Геннадий Марченко - Возвращение [СИ]

– Не могу пока ничего сказать, это секрет. Вечером сами всё узнаете.

Таинство посвящения проводилось у подножия 12-метровой статуи совы. К 9 вечера, обступив по бокам искусственное озеро, здесь собралось всё население лагеря, за исключением гостей, которым сие видеть было неположено. У постамента изваяния – я и председатель Богемского клуба, оба облачены в какие-то чёрные балахоны с капюшонами. Не иначе, подумал я, что-то типа масонского ритуала, только вот меча или даже шпаги не видно. Конкретно секта, мать их, и во что это я умудрился вляпаться…

По четырём углам площадки горели факелы, их света хватало, чтобы зрители видели происходящее на этом возвышении.

Роуч повернулся к публике и поднял вверх руки, словно собираясь проповедовать.

– Соратники! Сегодня в нашем клубе на одного члена станет больше.

«Вот уж точно, как есть член» – подумал я, мысленно переведя английское слово «member» на русский и вспомнив, что клуб чисто мужской.

– Мы уверены, что сей муж будет достоин высокого звания члена нашего клуба, но всё же обязаны задать соискателю вопрос, – Роуч повернулся ко мне, откинув с головы капюшон. – Брат, готов ли ты служить верой и правдой своим новым товарищам? Готов ли помочь им, если они тебя об этом попросят? Готов ли пожертвовать своей жизнью во имя тех, кто стоит здесь сегодня и молится за тебя?

– Готов.

А что мне ещё оставалось ответить? Главное – верить, что момент, когда мне придётся за кого-то из этих мудаков отдавать жизнь, никогда не наступит. Ну или в ближайшие хотя бы лет 10.

– Что ж, ты сделал свой выбор. Вносите!

Спустя мгновение из темноты в круг света вошли четверо в балахонах и капюшонах, несшие на плечах обитый в столь же чёрную материю простой гроб. Поставив его у моих ног, двое сняли крышку, поставив её вертикально. Я с недоумением взглянул на Роуча.

– Теперь ложись, – негромко сказал он мне и снова повернулся к зрителям. – Да грядёт ритуал очищения и перерождения!

Народ завопил, приветствуя этот акт маразма, а я, немного подумав, всё же лёг. А что мне ещё оставалось делать? Сука, никогда ещё в гробу лежать не доводилось. Понятно, все мы там будем, рано или поздно, но всё же я надеялся, что уже не увижу, как меня выносят вперёд ногами. Ан нет, напрасно надеялся.

Лежать было относительно удобно, я даже руки на груди сложил для правдоподобия. Думал, полежу пару минут – и пригласят встать, мол, прошёл посвящение. Ага, щас! Я не видел, как сверху гроб закрывают крышкой, так как лежал с закрытыми глазами, просто сначала услышал стук, а когда открыл глаза – эти шустрые парни уже заколачивали гвозди.

– Эй, вы чего? Пошутили – и хватит!

Я ударил кулаком в крышку гроба и поморщился. Бракоделы, не могли доски нормально обстругать, занозу посадил. Не успел её вытащить – гроб подняли и куда-то понесли. Похоже, и впрямь вперёд ногами.

Несли недолго, по ощущениям метров двадцать, не дальше. Гроб опустили, а затем я услышал звук вонзаемого в землю шанцевого инструмента, и комья земли загремели по крышке. Твою ж мать, меня, похоже, теперь ещё и закапывают! Они там совсем, что ли, офонарели?!!

Орать, впрочем, я не стал. Ладно, ритуал есть ритуал, даже если его придумали такие извращенцы. Потерплю, ничего страшного.

Спустя какое-то время звуки исчезли полностью. Я слышал только отдававшееся набатом в заложенных ушах биение собственного сердца, явно сказывался перепад давления. Лежать в абсолютной темноте было не очень комфортно. И ведь даже зажигалки нет… Хотя оно и к лучшему, кислород нужно экономить.

Невольно вспомнилось когда-то вычитанное, что чем субтильнее человек – тем больше в гробу места для воздуха. Для дыхания здоровому взрослому человеку достаточно 0,5 литра кислорода в минуту, то есть весь кислород в гробу будет израсходован примерно за 5,5 часов. Выходит, часов 5 в запасе у меня, если не начну паниковать и дышать глубоко и учащённо, точно есть. А когда кислород закончится, я почувствую удушье, но перед смертью впаду в бессознательное состояние, так как углекислый газ вызывает сонливость, а затем и кому.

Что вообще за чушь в голову лезет?! Это же всё постановка, шутка. Сейчас полежу тут минут 5 от силы, и меня откопают. Кстати, у меня же часы с фосфоресцирующими стрелками! Поглядел на время – 21.33. Пару минут уже лежу точно. Эй вы там, наверху, как пела Примадонна. Покуражились и хорош!

Нет, они явно не спешили вызволять меня из этого ящика. Невольно вспомнилась героиня Тарантино, которую тоже заживо похоронили. Там она сумела-таки пробить себе путь к свободе в буквальном смысле этого слова. Подожду ещё минут десять и попробую повторить этот кинотрюк, хотя 99,9 % за то, что он завершится провалом.

Не успел я представить, как буду выбираться из подземного плена, как послышались какие-то посторонние звуки, и вскоре я понял, что меня наконец-то откапывают. Вытер носовым платком выступившую на лбу испарину, тихо, под нос себе, матерясь на великом и могучем. М-да, интересно, они так каждого кандидата на вшивость проверяют?

Спустя несколько минут гроб был извлечён на поверхность, крышка снята и, поддерживая меня под руки, двое амбалов в накидках и капюшонах помогли принять вертикальное положение. Я снова стоял в круге света, рядом с Роучем, вопросительно на него поглядывая. Тот же смотрел на стоявшую перед ним толпу.

– Братья! Наш соратник с честью выдержал испытание и стал одним из нас! Теперь он может гордиться своим членством в Богемском клубе. Поприветствуем же его!

Народ разразился воплями, которые, наверное, было слышно в Монте-Рио. Напалмом бы пройтись по вам, насколько стало бы легче жить просом народу без этих кровопийц. С другой стороны, кого-то из них простые американцы и выбирали на руководящие посты во власть. Того же Уоллеса. И кстати, не самый худший Президент, хоть и со своими тараканами в голове. Всяко лучше Трумэна, который в моей реальности затеял «холодную войну» с СССР, в этой же отношения двух самых могущественных стран были пусть и не дружескими, но вполне терпимыми. В общем, каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает.

– Мистер Бёрд, вы можете присоединиться к соратникам.

Роуч кивнул на толпу, и я, наконец скинув плащ, спустился к зрителям, которые тут же принялись с улыбками жать мне руку и поздравлять со вступлением в братство клуба. Среди них были и Гувер с Толсоном. Директор ФБР панибратски хлопнул меня по плечу:

– Поздравляю, мистер Бёрд, со вступлением в наше братство! Теперь у вас есть не только права, но и обязанности. Одна из них – ежегодный вступительный взнос в размере 25 тысяч долларов.

– Ого, – присвистнул я. – Неплохо у вас тут обдирают. У меня с собой тысячи три… Правда, есть чековая книжка.