Богдан Черненко - Сделка

— Просто предложить им больше нечего, Никита Сергеич.

— То есть ты не изменил своего мнения, ты против конвергенции?

— Конвергенция, контрибуция, консумация — зачем весь этот наукообразный словесный шлак? Сотрудничество с ними бесполезно для нас и даже для них. Вселенная это первая, это вторая и третья космические скорости. Мы в космосе работаем, мы по орбите летаем, они туда подпрыгивают. Мы женщину любим, а они подглядывают. Что у нас общего может быть? Как я это смогу нашим людям объяснить? Взять у них деньги и отдать им свою любимую, свою цель, к которой шёл годами? И кто ж мы будем после этого? И как мы посмотрим после этого на свою любовь?

— Романтик ты, Сергей Палыч, Магадан тебя не исправил. Иди, работай.

— А людям что сказать?

— Что, что? Отменяется консумация пока. Не вернулся товарищ Кеннеди из командировки, убили его час назад. Во как. Теперь у них главным — лживый синяк. Это вторая плохая новость. А чтобы ясно и отчетливо: дорогой Сергей Павлович! Товарищ Королёв! Приказываю, Луну американцам не отдавать!

Доклад Главного конструктора

академика Королёва С. П.

Комиссии по внеземным делам

Академии наук СССР,

07 ноября 1963 года.

«Смысл Луны»

Братья академики!

На днях мне позвонили из ЦК КПСС и попросили сделать праздничный доклад о достижениях советской космонавтики. Докладываю: мы достигли. Доклад окончен. Можно праздновать.

Но сначала поговорим.

Вспомним лозунг. Догоним и перегоним. По большинству видов гражданской промышленности нам надо догонять сытый Запад. Кроме космической. Почему так? Получись иначе, Запад объяснил бы свою победу культурным или цивилизационным превосходством над нами. Расовое превосходство подразумевалось бы, но втихую, чтобы советский солдат не услышал. А как нам самим себе объяснить наш Космос и то, что космос — наш?

Начну от истоков.

Вот, казалось бы, мы с капитализмом живём в одной и той же реальности, и их неприличные тайны раскрыли и наш строй описали одни и те же Маркс, Энгельс и Миклухо-Маклай, казалось бы. Не кажется. Вспомним то знаменитое место из «Капитала» Маркса: «Господь, которого нет! Сделай так, чтобы пролетарская революция победила где угодно, только не в стране русских. Пойми, Господь, я никого больше об этом попросить не могу, а тебя как раз и нет». И так далее, в том числе и нецензурно. Он не зря боялся, Маркс, и он напрасно молился.

Мы не капиталисты, мы можем сами себе не врать. Наша революция победила не по Марксу. Наш строй — это новый русский космизм, так мы с соратниками его называем. Мы позволили себе развитие идей, не согласованных с немецким генштабом, мы давно уже мысленно потопили корабль с Троцким и долларами, а логичный для Запада, и единственно возможный там социализм мы уничтожили восемнадцать лет назад. Пролетарская революция должна была победить в стране завистливого, капризного, европеоидного рабочего класса, а победила в империи воинов. Мы сейчас движемся по совершенно неизведанной земле, по никому не известному лесу, по горам, которые никто даже издалека не видел. Мы прокладываем человечеству путь к счастью сквозь окончательную, исчерпывающую, истинную реальность, сквозь пространства, которые ни в экстазе, ни в кошмарах, не являлись, не мерещились, ни святым, ни мудрецам. Вот какие мы замечательные, по каким заповедникам без спросу шляемся. Но это ни разу не ответ на вопрос про наш космос и почему.

Здесь и далее я буду говорить о пилотируемых космических полётах.

Что же наши неудачливые коллеги из-за «лужи»? Почему третий год мелко копошатся, на сто километров с трудом подпрыгивая на своих ракетках? Почему не летают, как людям предназначено, по орбите? Может быть, они ущербны от рождения? Конечно, нет! Мы, слава Богу, не европейцы, людей по параметру происхождения в шеренги не строим. Люди на Западе точно такие же, как и мы. За исключением того, что мы строим коммунизм, а они, несчастные, выживают при капитализме, то есть в обществе, где правят паразиты.

Почему так? Люди мы одинаковые, Энгельс и Миклухо-Маклай у нас общие, но они ползают, а мы летаем. В чём причина?

Пару десятилетий назад я провёл некоторое время в командировке в Магаданском крае и там, в тишине и душевном покое, под бескрайним северным небом у меня было много времени для спокойных размышлений и поиска философских обоснований нового русского космизма. И библиотека в тех местах была замечательная и собеседники исключительно образованные. Долгими вечерами, под палящим космическим холодом Луной на пляжах Охотского моря мы читали друг другу лекции обо всём.

Поделюсь выводами.

Давно не заглядывал в отчётность, но десять лет назад треть научных публикаций в мире была на русском языке. Пятьдесят лет назад — не более трёх процентов.

Давно не смотрел статистики, но десять лет назад наше народное хозяйство росло на двадцать процентов в год. Капитализм таких темпов никогда не увидит.

В этом ли ответ? В науке и экономике?

В былые времена освоение нового и неизведанного людьми происходило в уже привычной среде, где огонь горит, колесо катится, ветер надувает паруса. Покорение космоса человеком — это переход в активно враждебную среду, это бег с барьерами на 400 километров по минному полю, под обстрелом и на одной загипсованной ноге, переход в среду невозможную не только для человека, но и вообще для любой сложно организованной материи. Космическая техника это сложно организованная материя, почти как человеческий мозг. Для такой материи Космос никогда не станет привычным, никогда не будет нашим домом, но всегда враждебным местом.

Давайте коротко проследим за работой советского главного конструктора по фамилии, скажем, Князев, который руководит группой, проектирующей пилотируемый аппарат. Какие проблемы решают инженеры?

Космический корабль принципиально отличается от всех других видов транспорта: автомобилей и самолетов, подводных лодок и воздушных шаров, шлюпок и авианосцев, велосипедов и колесниц с четвёркой лошадей. Космический корабль, покинув атмосферу, летит в бесконечно чуждом человеку пространстве: перепады температур от абсолютного нуля до десятков миллионов градусов, жуткой силы гравитационные поля, бешеные скорости, убийственная радиация, немыслимые расстояния.

Например. На низких орбитах не нужна защита корабля от опасных космических лучей. Но уже для лунного пилотируемого аппарата такая защита необходима, иначе космонавты быстро и в мучениях помрут при прохождении окружающего Землю пояса радиации, начинающегося с орбиты высотой в тысячу километров. Для защиты экипажа из двух человек, по проведённым расчётам, требуется внешний свинцовый корпус массой в двадцать тонн. Возможные решения проблемы — в два-три раза более мощный ракетоноситель. Или два пуска обычной сверхтяжёлой ракеты, на одной — корабль, на второй — свинцовая защита. Или, оптимально, старт корабля к Луне через полярную область, где можно обойти радиационные пояса, но вернуться на Землю надо будет тем же путем. Первые два варианта утяжелят корабль в два-три раза, отчего потребуется сократить обитаемое пространство, ужать систему жизнеобеспечения космонавтов, сократить число научных приборов. Третий вариант потребует настоящего инженерного прорыва — создания новейшей системы управления кораблем, нужной для свободного маневрирования по орбитам и передовых двигателей с возможностью многократного включения, то есть именно того, для чего мы все здесь сегодня собрались — научно-технического прогресса. В отдаленном же будущем защиту экипажа от радиации надо будет производить собственным магнитным полем корабля, питающимся от ядерного или термоядерного реактора, что опять требует инженерных подвигов. Прогресса человеческого требует.