Мария Архангельская - Пес войны [СИ]

Сейчас он, по крайней мере, сам себе хозяин. И не только себе. В его владении, в конце концов, не столь уж и малая территория. Но управление ей в мирное время оказалось сущим наказанием. Насколько проще было во время войны! Особенно тяжко пришлось в первые месяцы, когда он сам толком не знал, что делать дальше, а все смотрели на него и, как и прежде, ждали от него решений. Потом всё как-то более-менее наладилось, но всё равно забот было выше головы. Основной головной болью стала нехватка денег. Наладить жизнь в разорённой — им же самим разорённой! — стране оказалось делом очень и очень дорогим, а вытрясти средства было не из кого. Добычу, взятую в Коэне, пришлось поделить, иначе войска бы его не поняли. Конечно, часть отошла ему лично, другая часть, по уже сложившейся традиции, дележу не подлежала, но этого было явно недостаточно. Приходилось изворачиваться, что-то постоянно изобретать, отпустить часть пленных позначительнее за выкуп, пройтись частым гребнем по чудом уцелевшим от разграбления областям. И всё равно — не хватало.

Второй заботой стали уцелевшие провинции. Проще всего было с Настараном — туда он отправил Дарри с самыми широкими полномочиями. Сравнительно легко удалось разобраться и с Восточной Рамаллой. Оставшийся за правителя Эвер, деморализованный гибелью Арна, легко согласился на вассалитет с предоставлением автономного управления и уменьшением армии. Сейчас эта территория доставляла меньше всего хлопот, и из неё шли регулярные поступления в казну, что в условиях хронического безденежья было особенно ценно. А вот со Смуном пришлось повозиться. Тамошние племена после падения Коэны вообразили себя свободными и никому больше не подконтрольными. Приводить их в чувство силой оружия было бы рискованно — в армии Гирхарта было много смунцев. В конце концов он нашёл выход, сыграв на многолетней вражде между племенами. Его ещё в прошлом году неоднократно пытались привлечь в качестве третейского судьи, что его тогда изрядно раздражало, а сейчас взяло да и пригодилось. Он лавировал между нестойкими племенными союзами, помогая то одним, то другим, и потихонечку устанавливал свои порядки. Ему даже удавалось получать оттуда кое-какие подати.

Одновременно навалилось и множество других забот, постоянно приходилось что-то решать, кому-то отвечать, что-то просчитывать, отдавать приказы, а потом ломать голову, как сделать так, что бы они исполнялись. Словом, известие о вторжении из Тинина Гирхарт воспринял с истинным облегчением. Наконец-то можно было хотя бы на время забыть обо всей этой мороке и отправиться на войну, где всё было просто и понятно, привычно и знакомо. Но война закончилась до обидного быстро, и опять пришлось возвращаться к ожидавшим его государственным заботам.

Тинин обещал в будущем стать серьёзной проблемой, но это в будущем. Сейчас он даже был полезен, туда бежали все, недовольные новыми порядками и не готовые с ними смириться. Оставшись в Рамалле, они могли бы причинить куда больше неприятностей. Туда же, в Тинин, уехал и бывший генерал Эрмис. Поколебавшись, Гирхарт решил всё же отпустить его с миром, только взял с него слово не поднимать против оружия против бывших товарищей. Эрмис обещал. Что-то сломалось в гордом коэнском аристократе — после гибели Коэны казалось, что он больше ничего не хочет и не к чему не стремится. Пожалуй, можно было обойтись и без клятвы, Эрмис и так вряд ли вмешается во что-либо.

А вот что делать с Рейнетом Серлеем, Гирхарт думал довольно долго. Прошло целых два месяца, прежде чем он вызвал к себе одного из пиратских капитанов, бывшего кравтийца, попавшего в вольное братство после победы Арнари, а после крушения империи изъявившего желание пойти на службу к новым хозяевам Рамаллы. Даже среди прочих пиратских капитанов Дайр, несмотря на благородное происхождение, выделялся полным отсутствием брезгливости в выборе средств. В других обстоятельствах Гирхарт трижды подумал бы, прежде чем с ним связываться, но выбора у него не было. Флот был нужен, опытные флотоводцы тоже нужны, а взять их было неоткуда.

— Сами понимаете, присутствие одного из представителей прежней династии в Сегейре нежелательно, — сказал маршал явившемуся на вызов адмиралу. — Это может создать излишнюю напряжённость и внушить кое-кому напрасные надежды. Его следует увезти его из столицы, а лучше вообще из Рамаллы.

— Что прикажете делать с ним потом?

— Я больше не желаю о нём слышать. Вы меня поняли?

Адмирал поклонился.

— Как прикажете, господин маршал.

Спустя некоторое время Гирхарт получил известие, что мальчик по несчастной случайности утонул на пути к побережью, при переправе через Гиану. Недоглядевшие были строго наказаны. В общем, печально, что и говорить.

Усилием воли Гирхарт отогнал эти воспоминания. Сейчас его заботили более насущные вопросы. Например, то, что, когда плавание по морю восстановится в полном объёме, пираты будут мешать точно так же, как раньше, если не больше. После падения Коэны исчез последний сдерживающий фактор, они чувствуют себя полными хозяевами не только на море, но и на суше. Рейды вглубь страны — это было уже слишком. Бывшие союзники стремительно превращались в проблему, но призвать их к порядку пока возможности не было. Он разослал отряды по всем более-менее крупным городам с целью противодействия набегам, но мелкие поселения приходилось оставлять на милость богов. Позволить вооружаться местным жителям было рискованно. Да и в любом случае справиться с этой напастью можно было только на море, а кораблей не хватало катастрофически. Коэнский флот под командованием незадачливого адмирала Искара был вдребезги разнесён пиратами незадолго до падения Коэны, так что восстановить его не успели. Те корабли, что перевезли в Рамаллу войско Серлея, те же пираты и сожгли, как только их оставили без присмотра. Был свой флот у Дарри, но он на нём же и отбыл обратно в Настаран, и Гирхарт не стал противиться, понимая, что наместнику корабли тоже нужны. Тогда ещё союзнички под парусом вели себя более-менее прилично… Вообще, Настаран сейчас был прямо-таки образцовой провинцией. Местное население, неплохо ладившее с Тиокредом, приняло Дарри как его наследника, а тем из эмигрантов-кравтийцев, кого такое положение дел не устраивало, была дана возможность уехать. Большинство подались во всё тот же Тинин. Пёстрая компания бывших врагов пока ухитрялась неплохо там уживаться, чувствуя себя не кравтийцами и арнарийцами, а коэнцами в изгнании.

На пиратов же Гирхарт попытался воздействовать через Ваана. Конечно, прямо они ему не подчиняются, но Эмайя дружит с Кассаном не одно столетие, и есть надежда, что, если с ней удастся договориться, Ваан поумерит аппетиты своих союзничков. К тому же Гирхарт рассчитывал, что эманийский царь сейчас должен быть настроен миролюбиво. Он скушал оставшийся бесхозным Ханох, и ему потребуется время, чтобы его переварить. А морская торговля, что не говори, для него не менее важна, чем для Гирхарта. Поэтому маршал отправил к Ваану посольство с приветствиями и поздравлениями, а также предложением мира и союза. Подумал, не выразить ли недоумение по поводу скоропалительного мира с Серлеем, являвшимся по сути дела предательством Кравта, но решил, что не стоит. Увы, Гирхарт сейчас не в том положении, чтобы давить и требовать, а значит, лучше не создавать ненужной напряжённости.