Геннадий Марченко - Возвращение [СИ]

– А-а-а… Кус охтак! Кус уммак! – истошно завопил Захария на великом и могучем иврите, прижимая к уху ладонь, из-под которой тут же побеждал тёмно-красный ручеёк.

После таких воплей, наверняка переполошивших весь бордель, уже не имело смысла таиться. Тем более что громила… нет, он не бежал, но так быстро шагал в нашу сторону и такими шагами, что я едва успел выхватить ствол и выпустить пулю в надвигающуюся на меня тушу.

Если я надеялся, что 15 граммов выпущенного из «Кольта» свинца остановят этого Геркулеса, то глубоко заблуждался. Он даже с шага не сбился! Второй выстрел, третий… Что же остальные-то не стреляют, мелькнула мысль, опешили, что ли?!! Нажать на спусковой крючок в четвёртый раз я не успел – Кортес вонзился в нашу маленькую толпу, размахивая налево и направо своими руками-оглоблями. Я-то успел нырнуть в сторону, прижавшись к стенке, а вот остальные замешкались, и вот уже Ицхак летит спиной вперёд в сторону лестничного пролёта, а Пабло стонет и держится за левое плечо – похоже, сломана ключица.

Эдак он всю мою банду отметелит! Нужно с ним кончать… Я выхватываю нож, подбираюсь к Кортесу сзади и без раздумий вгоняю лезвие ему точно в темя. Ну наконец-то! Громила на мгновение застывает, затем поворачивается в мою сторону, пуча сочащиеся кровью глаза, и с грохотом рушится вниз, на устилающую пол ковровую дорожку.

В этот момент открывается одна из дверей, и в коридор выглядывает какой-то мужик в цветастом халате. Увидев жуткую картину, он меняется в лице, тут же исчезая за дверью, и мы слышим звук проворачиваемого в замочной скважине ключа.

– Ну и чего не стреляли? – с укором спрашиваю я своё воинство.

– Думали, вашего «кольта» будет достаточно, – виновато отвечает Рауль. – Кто ж знал, что он и впрямь бессмертный.

– Не такой уж и бессмертный, – говорю я, пиная носком ботинка истекающую кровью тушу.

Наклонился, выдернул из темени покойника нож, обтёр лезвие о его же одежду и убрал обратно в ножны.

– Надеюсь, Сальвадо ещё здесь. Там, – я киваю на дверь, откуда выглядывал мужик, – мы его вряд ли найдём, поэтому вышибаем оставшиеся пять дверей. Захария и Пабло, вы спускайтесь вниз, пусть вам Лео окажет хоть какую-то первую помощь. Ицхак, ты как? Нормально? Тогда нас трое. Надеюсь, на одного Сальвадо достаточно.

Вышибать двери ногами не потребовалось. Рауль вовремя вспомнил про оружие, и мы просто выносили замки короткими очередями. Удача нас поджидала в последней, крайней комнате. Сначала я увидел закутавшегося в простыню мальчишку лет двенадцати, испуганно жавшегося на кровати, затем распахнутое окно.

«Он там?» – спросил я парнишку одними глазами, показывая на окно. Мальчишка коротко кивнул, съёжившись ещё больше.

Я подошёл к окну и осторожно выглянул в ночной мрак. Дождь уже почти прекратился, но луна пока не могла пробиться сквозь плотные тучи. Кинул взгляд вниз – распластанное в грязи тело отсутствовало. Неужели этому борову удалось сбежать?!

А нет, вот он, красавчег! В белых брюках, в рубашке нараспах, ботинках… Почти успел собраться. Пристроился сбоку, на карнизе шириной сантиметров 30, стоит, прижавшись голой спиной к мокрым кирпичам, и пытаясь втянуть торчащее пузо, чтобы не перевешивало вниз.

Я поманил его пальцем, на что тот ответил отрицательным покачиванием головы. С тройного подбородка Сальвадо при этом сорвалось несколько капель влаги, исчезнув в ночном сумраке.

Да что я, собственно, с ним церемонюсь?!! Пустить ему пулю в лоб – и всего делов. Хотелось, конечно, поизмываться, но не при детях же… Да и после битвы с Кортесом адреналин как-то уже схлынул, хотелось побыстрее закончить.

– Рауль, – обернулся я к толмачу, – пусть парня выведут в коридор… Вывели? А теперь скажи этому любителю мальчиков, что за содеянное зло он приговаривается к смертной казни. А именно за похищение моих жены и дочери – если он меня ещё не узнал – а также за убийство двух моих людей.

– Не надо, не надо меня убивать, мистер Бёрд! – на вполне сносном английском простонал Сальвадо. – У меня семья, дети, вы их оставите сиротами… Это всё Хименес, это он всё придумал, и он предложил идею, как выманить у вас 5 миллионов. Я верну, я всё верну до последнего цента!

– Давай-ка заползай обратно, – велел я ему.

Я бы на его месте всё же сиганул вниз. Хоть мизерный шанс спастись, но оставался. Хотя он по своей наивности душевной, вероятно, надеялся, что его простят… Нет, я бы сиганул.

Кое-как, с нашей помощью, забравшись обратно в комнату, не насквозь, но всё же подмокший, он выглядел весьма жалко. Этот человек, ещё недавно бывший могущественным наркобароном, на наших глазах превратился в дрожавший от страха кусок сала. Как вообще этот слизняк мог управлять такой империей?!!

– Ну и где деньги? – с налётом безразличия поинтересовался я.

– Они у Хименеса дома. Я не храню у себя большие суммы.

– И что, он нам их выложит на блюдечке?

– Я могу ему позвонить, он принесёт их сюда.

– Позвонить?.. А что ж, можно и позвонить.

Телефон мы обнаружили внизу, в небольшой комнатушке, которую себе под личный кабинет отвёл хозяин борделя. Тот по-прежнему сидел на полу в небольшом фойе, прислонившись спиной к стене, рядом с также надёжно связанным охранником, а рядом невозмутимо прохаживался Лео.

– Скажешь Хименесу, чтобы приехал один, что у тебя здесь встреча с крупным поставщиком, который согласен отдать очень крупную партию наркоты только за наличные. И учти, амиго, если вздумаешь чудить, кричать в трубку, что всё плохо, или подашь какой-то условный сигнал – ты будешь просить у меня лёгкой смерти.

Сказано это мною было тихим, спокойным голосом, однако уверен, что у Сальвадо по спине пробежали мурашки. Пока тот крутил телефонный диск, я незаметно кивнул Раулю, мол, следи, что он будет говорить.

Когда Сальвадо закончил говорить и положил трубку, я приказал ему встать на колени лицом к стене.

– Не убивайте меня, я сделал всё, что вы просили, – захлюпал носом боров, всё же становясь на колени.

– Никто тебя пока не убивает, ты нам ещё будешь нужен. Не трясись, ты же мужчина. Или я ошибаюсь?

Наверное, мои слова всё же пробудили в нём остатки мужского естества, во всяком случае, Сальвадо перестал всхлипывать, вздрагивая плечами, его голова обречённо поникла на грудь. Минут через десять он уже стал испытывать физическое неудобство от стояния на коленях. Видя это, я разрешил ему сесть на задницу, и он с облегчением привалился к стене спиной.

Прошло около получаса, прежде чем стоявший на стрёме Лео заскочил в кабинет, извещая, что напротив борделя остановился автомобиль.

– Хименес? – спросил я.

– В темноте не разглядеть, но водитель один. Наверное, он сам за рулём.