Александр Михайловский - Имперский союз: В царствование императора Николая Павловича. Разминка перед боем. Британский вояж

А вот картинки, на которых были цветные изображения императора Николая и великой княжны Александры Николаевны, окончательно добили генерала. Николай, одетый в странную одежду, стоял у стены Петропавловской крепости – Перовский хорошо знал это место. А вот опять он, только на этот раз рядом с какой-то удивительной огромной машиной, у которой сверху и сбоку было нечто, похожее на крылья ветряной мельницы. Великая княжна Александра Николаевна, одетая весьма легкомысленно, если не сказать более, стояла на Невском – Перовский увидел позади весело улыбающейся дочери императора хорошо знакомый ему силуэт Александрийского театра, перед которым высился памятник необычной формы. А по самому Невскому ехали какие-то странные экипажи, большие и маленькие.

Перовский растерянно провел рукой по своим растрепанным кудрям, попытался что-то сказать, но так и не смог подобрать подходящих слов. Потом он все же собрался и спросил у Сергеева:

– Виктор Иванович, – как там в вашем будущем живет Россия? Как Хива, она наша или нет?

На этот раз пришла очередь Виктора почесать свою плешь и что-то промямлить себе под нос. Уж очень не хотелось ему сказать Перовскому, что границы России сейчас снова проходят там, где они были во времена генерала – неподалеку от Оренбурга.

Чтобы уйти от неприятной темы, Сергеев предложил Перовскому посмотреть на «живые картинки», которые расскажут о том, что произошло в России за почти два века, и о войне в Афганистане. Генерал согласился. Виктор принес ноутбук, включил его и, дождавшись, когда он загрузится, щелкнул «мышкой»…

Сил бесноваться и изрыгать проклятия у мистера Уркварта хватило лишь на двое суток. Потом он успокоился и попросил вахтенного офицера, заглянувшего в трюм, чтобы посмотреть, как себя чувствует арестант, позвать к нему человека, сумевшего так ловко поймать его.

Щукин, усмехнувшись, сказал Николаю Сергееву:

– Вот и созрел наш шотландец. Я думал, что он поупрямее будет.

– Так, Олег Михайлович, видимо, мистер Уркварт прикинул, что к чему, и понял, что он попал в надежные руки. Он деловой человек – предложит нам некие сведения, которые нас заинтересуют, а взамен потребует себе свободу. Ну и конечно, будет при этом отчаянно торговаться. Только мистер незнаком с такой штукой, как «сыворотка правды», от которой у человека начинается словесный понос. Но пока нам стоит познакомиться с ним поближе и обозначить, так сказать, свои позиции…

Уркварта извлекли из его каталажки, дали время привести себя в порядок и под надежным конвоем доставили в каюту, где его уже ждал Щукин.

– Присаживайтесь, – Олег гостеприимно указал изрядно помятому шотландцу на табуретку, – я внимательно вас слушаю. Вы ведь хотели поговорить со мной?

Пленник бросил на подполковника испепеляющий взгляд и выпрямился на табурете, стараясь принять гордую и независимую позу.

– Скажите, вы… – Уркварт замялся, подбирая слова, которые он хотел бросить в лицо своему визави, – …в общем, по какому праву вы похитили меня и держите взаперти? О вашем неслыханном по наглости поступке будет известно всей Европе! Даже ваш император при всей его варварской натуре вряд ли одобрит сей бандитский образ действий!

– Позвольте вас спросить, – поинтересовался Олег, – а откуда всей Европе станет известно о том, что вы находитесь в наших руках? К тому же той же Европе будет очень интересно узнать о том, как мистер Дэвид Уркварт лично договаривается с князем Адамом Чарторыйским о комплектовании на британские деньги отрядов польских мятежников для нападения на владения российского императора.

Щукин нажал на кнопку диктофона, лежавшего перед ним на столе. Уркварт вздрогнул, словно от удара током, услышав свой недавний разговор с князем Адамом.

– Oh My God! – воскликнул он. – Что это такое?! Скажите, кто вы и откуда?!

– Это не так уж важно, – ответил Щукин. – Вы видите, мистер Уркварт, что нам известно многое. Но кое-что мы предпочли бы услышать и лично от вас.

– Я знаю, – гордо задрав голову, произнес Уркварт, – что у вас на Востоке принято с варварской жестокостью пытать своих пленников. Но я готов выдержать самые изуверские пытки, но не сказать вам ни слова… Я британец, сэр!

Щукин усмехнулся – уж очень патетически сейчас выглядел шотландец. Кажется, мистер Уркварт сейчас вытянется по стойке «смирно» и запоет: «God save the Queen!» («Боже, храни королеву!»)

– Вы полагаете, что мы, записавшие ваш разговор в вашем же кабинете, не сможем вытянуть из вас все нужные нам сведения? – поинтересовался он. – В данном случае вы глубоко заблуждаетесь. Все будет именно так, и поверьте, мы постараемся обойтись без пыток и страданий.

Щукин посмотрел в глаза Уркварту. Тот, видимо, увидев в них что-то весьма неприятное для себя, весь подобрался, и спесь его заметно поубавилась. Он вдруг понял, что эти странные русские знают многое и очень опасны.

– Продолжим, – сказал Олег. – Итак, я желал бы услышать от вас о том, что вы и ваши единомышленники планируете в самое ближайшее время совершить против России. Ну, и немного о тех людях, которые будут непосредственно участвовать во всех этих диверсиях…

Мистер Уркварт задумался. Похоже, он тщательно взвешивал все за и против. Наконец, сделав выбор, вздохнул, и произнес:

– Вы – победитель, и вправе диктовать свои условия. Но все же скажите мне – кто вы и откуда… Я хочу получить ответ на мой вопрос, пусть даже он будет стоить мне жизни…

…Беседа с мистером Урквартом продолжалась более трех часов. О своем иновременном происхождении Щукин, естественно, ничего шотландцу не сказал. Он лишь туманно намекнул, что у русского царя теперь появились новые друзья и союзники, которые обладают огромным могуществом и возможностями, превышающими всякое людское воображение.

Похоже, что мистер Уркварт уже сам о чем-то догадался, потому он и особо не запирался. Олег вел запись допроса-беседы под диктофон, время от времени останавливая его, давая прослушать шотландцу тот или иной фрагмент беседы, и просил более подробно изложить интересующий его момент.

Потом, видимо выдохшись, Уркварт извинился и попросил прервать допрос, сославшись на усталость и плохое самочувствие. Щукин, видя, что допрашиваемый действительно выглядит неважно, не стал его дожимать.

Он пригласил в каюту Николая Сергеева и попросил отконвоировать мистера Уркварта в его «юдоль печали и скорби», добавив уже по-русски, чтобы конвоиры за ним хорошенечко приглядывали и не допустили какого-либо ЧП.

– Коля, – сказал Щукин, – клиент испытал сильный психологический стресс, и я боюсь, как бы после этого у него не поехала крыша. Он может накинуться на кого-нибудь, сигануть за борт или попытаться наложить на себя руки. А это нам ни к чему.