Богдан Черненко - Сделка

Например.

На пути к Луне и обратно с нашими астронавтами будут происходить физиологические случаи, один крупный и до десяти мелких случаев каждый день. Я не могу себе представить репортаж из космоса, где в одном предложении содержались бы слова: триумф Америки, Аполлон, посрать, поссать, скорость семь миль в секунду, космическая очередь в туалет. Мое эстетическое чувство сформировано классическим европейским образованием, простите мне этот недостаток, мои господа. Но, конечно, не из-за моих недостатков, а ради прогресса в том же госпитале астронавтам надо будет заменить отходовыводящие каналы на двухслойные, тонкую и потолще, стальные трубки с нагревательными контурами по периметру, рационально превращающие мочу в пар, а кал в пыль. Это также позволит астронавтам сутками находиться вне модуля на поверхности Луны, подробнее смотри «План…», раздел 14.88, сразу после слов «и гасить, как бы не дергался, не отрывая, пока не начнёт плавиться фильтр».

Мои господа! Я уже пять лет как гражданин США, а, значит, предельно честен с вами. Годы потребуются, чтобы убедить астронавтов при жизни пожертвовать свои кости, черепа, сосуды и мочеполовую систему американской науке. Десятилетия нужны на разработку и испытания ракеты, космической капсулы, лунного модуля и нагревательных двухслойных трубок. Мы, Америка, вступаем в гонку с позиции догоняющего. Обидно! И мы останемся в этой самой позиции, пока не обгоним. Всё это время, ближайшие двадцать, даже тридцать лет, вплоть до триумфа нашей воли, гордая реальность будет смотреть на нас, как на гавно. Через плечо так, одним глазком, уже сделав пару шагов прочь. И снова обидно. Что же делать?! Этот вопрос я задал своему главному начальнику, вице-президенту США господину Джонсону.

— Как?! Как стереть, мой вице-президент, презрительную ухмылку с факинг рожи реальности? — спросил его я.

— Слышь, Браун, ты не тупи, — посоветовал мне этот выдающийся американец. — Вспоминай, давай. Эти твои, европейцы которые, как раньше справлялись с похожими вызовами? Как покоряли реальность?

— Стискивали зубы с силой в тысячи ньютонов, зажимали яйца в кулак и шли напролом, сэр, господин вице-президент, сэр, — отвечал я.

— И что с ними сейчас, с этими несчастными?

— Разруха кругом, пустота в душе, нет зубов и жидкое стекает сквозь синие пальцы, сэр!

— А вот это вот что, Браун?

— Стакан с виски, герр Джонсон, сэр!

— Нет, ниггер, вот это что?

— Ваша белозубая улыбка ровных ярких зубов, мой вице-президент, сэр!

— Так мы кто, европейцы?

— Никак нет, сэр, мы американцы!

— Точняк, ниггер. А наша счастливая улыбка и есть достаточный ответ на все такие вопросы. Это же не у нас вся морда в припудренных синяках и потухший взгляд. Зачем нам воевать с реальностью? Давай её купим.

Запись беседы

Первого секретаря ЦК КПСС

Н. С. Хрущёва с

Генеральным конструктором

С. П. Королёвым,

Москва, Кремль,

22 ноября 1963 года

(лакуна в записи)

— Времена суровые наступают, Сергей Палыч. Война, понимаешь, холодная идет. Что это вообще за такое, холодная война? Это как? Снежинки из пушки? Матюки вместо выстрелов? Что это они на Западе выдумали? Штык из сосульки? Они гомосеки что ли все? И что будет значить — победить в такой войне? Я недавно, в августе общался с Рокфеллером, говорю ему, что вы за педерасты такие, не вслух конечно, что это вы придумали? Зачем назначили фашистского генерала, Адольфа этого, автора плана «Барбаросса» начальником военного комитета НАТО? В апреле же шестьдесят первого назначили, пронюхали заранее, бляди, про полёт Гагарина и, значит, так нам ответили. Позор же, нет? Ты знаешь, что такое конвергенция, Сергей Палыч?

— Наверно, сближение, если с латыни, Никита Сергеич.

— Ага, капитализма и социализма сближение. Они с нас берут пример, начинают уважать рабочий класс, ну и нас зовут, мол, тоже сближайтесь. Давайте учить друг друга. Что скажешь? Для начала, говорят, нужен этот, как его, символический факт.

— Акт, Никита Сергеич. А нам оно надо? Вы же сами только что всё объяснили. Зачем нам с гомосеками факт, даже символический?

— Так-то оно да. Но просто времена, Сергей Палыч, времена суровые наступили. Лучшие парни всей Земли требуют от нас ясности и отчётливости. Никита, говорят, ботинком об стол в ООН уже не возбуждает массы, Гагарин улыбкой больше не радует! Трудящимся нужна победа над капитализмом, полная и окончательная. Прошлогодняя суета в Карибском море, что это вообще было? Почему Ню Ёрк есть, спрашивают, почему Вашингтон? Почему не застеклённая пустыня там, почему не ветры радиоактивные гуляют? Если не бомбите, то хотя бы сияйте, просят. Что мне им ответить? Терпи, брат Фидель, как брат Лумумба терпел, земля ему пухом? А мы мирные люди, капитализм сам сдохнет, ждите восьмидесятого года, коммунизм засияет. Этот фашист, мне докладывали, который обещал американцев на Луну первыми доставить, фон Шварц, который, фон Негр, как его? Что думаешь, Сергей Палыч, не соврал он? Доставит?

— Думаю, что фон Браун не туда бредёт, не той дорогой, Никита Сергеич. И если не передумает — не доставит.

— Как это? Объясни мне, академик — крестьянскому сыну, по-простому, как ты умеешь.

— В Белоруссии скоро начнут выпускать карьерный самосвал грузоподъёмностью тридцать тонн. В его двигателе двенадцать цилиндров. У гоночных машин тоже двенадцать и больше цилиндров в моторах. Фон Браун же хочет вывести на орбиту и к Луне несколько тысяч тонн всего пятью-шестью огромными двигателями. В огромных камерах или цилиндрах топливо горит неравномерно, не даёт мощности, солярка зря жжётся и бьёт мотор вибрациями. Ошибается фон Браун, не сгодится такая ракета для Луны. Для лунной ракеты нужно много малых двигателей, над чем мы сейчас и работаем.

— Работаем, говоришь. Да, бывали дни суровые у нас, не то, что сейчас. Прочитал я твой доклад академикам, Сергей Палыч. Вон он на столе лежит. Что могу сказать? Лучше б я его и не видел ни разу. И никто. Совсем недавно, при товарище Сталине тебя за такие речи из партии попёрли бы прямиком на Колыму, а при товарище Троцком расстреляли бы самым жестоким образом. Слава КПСС, мы не при товарище Сталине живём, а мне — спасибо. Я ведь чего тебя позвал сегодня вечером? Две новости у меня для тебя, плохая и плохая. С какой начать?

— Ну, начните с плохой, Никита Сергеич.

— Уволить я тебя хотел. Не советские у тебя мысли, Сергей Палыч. Мда… Получил я на днях по секретным каналам от одного товарища письмо, дай-ка я тебе из него зачитаю. Так. Тут про Берлин, тут про масонов… Ага. Линдон Джонсон — лживый, не просыхающий синяк, фон Браун — фагот! Что это такое — не перевели, наверно, ругательство. Я окружён пидарасами, Никита! Во! Дошло, наконец! Дальше пишет, ко мне приходят парни из ЦРУ и рапортуют, что первый пилотируемый полёт на Луну возможен минимум через двадцать лет с вероятностью успеха пятьдесят на пятьдесят. Я им — что это за испражнения крупного рогатого скота вы мне тут катаете? Какого скунса вам до Луны? Вы уже с Кастро разобрались? А они ржут мне в лицо, Никита, можешь себе представить? Я уже из себя вышел, ору — где этот музыкальный инструмент фон Браун, где этот рваный нацик? Почему ослиные дыры из ЦРУ мне про космос докладывают? Короче, прогнал их всех. Сел писать это письмо. Господин Первый секретарь Никита! Сэр! Мы, США, передовая техническая держава во всех областях. Например, наш сверхскоростной самолет «Ха Пятнадцать» этим летом впервые допрыгнул до орбиты. Но в ракетной технике Советский Союз гораздо более нулёвый прохладный, чем мы. Предлагаю нам и вам совместно и пилотируемо лететь на Луну. Я даже согласен, чтобы советский пилот первым ступил на Луну, при условии, что подошва ботинка скафандра на нём будет американская. Кратко: с вас лунная ракета и всё такое, с нас — деньги. Я сейчас лечу в командировку, в Техас, через несколько дней вернусь и предлагаю уже в начале декабря нам встретиться в Вене и обсудить все детали. Вот такое письмо, Сергей Палыч. Денег предлагает товарищ Кеннеди.