Иван Оченков - Взгляд василиска [litres]

– Откуда вы знаете о другом проходе? – нахмурил брови Макаров.

– А что, разве его нет? – улыбнулся в бороду жандарм. – Я, господа, кавказец. В минах я, возможно, ничего не понимаю, но вот о тайных тропах, скажу без ложной скромности, знаю все!

– Хорошо. Господа, все свободны! А вы, Алексей Михайлович, задержитесь на минуту.

Когда все вышли, адмирал подошел к Алеше и присел рядом с ним.

– Прошу прощения у вашего императорского высочества, – начал он, – но мне показалось неуместным выговаривать члену августейшей фамилии в присутствии других. Я не ставлю вам в вину недостатки в обороне, к сожалению, войны без потерь не бывает. Но я крайне недоволен вашим поведением во время боя. Что подвигло вас отправиться в атаку на минном катере?

– Возможно, пример вашего превосходительства, – пожал плечами Алеша.

– Тогда были совсем другие обстоятельства, – строго сдвинул брови Макаров. – И я командовал минным транспортом, а не портом. Вам ведь известно, какая операция предстоит нашему флоту в ближайшее время, а также ваша роль в ней? Вы не имеете права собой рисковать!

– Каюсь, Степан Осипович, – повинился Алеша, – думал, все пропало, хотел…

– Жизнь подороже продать? Не одобряю-с! Вы мне живой нужны! Опыта у вас действительно маловато, но вот решимости и инициативы на троих, а это иной раз поважнее будет. Вы готовы к предстоящей экспедиции?

– Нищему собраться – только подпоясаться, – улыбнулся великий князь.

– Прекрасно, рекомендую вам сегодня ночевать на «Ангаре». Вы не совсем здоровы, и там вам будет спокойнее, к тому же на «Баяне» и без того тесно. Завтра ваш отряд двинется в путь.

– Уже завтра?

– Да! Но это знаю только я, Вирен и теперь вы. Вам нужно время для устройства личных дел?

– Нет, я готов отправляться немедленно.

– И домой не заедете?

– Нет, и без того на берегу засиделся. За вещами пошлю вестового.

– Как знаете.

– Степан Осипович, я посылал вам рапорт…

– Да, я читал, но сейчас ничего не могу вам сказать. Вот вернетесь, и обсудим.

– Есть!

Когда Алеша вышел от адмирала, тот расстегнул мундир и присел на диван. Безразличие по отношению к рапорту великого князя было довольно неискренним. Алеша ни много ни мало усомнился в действенности русских снарядов и предлагал произвести сравнительные испытания с целью разрешить свои сомнения. Впрочем, гнева у заслуженного адмирала тоже не было. В свое время он предлагал провести подобный опыт, но ему отказали, сославшись, на отсутствие средств [65] Реальный факт. Чиновники морского ведомства сочли чрезмерной сумму в 70 000 рублей, необходимую на испытание снарядов. Впоследствии эта копеечная экономия стоила России проигранной войны. , а вот сейчас… сейчас опыты можно будет и провести, особенно если это будет оформлено как инициатива члена августейшей фамилии. Нет, Макаров нисколько не сомневался в превосходных качествах русских снарядов, разработанных, кстати, при его участии. Но провести испытания было бы все равно полезно, хотя бы для ознакомления артиллеристов с качеством своего оружия. Просто как-то это несвоевременно…

– Эх, Алеша, Алеша, – вздохнул адмирал, – хорошо, что ты о снарядах думаешь, а не о балете [66] Генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович действительно куда больше интересовался балетом, нежели своими прямыми обязанностями. . За одно это тебя адмиралом стоит сделать! А может быть, со временем и генерал-адмиралом!

Ваньку в то утро разбудили рано. Несносный Архипыч, проворонивший накануне хозяина, никому не дал покоя и едва не силой вытолкал поутру со двора Прохора и кофишенка. Впрочем, камер-лакей хотя и поворчал на старого матроса, сильно перечить не стал и бросился заводить воняющую бензином колымагу.

– Чего брать-то с собой? – поинтересовался Ванька, едва справившись с зевотой.

– Винтовку возьми, морячок ряженый, – пробурчал в ответ Архипыч.

– Чего бы это? – недоверчиво протянул Прохор.

– Того это, – огрызнулся старик, а потом неожиданно добавил: – Беду чую!

Надо сказать, что старый матрос никогда прежде не был замечен в предчувствиях, предсказаниях и тому подобных делах. Камер-лакей хотел было уже поднять его на смех, но затем передумал и велел кофишенку:

– Ваньша, ну-ка метнись за винтовкой, да револьверт не забудь!

Парень тут же забежал в дом, чтобы через минуту вернуться с казачьей берданкой и револьвером в кобуре. Винтовку эту подарил Алеше отец, когда тот был еще маленьким. В доме великого князя Михаила Николаевича все было подчинено строгой дисциплине, а сыновья его с младенческого возраста считались состоящими на действительной военной службе. Помимо всего прочего, это выражалось в том, что мальчики, одетые в форму, изучали ружейные приемы, могли быть назначены в караул или даже поставлены под ружье за непослушание. Но поскольку его младший сын был с рождения не очень крепок здоровьем, управляться с тяжелой винтовкой ему было трудно, поэтому отец и подарил ему винтовку казачьего образца, которая была легче и не имела штыка. К слову, это было единственное послабление, сделанное ему строгим отцом. Сам Алексей Михайлович, как и большинство артиллеристов, все, что было калибром менее трех дюймов, за серьезное оружие не считал, однако подарок отца хранил и всюду возил с собой.

Получив оружие, Архипыч тут же перекинул портупею с кобурой через плечо, зарядил берданку и, устроившись поудобнее, крикнул Прохору:

– Ну, чего застыл, трогай!

Самобеглая коляска, чихнув, выпустила облако черного дыма и бодро побежала по кривым улочкам Старого города. Ванька, немного обидевшись, что ему не дали никакого оружия, нахохлился на задней скамейке и глазел по сторонам. Впрочем, дорога ему была знакома до мельчайших подробностей, и вскоре он заскучал. В таких случаях на помощь кофишенку всегда приходила его фантазия. Скоро, подумалось ему, Алексей Михайлович получит под команду самый большой броненосец и поведет его на подлого врага, а Ваньку непременно возьмет с собой, потому как Архипыч уже старый, так что какой с него толк! В тяжелом бою они одолеют супостата, а когда хозяина ранит, то Ванька его спасет и получит за это Георгиевский крест. Тут парень немного задумался, потому что Алешка всегда был добр к нему и, наверное, ничего хорошего в том, что его ранят, нет. С другой стороны, если его не ранят, то отчего же его спасать? Так и не решив, за что именно его наградят крестом, парень вдруг понял, что они стоят.

– Чего случилось? – спросил парень.

– Ослеп, тля худая? – беззлобно ругнулся старый матрос. – Глянь, столбы валяются!

Действительно, несколько стоящих вдоль дороги телеграфных столбов были подпилены какими-то злоумышленниками. Поглядев на оборванные провода, Прохор с Архипычем переглянулись и поправили оружие.