Владимир Лакодин - Беглец отовсюду (СИ)

— Шимма! Привет! Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?

Девочка от удивления перестала зевать:

— Ничего чувствую… Не болит… А чего это ты так складно вдруг разговариваешь?

— Это Доктор. Он что-то сделал — и вот. Могу говорить.

— А-а! — понимающе кивнула Шимма, — Он может. Он и не такое может… Только чего раньше-то не сделал?

— Я не знаю. Я не спрашивал, — Пол был так рад, что может свободно объясняться с Шиммой, что принялся тараторить, как сорока:

— Сейчас тинман заварится. Доктор пошел за ягодами. Садись, чего ты стоишь? Тут есть лепешки, где-то я видел у меня в мешке… и еще что-то такое… как курага. Бывает у вас тут курага?

— Погоди… Слушай, Пол, не трещи, пожалуйста!.. Нам с Анит нужно умыться. А ее папа спит, как камень. Правда, ругается при этом во все горло… В общем, в комнате мы не можем, а пойдем туда — за хижину. Ты пока от костра не отходи. Ладно?

— Конечно! — воскликнул Пол, Вы приходите потом — тинман пить.

Шимма ушла, а мальчик сел спиной к хижине и стал ждать, когда все соберутся.

Доктор вернулся к костру первым, неся в сложенных ковшиком руках аппетитную горку красно-синих ягод:

— В Мире говорят, что они похожи на луну. Не сказал бы. Но тинману вкус придают исключительно приятный. Налей-ка, Пол, нам по кружечке.

Пока мальчик разливал горячий напиток, старик сложил ягоды на кусок бумаги, в которую раньше была завернута сухая заварка. Затем он отделил от горки ягод две довольно приличных кучки и бросил их в кружки — Полу и себе.

— Ждем еще две минутки.

Они подождали. От кружек поднялся густой аромат, который заглушил даже запах костра. Пахло сырой весенней землей и одновременно какой-то пронзительной, щекочущей нос свежестью.

— Ну вот теперь можно отведать, — Доктор взял одну из кружек и пригласил своего сотрапезника сделать тоже самое. Какое-то время они молча прихлебывали тинман. Потом Пол, разжевав пару ягод и подышав с открытым ртом, чтобы охладить язык, заявил:

— Очень необычно и ужасно вкусно. В жизни ничего такого не пробовал!

— Во-о-от! — состроив торжествующую мину сказал старик, — А, кстати, гляди — и девочки идут. Как раз к столу.

Доктор Хтоний поставил свою кружку на землю и начал колдовать еще над двумя посудинами. Пол оглянулся на подходящих к костру девушек и от ошеломления пролил чуть ли не треть своего тинмана на штаны.

Рядом с Шиммой шагала Нита. «Его» Нита — из той, другой жизни, из несуществующего, виртуального «Скайрима». Из файла, спрятанного в одной из системных папок компьютера.

Но здешняя Нита была тоньше, чем та, которую создал Пол. У нее были светлее волосы и кожа. И она, в отличие от виртуальной девушки, умела улыбаться:

— Доброе утро, Доктор! Доброе утро, Пол! Шимма мне о тебе рассказывала, да я и сама тебя немного знаю.

— Девочки, садитесь и разбирайте тинман, лепешки, мясо — кто, что найдет, — Доктор гостеприимно раскрыл свой мешок и махнул над ним рукой.

— Привет, Анит! — еле выговорил Пол, вцепился в свою кружку обеими руками и начал усердно рассматривать траву, на которой сидел. Через минуту он не глядя принял лепешку, переданную ему Шиммой, и машинально откусил от нее кусок.

Тем временем у костра образовалась добродушная и беззаботная атмосфера. О вчерашних событиях никто не вспоминал. Доктор Хтоний и девушки спокойно завтракали. Анит от души хвалила тинман с селеникой, Шимма налегала на вяленое мясо, поддакивая и вставляя замечания вроде «А то!» и «Это вам не Бонков обед — „Отрада сплавщика…“» Старик объяснял Анит, где именно в ближайшей полосе леса выросла в этом году ягода.

Пол, удостоверившись, что к нему не приковано особенного внимания, решился наконец поднять глаза и стал смотреть попеременно то на Доктора, то на Шимму, ненадолго задерживая взгляд на сидевшей меж ними Анит. Постепенно он, не замечая, что делает, сжевал лепешку и допил тинман, затем налил себе еще и снова выпил полную кружку. Из ступора его вывело появление кузнеца.

Викул вышел из двери хижины, с хрустом потянулся и застыл от боли, прострелившей спину:

— Ох, дьявол! — он осторожно опустил руки, боясь нового прострела, посмотрел на сидящих у костра, медленно протер заплывшие глаза, посмотрел еще и басом заключил:

— Уже едят.

Доктор Хтоний обернулся к хижине и приветливо позвал:

— Викул, иди к нам — завтракать. Тинман еще горячий!

Кузнец протянул по направлению к старику свои ручищи, погремел обрывками цепей и заявил:

— Я вот с этим жрать не сяду.

Он решительно скрылся в хижине, пошумел там, что-то двигая, открывая и закрывая, и снова появился, держа в руке молоток и какое-то хитрое металлическое приспособление. Пол увидел, что Викул сел прямо у порога, зажал ногами в огромных сапогах непонятный инструмент, сунул в него руку и начал по чему-то колотить молотком, произнося невнятные проклятия, заглушаемые звонким стуком.

Лязг слышался такой силы, что сидящие у костра не могли разговаривать и вынуждены были ждать, пока кузнец не освободится. Он справился с этим на удивление быстро, брезгливо отбросил в сторону раскуроченные браслеты и обрывки цепей, встал, унес в хижину инструменты и только тогда подошел к костру.

Выглядел Викул страшновато. Однако Пол заметил, что синяки на шее и лице кузнеца удивительным образом успели пожелтеть всего за одну ночь, а раны на лбу — соединиться краями. Теперь они выглядели хоть и глубокими, но хорошо заживающими порезами. Да и вся физиономия Викула хотя и была изрядно опухшей, но не так, как вечером.

«Ай да крем!» — вспомнил Пол, подумав о медовой мази Доктора.

Меж тем кузнец уселся рядом с ним и похвалился старику:

— Видал мои Самохваты? Помнишь я тебе говорил, что тройные тиски придумал? Двигаются, между прочим, на дуговых осях в объеме шара поперечником в локоть — в какую хочешь сторону. И держат, как зверь! Я в них даже призму зажать могу. Не то, что браслеты эти… Демон их раздави!

— Самохваты? — переспросил Хтоний — Хорошо звучит. Я потом посмотрю — интересно… Теперь-то будешь есть?

— Давай — чего тут у тебя? — Викул принял у Доктора кружку с тинманом и ягодами, две лепешки, внушительный кусок вяленого мяса, горсть сухофруктов, горсть орехов и начал все это перемалывать вперемешку, громко прихлебывая и урча.

Снова возобновился беспечный разговор — о хорошем утре, спелой селенике, о том что здешняя родниковая вода удивительно долго остается свежей и о том, что, может быть, стоит вскипятить еще один чайник.

Однако, когда кузнец наелся, а Доктор снова раскурил потухшую трубку, беседа сама собой угасла. Все посерьезнели, замолчали и выжидающе поглядели на старика. А тот, выпустив клуб дыма и почесав нос, спокойно произнес: