Константин - Кому на руси жить

- Земиголы взбунтовались, тиунов и посадников перебили, говорят, что дани давать больше не станут.

- Это еще кто такие?

- Не больше твоего знаю. Прибалты какие-то. Рогволд их недавно примучил, вождя в поединке зарубил. Пользуются тем, что далеко от Полоцка, чудят постоянно, с данью хитрят. Князь хотел на них весной сходить, манерам поучить да вот видишь как вышло.

- К чему такая спешка? Пусть бунтуют сколько влезет, бежать им все равно некуда, придет как планировал весной да накажет.

Рваный мотает головой.

- Весной ничего с них не возьмешь. Урожай соберут и спрячут, рыбы за зиму накоптят и тоже схоронят, мед, воск, шкуры, орехи... в общем, все, что должны отдать надежно укроют. Скажут не уродилось. А Рогволд очень желает взять. Я, говорит, с них за каждого убитого полочанина спрошу!

- Разумно, – говорю одобрительно. – И по понятиям.

- Ты не радуйся. Князь после принятия пищи поспешит грузиться на свои кораблики и попрет с гридью в Полоцк по реке, остальные пойдут на пешей тяге. Мне и Буру поручено собрать всех, кто явился наниматься в дружину, вооружить и вести на соединение с Рогволдовой ратью неподалеку от Полоцка.

- Бур тоже пойдет?

- Пойдет. Виров князь на Завида оставляет. Все, бывай пока, я к себе, надо все оружие сюда стащить, припасы собрать, лошадей, телеги. Как вернусь, так и выйдем.

Занятно получается: в дружину я попал, а вот когда в Полоцке буду неизвестно. К тому же существует огромный шанс лечь костьми на далеком балтийском побережье. Не просто же так земиголам вздумалось устроить революцию, будут воевать не иначе. Миша рассказывает, что, не прошло и пяти лет после возложения на них дани Рогволдом, земиголы снова почувствовали силу. Видно появился у них новый вожак, которому неймется стать самостийным князьком. Ребята эти вовсе не подарок, если с духом соберутся, да соседних латгалов подпишут, могут и к Полоцку подойти права качать, так что серьезно все, не зря Рогволд торопится.

Рваному подводят вороной масти конька и он под мой изумленный взгляд верхом выезжает со двора. Я был настолько поражен виртуозным умением Миши держаться в седле, что напрочь позабыл о Младине, присевшей передохнуть на бочонок Змеебоя.

Чего тут удивляться? Рваный никогда не упоминал, что умеет верхами как заправский ковбой, а я не спрашивал. Интересно, чего он еще может такого о чем я не знаю? Потихоньку начинаю себя ущербным чувствовать по сравнению с Мишей, ей богу! Вместе здесь очутились, в условиях были одинаковых, но он уже княжеский боярин, важный человек, сборами походными заправляет, а я, можно сказать, только-только из тени своего непутевого предшественника вышел.

- Пошли, – раздраженно говорю Младине, – чего расселась как в кинотеатре?

- Куда?

- Не знаю, – признаюсь ей честно, так как идеи насчет ее определения у меня пока закончились.

Девчонка послушно отрывает зад от бочонка, подходит несмело. Взмахом руки подзываю Гольца. На дворе к этому моменту движуха полным ходом. Бадаевские холопы и нанятые работники нагружают мешками и кулями разной величины три телеги. За ними, иногда выкрикивая распоряжения, наблюдает Козарь. Голец рассказал, что той ночью из шестерых своих воинов Козарь потерял троих, что вкупе с Липаном, еще двумя дулебами и бедолагой Криней дает нам цифру в семь убитых. Не считая раненых. Неплохо Минай с урманами и грудью порезвились. Хотя Жила утверждает, будто гридь никого насмерть не била. Валили с ног, дух вышибали, но не убивали.

Встретившись со мной взглядами, Козарь приветственно кивает. Я киваю в ответ. Козарь дядька нормальный, без заскоков, с таким в бою надежно.

- Вместе надо держаться, – говорю подошедшим Гольцу, Жиле и молодым дулебам. – Нужно найти Невула, сказать, чтоб не терялся. Что-то не уютно мне без его лука.

- Верно толкуешь, – подает голос неизвестно как возникший рядом Вендар. – Змеебой поражений не прощает. Ты умудрился побить одного из любимцев воеводы.

- Что здесь такого? – спрашиваю удивленно. – Только дохлого побить невозможно.

- Неужто не понимаешь? Наш воевода поражений не жалует. У него каждый воин особенный. Дружина хоть и невелика, но боевитая, один десятка стоит. Он и подбирает таких, чтоб с ними в огонь и воду не страшно. С такой дружиной хоть к Ящеру в пасть. Многие полжизни не пожалеют, лишь бы попасть к нему. А тут ты...

- Тебя не звал? – интересуюсь между прочим.

- Куда? – смутился Вендар.

- Ну... к Ящеру...

- Звал, да только я Рогволду стремя целовал, и менять князя на боярина не стану. Не по чести как-то...

- Понятно, – говорю. – Значит советуешь заглядывать за угол прежде чем повернуть?

- Да. И вверх тоже посматривай.

- Добро. Благодарю за подсказку. Прямо сейчас и начну оглядываться как затравленный волк. Что нибудь еще?

- Гляди, я упредил.

Ишь какой добренький. Совсем недавно с мечом за мной прибегал, а теперь заботу проявляет.

- С какого такого перепугу ты меня стращаешь, упреждать взялся? А давай я сам разберусь кого бояться, лады? Не знаю чем вы там со змеебоевскими меряетесь, меня и моих людей в это не впутывайте, мы в стороне.

Слышен зычный возглас хозяина усадьбы, подавшись грудью на перила крыльца, купец командует уводить первые два воза на причалы, а в третий доложить четыре мешка овса.

Отдав приказания, Бадай сходит по ступеням и направляется к клетям.

Не позавидуешь купцу, ведь вся тяжесть по подготовке и материальному обеспечению похода легла на его сутулые плечи. В городе есть еще пара-тройка купцов, они, конечно же, помогут, но основное Бадаево. А он как хотел? Раз богатейший, будь добр, поднапрягись. Расположение князя дороже накопленных запасов. Бадай это понимает и старается сильно не унывать, пряча грусть за показным воодушевлением.

Скоро вся компания во главе с сытым Рогволдом выкатывается на двор и направляется к лошадям, стоящим под крытым навесом.

Быстро же их покормили, вот что значит опытная хозяйская рука.

Попрощавшись с Бадаем, в сопровождении конной гриди князь с воеводой и боярином Дроздом покидают усадьбу. Рядом с Бадаем и Буром вдруг оказывается Завид, не понятно как не замеченный мной ранее. В простом сером платье, полосатых штанах и старых, стоптанных сапожках. Поизносился чего-то Завидушка, статусу городского, пусть и временного, властителя никак не соответствует. Цвет его лица неотличим от простецкого окраса одежды, такой же серый и безжизненный. Чувствуется, что парень недавно валялся в обнимку со смертью. Спровадив сюзерена, браться стали деятельно совещаться по какому-то важному вопросу с купцом, все трое при этом активно жестикулировали. Достигнув консенсуса, они устало замолчали и я решаю, что лучше момента не представится, хватаю Младину за руку и тащу к навесу.