однако нужно было что-то отвечать, хотя генерал и не понимал ситуацию в целом. Лишь поведение комиссара убеждало его, что тот в курсе происходящего.

Поэтому командарм решил действовать по предложенным правилам, по уставу. Он сделал три шага по направлению к строю. Военный, представившийся полковником Матвеевым, сделав шаг влево и повернувшись лицом к строю, остался у него за левым плечом.

Рокоссовский вгляделся в замерший перед ним строй. Десятки внимательных глаз, в свою очередь, неотрывно смотрели на него. Люди, стоявшие перед ним, были ему незнакомы. Незнакома была ему их форма, оружие, техника за их спинами. И одновременно откуда-то из глубины пришло осознание, которое логикой он объяснить не смог бы, – это свои!

Он обвел строй глазами. Странно, но именно в эти минуты над городом висела удивительная тишина. Рокоссовский откашлялся и прервал ее:

– Здравствуйте, товарищи!

– Здрав… желаем… тов-щ… генерал-лейтенант! – дружно и бодро ответил строй. И напряжение спало!

– Вольно!

– Вольно! – повторил команду Матвеев.

Рокоссовский повернулся к нему и, внимательно оглядев, сказал:

– Товарищ полковник! Распустите строй и, пожалуйста, пройдемте в штаб. Нам необходимы пояснения.

9 октября 2016 г.