Александр Михайловский - Имперский союз: В царствование императора Николая Павловича. Разминка перед боем. Британский вояж

– Да, это вы правильно говорите, – ответил царь. – А у меня, после ознакомления с некоторыми вашими бумагами, совсем сон пропал. И хочется не верить в то, что в них написано, и в то же время понимаю, что все это чистая правда… Скажите, Александр Павлович, неужели можно когда-нибудь вычистить эти авгиевы конюшни?

– Можно, ваше величество, – задумчиво покусывая сорванную травинку, ответил Шумилин, – только вы правы – предстоящая работа будет поистине титанической. Но, ваше величество, мы же с вами русские. А как говорил в свое время генералиссимус князь Суворов, «Мы русские, мы все одолеем!»

Николай улыбнулся.

– Мне приятно, Александр Павлович, что вы так думаете. Значит, будем чистить эти авгиевы конюшни вместе?

– Будем, ваше величество, – улыбнулся в ответ Шумилин. – А куда мы денемся, с подводной-то лодки…

Император улыбнулся – он уже знал, что такое подводная лодка. А потом неожиданно вновь стал серьезным.

– Александр Павлович, я давно хотел у вас спросить, да все как-то не решался. Скажите, – спросил он Шумилина, – известно ли вам, что произошло в ноябре 1825 года в Крыму? – И Николай пристально посмотрел в глаза человека из будущего.

– Ваше величество, – спокойно ответил Шумилин, – вы говорите о событиях, которые произошли той осенью в Георгиевском монастыре? Да, мне известно об этой, возможно, самой большой тайне дома Романовых.

Император на мгновение замер, услышав ответ Шумилина. А потом, усмехнувшись, заметил про себя: «А ведь правильно гласит Святое Писание: нет ничего тайного, что не стало бы явным».

Потом, посмотрев внимательно на своего собеседника, спросил:

– Но скажите, мне очень любопытно – откуда вам все стало известно?

Шумилин усмехнулся.

– Прежде всего, – сказал он, – надо сказать спасибо некоторым вашим приближенным, которые не умеют держать язык за зубами. Нет-нет, – успокоил он нахмурившегося Николая, – никто из них так прямо никому не рассказывал, что император Александр I устал от исполнения им обязанностей монарха и решил уйти в отставку. Но косвенных доказательств этого было достаточно.

– А каких именно? – поинтересовался Николай. – Как мне рассказывал граф де Витт, все было сделано приватно, и никто ничего не должен был знать. Кто же все-таки не смог сдержать данное им слово – сохранить все в тайне?

– Ну, допустим, кое-что стало известно из-за того, – сказал Шумилин, – что в семье Тарасова – личного доктора императора Александра Благословенного, и в семье графа Остен-Сакена ни разу не служили панихиду по якобы умершему императору. Ведь страшный грех – служить панихиду по еще живому человеку. И первая панихида была отслужена лишь в 1864 году, когда в далекой Сибири умер таинственный старец Федор Кузьмич.

– Вы и про него знаете? – изумленно спросил у Александра император. – Значит, он умрет через двадцать четыре года…

– Да, ваше величество, – подтвердил Шумилин, – в нашей истории это случится именно тогда. Он переживет вас…

– Помню, как еще в 1819 году, – сказал задумчиво Николай, – брат, будучи у меня в гостях, заявил мне, что через некоторое, не столь продолжительное время, мне придется сменить его на царском троне.

– Ну, ваше величество, – усмехнулся Шумилин, – это вам напророчила еще ваша бабка, императрица Екатерина Великая.

– Я знал о пророчестве бабушки, – сказал с улыбкой Николай, – но не принимал его всерьез. Я считал, что мне всю жизнь придется служить и заниматься своим любимым делом – проектировать и строить крепости. А тут вот эти слова брата… Я был удивлен. Нет, скорее, ошеломлен.

Когда же в том, незабываемом тысяча восемьсот двадцать пятом году он сказал мне, что время его ухода из этого мира пришло и он собирается постричься в монахи в Георгиевском монастыре, я понял, что мне придется взвалить на себя уготованный мне судьбой и Господом Богом крест.

Ведь я догадывался, что мне предстоит начать борьбу не на жизнь а на смерть с этой шайкой масонов, которые в декабре того же года вышли на Сенатскую площадь, желая окончательно погубить Россию. И у меня не было другого выхода… Вы понимаете меня?

Шумилин кивнул. В свое время он внимательно перечитал исторические документы, в которых говорилось о целях и задачах декабристов. От прочитанного у него встали дыбом волосы. Например, Пестель, мечтавший стать диктатором, планировал отсоединить от России ее западные губернии, Кавказ и Украину. А другой вождь мятежников – Рылеев, пошел еще дальше – он хотел разделить Россию на пятьдесят губерний, сделав их самостоятельными государствами. К сожалению, мечты этих масонов осуществились лишь в конце XX века.

Царскую семью, задолго до подвала Ипатьевского дома, декабристы предлагали физически уничтожить. При этом один из душегубов, некий Оржицкий, придумал использовать для казни царя и великих князей «экономическую виселицу». А именно – вешать их цепочкой, привязывая «одного к ногам другого».

Ну, а сто тысяч жандармов, которые должны были искать недовольных военной хунтой и строго карать их – это просто перебор. У добрейшего графа Александра Христофоровича сейчас в наличии всего пятьсот служивых, и это на всю огромную Россию!

– Я вас прекрасно понимаю, ваше величество, – ответил Шумилин, – вы поступили именно так, как должны были поступить. И все мои друзья того же мнения.

– Вот и отлично! – воскликнул царь. – Я не сомневался, что вы меня поймете. А то я, сказать по чести, немного засомневался, прочитав в вашем времени вывеску с названием улицы…

Неожиданно сидевший рядом с ними Гусар заливисто залаял. Какой-то, по всей видимости такой же, как они, любитель утренних прогулок, одетый в серый сюртук с тростью и моноклем, появился в конце аллеи.

– Спасибо, Александр Павлович, за очень полезную для меня беседу, – сказал царь, – надеюсь снова встретиться с вами и вашими друзьями сегодня вечером в Аничковом дворце.

– Всего доброго, – сказал Шумилин, сделав полупоклон и приподняв над головой цилиндр, – до скорой встречи.

И каждый из них пошел своей дорогой. Царь отправился в Зимний дворец, где его ждали текущие дела, доклады градоначальника и министров. А Александр, еще немного побродив по прекрасному во все времена года и во все эпохи Летнему саду, вышел на Фонтанку и не спеша пошел по набережной в сторону дома князя Одоевского. Он был задумчив и рассеянно смотрел себе под ноги.

Видимо, поэтому он не сразу заметил господина в сером сюртуке, встретившегося ему в Летнем саду, который, так же не спеша, шел за ним, не обгоняя и не отставая. У входа в подъезд Шумилин незаметно вынул из кармана небольшой цифровой фотоаппарат и сделал несколько снимков незнакомца. Похоже, тот так и не заметил, что стал участником фотосессии.