Владимир Лакодин - Беглец отовсюду (СИ)

Старик рассказал, что улицу надо искать позади акраимской Цитадели — огромной крепости, внутри которой располагались королевские парк и дворец, многочисленные службы, казармы, Оброчный двор и турнирное ристалище — оно же Праздничное поле.

Задняя часть Цитадели была сплошной стеной без каких-либо ворот. Лишь мощные башни с узкими бойницами нарушали ее мрачное единообразие через каждые сто пятьдесят шагов.

В тени этой стены, ища близости к крепости и безопасности, много лет назад начала строить свои дома акраимская знать. Сначала это была одна улица, потом несколько кварталов, а потом вырос целый район, превышающий площадь Цитадели раза в три.

«Его называют Важный Город», — пояснил Доктор, — «Это центр столичной деловой жизни. Там же устроились лучшие траттории, самые изящные лавки, мастерские портных, цирюльни, приемные законников и прочая, и прочая.

Улица Чайка пересекает Важный Город примерно посередине. Если бы можно было посмотреть на нее с высоты птичьего полета, вы бы увидели, что она похожа как раз на летящую чайку — как ее рисуют дети. Два конца улицы сходятся в самом центре района под углом.

Еще двадцать лет назад его называли Пьяный угол, потому что на его „кончике“ располагались кабаки и… хм… веселые дома. Место было разгульное и опасное.

В те годы его величество Улаф (замечу — не без моей помощи) решился облагородить и перестроить этот кусок Важного Города. Для начала мы начали наносить весь район на карту. Тогда и заметили, что главная улица напоминает своей формой чайку. Поэтому и дали ей новое благозвучное название…

Так вот, если пройти около двухсот шагов от бывшего Пьяного угла по правому „крылу“ Чайки — как бы вверх по карте, вы найдете ювелирную лавку Симона да Гэ. Она устроена в первом этаже трехэтажного дома. Другие этажи занимает сам Симон, его дочь Юмми, а также жильцы.

Вы должны быть вежливы с хозяевами. Если появитесь в лавке раньше меня, сообщите им, желательно негромко, что вы прибыли в столицу вместе с господином Хофмааном и под его руководством (Хофмаан это я, не забудьте), и что он просил ненадолго устроить вас, если есть такая возможность. Также скажите, что сам он (то есть, я) обещал вот-вот прибыть.

Красный рынок лежит прямо перед главными вратами Цитадели и занимает площадь поболее, чем крепость. Мы придем туда в самый многолюдный час — где-то к полудню. Вокруг будет не протолкнуться, и это нам на руку.

Когда скажу — разбегайтесь в стороны и… шныряйте. Задача каждого из вас — как можно быстрее убраться с рынка и найти улицу Чайка. Ориентируйте по очертаниям Цитадели — ее видно отовсюду. Огибайте ее слева или справа и двигайтесь в Важный Город. А там берите направление на центр — так или иначе попадете на Чайку…

Да, с правой стороны, крепость примыкает к реке. Там сплавщики разбирают плоты и выносят лес на берег. Народу сейчас на набережной предостаточно, никто на вас внимания не обратит…»

На подходе к Акраиму Доктор на всякий случай раздал Анит, Шимме и Полу по три барыша, насыпал по горсти выгодок и комплиментов. Поскольку все уяснили себе, как и что следует делать — разговаривать было не о чем. После того, как миновали развалины Равнфедара, шли молча. Хлебные врата столицы, через которые в город традиционно прибывали оброчные обозы, крестьянские и меновые возы, постепенно приближались и вырастали в размерах.

Пол шел своим ходом впервые за все последние дни и очень этому радовался, потому что даже спокойное путешествие в седле превратило его зад и внутренние стороны бедер в саднящую мозоль.

Три минувших дня он только и занимался тем, что ехал, ел и спал. Его перевязывали, поили лекарствами, заботились о нем, укутывали в одеяла на ночь. «Так и оказался я „маленьким ребенком“ в походе», — то и дело приходило на ум.

Монотонное раскачивание в седле временами погружало Пола в дремоту, и он видел короткие бессвязные сны — о школе, о родителях, о сплаве по реке на плоту, и об Анит.

Наяву (или как сказать правильно? «На самом деле?») клон его компьютерной подруги оказался довольно загадочной девушкой. Пол, например, не мог толком определить, какого цвета у нее глаза, потому что они почти постоянно были полуприкрыты нежными веками, опущены, скошены куда-то в сторону. Если редкий раз удавалось увидеть их открытыми (когда Анит, скажем, откликалась на обращенную к ней фразу отца), то вечером они казались зелено-серыми, а днем — какими-то золотисто-прозрачными.

Девушка мало говорила, а если и говорила, то тихо и как-то отстраненно. Вообще отстраненность, как заметил Пол — это была ее главная черта. Она все время пребывала, как бы не совсем здесь, где задавали тон непосредственная Шимма и любознательный балагур Викул.

Полу ни разу не случилось побыть с Анит наедине и поговорить. Она была к нему неизменна доброжелательна и даже ласкова — особенно после ранения на плоту. Но, если подумать, Пол и девушка за все время обменялись друг с другом всего несколькими фразами. Он и сам-то был не очень-то общительным, а тут вдруг встретил человека, который почти всегда совершенно погружен в себя. Понятное дело, при таких условиях не очень-то поговоришь.

Размышляя обо всем этом Пол не заметил, как их компания подошла к Хлебным вратам. Очнувшись, он увидел внушительную, старую-престарую каменную арку, под которую ныряла дорога. Стен у городской черты не было. С правой стороны от ворот притулилась лишь маленькая караульня. Перед ней на деревянных чурбаках сидели два ленивых охранника и играли в кости.

Они коротко и равнодушно оглядели очередных путников, входящих в город, и вернулись к своему занятию. А беглецы ступили на улицу, которая, как потом оказалось, вела как раз к рынку.

Она была длинной, зигзагообразной и шла чуть в гору. По сторонам мостовой, сразу за аркой, показались многочисленные грязноватые постоялые дворы, харчевни, мелкие мастерские и хозяйственные лавочки. На глаза Полу попались стоявшие прямо на улице котлы, казаны и мангалы, в которых готовилась на скорую руку простецкая еда. Жарили куриное и баранье мясо, тушили рис и картофель, выпекали пресные лепешки из пшеничной муки. Видимо, все это быстро раскупалось очередной партией приезжих, которые только что вошли в Акраим. И готовку начинали сначала.

Уличные повара, казалось, встречались через каждые сто шагов. Но вскоре они исчезли. Начались бедняцкие жилые кварталы, состоявшие из деревянных и глинобитных одноэтажных домиков. Порой среди них мелькали мелкие лавочки и харчевни — такие же низкие, невзрачные и убогие, как и дома местных обитателей.

«Вот тебе и столица», — подумал было Пол, вспомнив о том, каким милым и преуспевающим показался ему Тёс. Однако по мере продвижения путников улица начала преображаться — появились ухоженные дома с аккуратными садиками, траттории с просторными террасами и аккуратными столиками на них, лавки с настоящими арочными витринами, в которых товары были разложены за мутноватым, но все-таки стеклом.