Олег Таругин - Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина! [litres]

Зато радовало другое: пленный продержался куда дольше, чем ожидалось, успев рассказать не только о проекте «Возрождение» и расположенной в бывшем правительственном бункере лаборатории, но и набросать историю своего мира примерно до середины пятидесятых годов ХХ века. К величайшему сожалению, о последующих событиях узнать уже не удалось – по описанной выше причине. В частности, Сергей так и не успел выяснить, что за Великая Американская революция произошла в конце шестидесятых. Хоть теперь и догадывался, какие именно события послужили ее причиной…

– Много чего, Витя, сейчас расскажу. Собственно, не станем время терять, товарищ Сталин ждет. Бери бумагу и пиши, я стану диктовать. Все вопросы – потом, сначала рапорт оформим.

– Так не положено вроде? – засомневался товарищ, тем не менее, выкладывая на стол пачку проштампованных по верхним правым углам листов и чернильную авторучку. – Сам же должен писать, лично?

– Витя, душевно прошу, даже не начинай, – буркнул Сергей. – Во-первых, я – как ни крути, полномочный руководитель комиссариата, а ты – мой первый и пока единственный заместитель, значит, имею право принимать решения соответственно текущей обстановке. А во-вторых, эта самая текущая обстановка сейчас такова, что имело место организованное покушение на первое лицо государства, которое нужно расследовать в ближайшие часы. И потому у меня просто нет времени вспоминать, что там нам положено, а что не положено. Понятно объяснил?

– Да понятно, понятно, чего ты раздухарился-то? – насупился особист, откручивая колпачок и проверяя перо на тыльной стороне ладони. Стерев большим пальцем чернильную черточку, кивнул. – Давай, я готов. Чего писать-то?

– Погоди, Вить, думаешь, это так просто? Вот взял и надиктовал? У меня до сих пор все мысли наперекосяк.

– А почему нет? – искренне удивился товарищ. – Пересказывай ваш разговор, только не шибко быстро, а я запишу. Что сложного-то?

Криво усмехнувшись, Кобрин устало потер лоб:

– Да понимаешь, дорогой ты мой товарищ лейтенант, в смысле майор… сложного-то, в принципе, ничего. Вот только не каждый день узнаешь, что, так или иначе, стал причиной изменения всей человеческой истории! Не сам, понятное дело, вместе с боевыми товарищами – и с тобой в том числе, – но тем не менее. Короче говоря, как мехвод мой выражался, «с ума сдуреть»…

– Да ладно тебе, – пожал плечами контрразведчик. – Ты ж сам говорил, что мы еще в июне историю войны изменили, когда не позволили фрицам наших в котел запереть. Да и потом тоже, и под Смоленском, и под Ленинградом, и уже тут, под Москвой! В чем проблема-то? Раскис ты чего-то, Серега, устал, что ль?

– В масштабе, Вить, исключительно в масштабе, – тяжело вздохнул народный комиссар. – Одно дело – история нашей с тобой войны, совсем иное – всей планеты, а то и дальнего космоса. Одно хорошо: теперь я точно знаю, кто наш противник и ради чего он все это затеял! А это уже немало. Впрочем, ты прав, нечего рефлексовать и время терять, его у нас и без того почти не осталось, поскольку завтра они повторят попытку. Записывай. Пленного зовут Теодор Мартин, он научный сотрудник секретной лаборатории правительства Конфедеративных Штатов Америки…

Земля, далекое будущее. Базовая историческая линия

Академику Сергееву слегка нездоровилось. Всему виной, разумеется, являлась изменчивая, несмотря на все ухищрения высокоатмосферной метеослужбы, погода человеческой прародины. Откровенно говоря, климат терраформированного Марса, не говоря уж про множество дальних колоний, казался Виталию Александровичу куда более подходящим для жизни. Особенно в его возрасте. Вот только имелось одно совсем небольшое, но весьма существенное «но»: Сергеев бы «невыездным».

О значении сего архаичного термина, пришедшего откуда-то из середины двадцатого века, помнили лишь считаные единицы профессиональных историков. И академик Сергеев в определенной мере относился к их числу. «В определенной», поскольку являлся сугубым технарем, физиком и математиком до мозга костей. А в довесок к последнему – еще и разработчиком всей теоретической (собственно, и практической тоже) базы проектов «Тренажер» и «Сосед». Потому и об истории тоже имел, гм, определенное представление. Или – если выражаться языком генерал-лейтенанта Роднина – «являлся отцом-основателем отечественной машины времени, как бы вы ни спорили с этим, соглашусь, достаточно дурацким термином, уважаемый профессор».

Спорить со своим непосредственным начальником Сергеев прекратил еще лет пятнадцать назад. Тем более прекрасно знал, что Иван Федорович на самом деле куда умнее и дальновиднее, нежели предпочитает казаться. Ну, вот такая у него манера поведения, разыгрывать из себя простого армейца, при этом разбираясь в предмете едва ли не лучше многих сотрудников спецлаборатории в должности до эмэнэса включительно! А уж зачем? Так кто ж его поймет? Раз ведет себя подобным образом, значит, имеет на то достаточно веские причины.

Самым же смешным было то, что в глубине Виталий Александрович весьма гордился своим статусом, запрещающим ему покидать пределы не только планеты, но даже и континента. Да и как не гордиться, ведь это однозначно ставило его в один ряд с теми легендарными учеными и конструкторами прошлого, что осуществляли величайшие открытия, так или иначе обеспечившие мир на Земле! И что с того, что на девяносто с лишним процентов это были исключительно военные разработки? Во многом именно благодаря им человечество и не угробило окончательно ни себя, ни всю планету, в конечном итоге добравшись до звезд! Практически все новые технологии являлись разработками двойного назначения, в первую очередь используясь как оружие сдерживания и лишь во вторую – в мирных целях. Можно подумать, его собственное детище, «Тренажер» – сугубо гражданский проект, ага! Вполне так себе военный, причем, если судить в стратегическом плане, куда более масштабный, чем то же атомное оружие! Или, если уж окончательно углубляться в заклепки, то проект двойного назначения. В двадцатом веке ядерная бомба не позволила человеческой истории завершиться крахом, а его проект позволяет уберечь от краха ВСЮ историю! Как надзирая над прошлым, так и предупреждая еще несвершившееся. Ведь человек, как ни крути – просто большой ребенок со спичками, следи за ним да туши, потому какое уж тут мирное применение, не смешите даже!

Виталий Александрович зябко поежился, поплотнее запахивая домашний халат, и ткнул пальцем встроенную в подлокотник кресла сенсорную панель. Соответствующая пиктограмма мигнула, и широкое панорамное окно кабинета плавно закрылось. Стекло потемнело, переходя в ночной режим, и едва слышно заработала система поддержания микроклимата. Вот так-то лучше, а то продрог весь. Жить на самом побережье, конечно, романтика и все такое, жена всю жизнь о подобном мечтала, но под вечер порой становится достаточно прохладно, особенно когда с моря дует свежий черноморский бриз, пахнущий солью и йодом. А весна в этом году выдалась прохладная.