Мария Архангельская - Пес войны [СИ]

— Как тебя зовут? — спросил Ирнар, решив быть поприветливей.

— Тиним, — бородатый откашлялся, — у господина Юмира служу…

— Ты что-то знаешь о разбойниках? — Ирнар едва удерживался, чтобы не морщиться — от бородатого безбожно разило потом и ещё какой-то кислятиной.

— Да… э-э-э… господин. Я, знаете, пастух, то есть стада перегоняю. А эти разбойники, ваша милость, тут уж давно разбойничают. Позавчера у меня трех овец отняли, а овцы хорошие были, лучшие в стаде, а ещё…

Ирнар всё-таки поморщился и сделал отстраняющий жест.

— Ты знаешь, где они сейчас?

— Знаю, господин, только ваши… э-э-э… денежку обещали…

— Получишь, когда мы убедимся, что ты сказал правду.

— Ладно, ваша милость, только вы скажите… — Тиним опасливо покосился в сторону приведших его солдат, — ну, чтобы меня не били, значит.

— Никто тебя не будет бить, говори.

— Ну, стало быть, они там, ваша милость. На Вастасе, то есть.

— Мои люди там уже были, никого там нет.

— Так то на склонах, господин, никого, а они все на вершине, стало быть, собрались. Там у них это… убежище.

— На вершине?

— Ну да. Там кругом скалы, стало быть, а с другой стороны обрыв. Только по одной тропке и можно пройти, незаметно не подберёшься.

Ирнар поднял голову. Вастас, освещенный утренним солнцем, вставал перед ним во всей красе. Голая скалистая вершина была хорошо видна на фоне безоблачного неба.

— Много их там, Тиним?

— Да кто ж его знает, ваша милость, — Тиним поскреб щеку грязным пальцем. — Сначала мало было, потом ещё набежали… Пожалуй, как мое стадо, да брата моего, да с Мисовым…

— А точнее сказать не можешь? Сотня? Две? Три?

— Не, не три, — замотал головой бородач. — Помене будет. Две, а может и меньше. Я всех, ваша милость, не видел…

— Ладно. Если не соврал, получишь свои деньги. А может, их твоему хозяину отдать? Ладно, шучу.

Вернувшиеся разведчики подтвердили слова пастуха. Что там, на вершине, за скалами видно не было, но в солдат, попытавшихся сунуться на тропинку, полетели стрелы. Один из разведчиков был легко ранен, и командир группы, оставив часовых, послал известить полковника. Ирнар приказал выдать Тиниму обещанную награду. Тот принял монеты, попятился, кланяясь и униженно благодаря, повернулся и припустил со всех ног. Ирнар забыл о нем уже через полчаса.

Разбойники сами загнали себя в ловушку. Разведка подтвердила — подняться на вершину и спуститься с нее можно было только по одной узкой тропинке. Достаточно перегородить ее и поставить надёжные караулы, и можно не сомневаться, что никуда они не денутся. Сколько бы припасов они не собрали, еда закончится быстро, а воды на этом каменном пятачке и вовсе нет. Попытки прорыва можно не бояться именно из-за узости тропы. Обрыв с другой стороны вроде бы не сулил никаких неприятностей, но Ирнар на всякий случай приказал выставить караулы и там — вдруг у осаждённых найдутся веревки. Он не хотел никаких неожиданностей.

Основной лагерь разместили ниже по склону. Все предвкушали несколько дней отдыха, после которых можно будет приняться за настоящее дело.

— Они таки поставили внизу караулы, — сказал Таскир. — Плохо.

— Да, это затрудняет дело, — согласился Гирхарт.

Они стояли у края обрыва, откуда открывался прекрасный вид на окрестности Вастаса. Лагерь коэнцев, находившийся с другой стороны горы, отсюда виден не был, но посты под обрывом были как на ладони.

— Но к своим обязанностям они относятся не слишком ответственно, — заметил Таскир. — Вон те, по-моему, в кости играют.

— Значит, они не воспринимают нас всерьёз, что и требовалось.

— Да, — Таскир наклонился, сосредоточенно разглядывая людей внизу.

— А ты что скажешь? — окликнул Гирхарт Тинима, привалившегося к скале неподалеку от них. — Ты видел их командира?

— А как же, — бородач ухмыльнулся, — меня прямо к нему провели.

— И что ты о нём скажешь?

— Важный очень. Нос дерёт, но ума не палата.

— А как зовут, слышал?

— Ирнар До… Дорани, или что-то в этом роде.

— Дорани, — повторил Гирхарт. — Из высшей знати, однако. Патриций.

— Ты о нём знаешь? — спросил Таскир.

— Слышал краем уха.

— И что, важная птица к нам пожаловала?

— Он из младшей ветви. Ни земель, ни денег, только кровь да гонор. Впрочем, этот ещё из лучших. Прошёл армию с низов, делает карьеру. Когда я слышал о нём в последний раз, он был капитаном, а теперь, выходит, до полковника дорос.

Для слышавшего «краем уха» Гирхарт был чересчур осведомлён, но Таскир в очередной раз промолчал. Он уже давно убедился, что если Гирхарт не хочет о чем-то говорить, расспрашивать его бесполезно.

Тиним не лгал Дорани, когда говорил, что на вершине находятся меньше двух сотен. Большая часть отряда ещё до подхода коэнцев разошлась по окрестностям — собирать загодя завербованных бойцов из ближайших поместий и сел. Все было обговорено заранее: кто и откуда приводит людей, сколько их, где они размещаются, кто командует… Коэнский полковник оказался предусмотрительней, чем надеялись предводители, и выставил-таки караулы под обрывом, но это было не смертельно. На такой случай были предусмотрены световые сигналы. Часовых, конечно, придётся уничтожить, но если они и успеют поднять тревогу, коэнцев это уже не спасёт. Они готовятся драться в лучшем случае с парой-тройкой сотен, а против них будет несколько тысяч. Главное, чтобы тревога не поднялась раньше времени, и потому Таскир и Гирхарт со своими людьми продолжали терпеливо сидеть среди скал, дожидаясь сигнала снизу.

Сигнал был подан на третью ночь. Часовой, углядевший миганье одинокого огонька на черном бархатном ковре, в который превращался ночью расстилавшийся под обрывом лес, разбудил предводителей. Огонёк, мигнув несколько раз, исчез, но через некоторое время появился снова. Гирхарт считал вспышки. Одна, две… пауза… еще три…

— Все готовы? — произнёс Таскир у него над ухом. — Тархи, ответ!

Тархи воткнул в трещину факел и, заслоняя его движениями плаща, подал ответный сигнал, означавший «выступаем». Гирхарт поднялся и, подойдя к краю обрыва, глянул вниз. Там горели три костра, вокруг них угадывались человеческие фигуры. К счастью, коэнские вояки расположились не под самой стеной, а ниже по склону, где было удобнее. Можно было спокойно спуститься, не опасаясь, что сразу наткнешься на врагов, подождать своих и подготовиться к бою. Гирхарт усмехнулся про себя, глядя, как летят с обрыва верёвки с узлами, и первые бойцы его отряда, закрепив мечи за спиной, чтобы не задеть ими камни, бесшумно скользят вниз. Судя по всему, большинство солдат противника, если не все — новобранцы, им ещё предстоит на собственном опыте узнать, во что выливается такая беспечность. Тем из них, кто останется в живых, конечно.