Алексей Вязовский - Триумф Красной Звезды [CИ]

Мягко стелет… Ну послушаем, что будет дальше.

— Тем более ты теперь у нас посол мира, несешь советскую культуру… — тут министр замялся, пытаясь понять куда я несу эту самую культуру — В массы!

Молодец, вывернулся.

— Это большая ответственность!

Я согласно киваю.

— Давай так с тобой поступим. Когда Григорий Васильевич в следующий раз позовет к себе, обозначит тему беседы, ты проконсультируешься со мной. Ну чтобы не совершить ошибку. Вот, например, это ты Романову посоветовал детекторы лжи?

— Я. Видел в каком-то фильме. Разве не эффективный способ против взяточников?

— На этот счет есть сомнения — Щелоков присаживается рядом — Детектор может ошибаться, а людям карьеру если не жизнь испортят. Улавливаешь?

Ага, задергались. МВД у нас — одно из самых коррумпированных министерств. Особенно на низовом уровне. Щелоков думает, что в ЦК под него начали копать.

— Ну так детектор — это же только первый сигнал — отметаю я все сомнения Щелокова — Так сказать повод присмотреться к человеку. А дальше обычными методами следствия — сбор оперативной информации, характеристики и прочее…

— Эх, жаль, не удалось мне тебя год назад зазвать в школу милиции — смеется министр — Какого бы специалиста вырастили. Ладно, черт с ним с детектором. Какие еще вопросы вы обсуждали с Григорием Васильевичем?

А вот это уже за гранью. И как мне реагировать на такую «вербовку»? Ведь мои беседы с Генсеком — это по-любому гриф секретности. С другой стороны, Щелоков — мой покровитель и пока еще играет в команде Романова. Просто хочет держать руку на пульсе.

— Обсуждали, что делать с пьянством населения — я принимаю решение использовать министра в своих целях — А особенно с курением. Статистика по раковым заболеваниям растет, смертность тоже высокая… Ну вот Григорий Васильевич попросил подумать на этот счет.

— И что придумал? — спрашивает Щелоков, явно потеряв интерес к теме — Ни в одной стране мире не удалось справиться с этой заразой.

Ага, министр то у нас некурящий! И не очень любит тех, кто при нем смолит.

— Только не рассказывай мне тут сказки про спорт и прочую самодеятельность. Пробовали уже, не работает. Нет, оздоравливать население, конечно, надо, но курильщиков меньше не становится.

Ага, по статистике у нас курит половина всех мужчин и треть женщин. А потом удивляемся, отчего рак легких — в десятке причин смертности.

— Придумал один способ. Будет даже отлично, если вы сами его расскажете Григорию Васильевичу — кидаю министру приманку — Этот способ, кстати, по вашему ведомству. Надо под страхом уголовного наказания запретить продавать сигареты и папиросы всем без исключения подросткам 1965-го года рождения. На всю жизнь. Сейчас им по четырнадцать лет, ни к каким волнениям это не приведет, население только одобрит заботу о детях. В следующем году запретить табак для 66-го года. И так далее. Через двадцать-тридцать лет у нас в стране практически не останется курильщиков. Причем произойдет это безболезненно, просто благодаря смене поколений.

— Ну ты даешь! — покачал головой Щелоков — Слушай, а может и для моих уголовников что-нибудь такое придумать? Ну, чтобы в следующих поколениях не было всех этих воров в законе и прочих рецидивистов.

А вот тут, товарищ министр, вы по адресу попали. Еще в своей «прошлой жизни» я думал о реформе УПК.

— Такой же способ. Внести изменения в уголовный кодекс. Третья ходка — автоматически пожизненная. Придется, правда, построить для такого контингента специальные зоны, отделить от молодняка, чтобы не передавали блатную романтику — но оно того стоит. Если человек в третий раз идет на преступление — он уже явно не сможет жить в обществе. Его не перевоспитаешь. И такого преступника надо раз и навсегда изолировать.

Министр задумчиво на меня смотрит. Ну же… Разве я предлагаю новый Гулаг? Никак расстрелов из-за возможных судебных ошибок, никаких «беломорканалов»…

— Очень жестко, даже жестоко — наконец, произносит Щелоков — Но если по тяжким и после достижения возраста в тридцать лет… Может и сработает.

— …Соки, чай, кофе…?

Над моим ухом раздается приятный женский голос, и меня окутывает легким флером дорогих импортных духов. Сонно приоткрываю один глаз и первое, что я вижу — красивые женские ноги. Заинтересованным взглядом окидываю ладную фигурку девушки, затянутую в темно-синюю форму. В моей голове тут же всплывают слова Высоцкого: «Вся стройная, как ТУ, та стюардесса — мисс Одесса…». Нарочито медленно перевожу взгляд на лицо, склонившееся надо мной… Не мисс Одесса, но очень даже ничего…очень! И взгляд у девушки такой… оценивающий. Она явно узнала меня, но виду не подает… Нашу с ней игру в гляделки безжалостно прерывает Клаймич, сидящий рядом.

— Кофе, пожалуйста…

Вместе с кофе Григорий Давыдович получает ослепительную улыбку, а потом смеющийся взгляд стюардессы возвращается ко мне. Эх, «принцесса гражданского флота», сказал бы я сейчас, чего я от тебя хочу, но боюсь, что ты оскорбишься…! Времена другие, и уединиться с красавицей в кабинке туалета можно только в своих снах и мечтах. Так что вежливо отказываюсь от ее щедрого предложения и прикрываю глаза, пытаясь снова погрузиться в сон. Четыре часа полета до Лондона нужно использовать с пользой, и если уж ничего более приятного мне здесь не светит, то стоит, хотя бы поспать. Сквозь ресницы вижу, как стюардесса проплывает дальше по ряду, плавно покачивая бедрами и толкая перед собой невысокую тележку с напитками.

Сон не идет. Сижу думаю о том, что Лехина Зоя, конечно, классом пониже этой «принцессы», но в принципе, тоже вполне могла бы работать на международных авиалиниях. Возраст ей позволяет, нужно только подучить английский, а уж с моими связями перевести ее на новую работу — вообще пара пустяков. Нет, точно надо обсудить с «мамонтом» эту тему, может, хоть перевод по службе заставит Зою встряхнуться после пережитого… Свадьбу по ее просьбе мы все же перенесли — на середину июня. В апреле не успевает Леха из-за гастролей, а в мае отказалась сама Зоя, объяснив это верной народной приметой: мол, если пожениться в мае, то потом всю жизнь молодоженам придется маяться. Странная логика у наших женщин… но Леха сейчас готов исполнить любой Зоин каприз. Уже вторую неделю она восстанавливает свое здоровье в санатории, и «мамонт» мотался туда с завидной регулярностью. Работы у него немного — я целыми днями безвылазно сидел в студии, так что он даже смог провести с Зоей выходные. Говорит, что невеста наша повеселела и понемногу идет на поправку…

…А для меня минувшие две недели слились в сплошную череду репетиций, записей и примерок. Я действовал, как робот и жил как на автомате: вставал, умывался, ел, мчался на работу, а вечером все в обратном порядке. Работа — сон. Сон — работа. Появился на нескольких тренировках у Киселева, но он, зная о моей травме, особо не свирепствовал: упражнения на координацию, растяжка… Из сборной не отчислил — и то хлеб. Видимо сверху ему посоветовали не торопиться. Короче, никаких развлечений, никаких отвлекающих от работы мыслей и дел. Девушки тоже получили прямой намек на то, что сейчас пока не до забав. Вера, кажется, всерьез обиделась. Альдона же в ответ на мой строгий тон лишь хмыкнула, как бы говоря этим «ну, ну…». Потом в ходе чаепития невинно провела языком по верхней губе, слизывая с нее крошку печенья. Вот и попробуй после этого убедить себя самого в необходимости вести монашеский образ жизни! Нет, до Англии только работа, работа и работа. Мой коллектив вкалывает, как проклятый, а я буду юбки девчонкам задирать?? Отставить…!