Александр Михайловский - Победителей не судят

Но прошедшие вчера плебисциты имеют не только экономическое значение. Они обозначают и то, что СССР принимает на себя ответственность за французскую и голландскую колониальные системы. Буржуазно-демократическая Франция, светоч и опора всяческих борцов за демократию, имела по всему миру колоний больше всех остальных стран, в том числе и Англии. И все это потому, что, англичане старались контролировать ключевые пункты на карте мира, а французы в буквальном смысле стремились стать в каждой бочке затычкой. Но что со всем этим делать сейчас? Если просто отпустить на все четыре стороны, то в тех местах тут же объявятся эмиссары англосаксов и обернут отпущенных против тех, кто их отпустил – то есть против СССР и его союзников. Тут надо действовать тщательнее и попробовать повести социалистические преобразования в этих странах. Но прежде чем проводить какие-либо преобразования, необходимо установить контроль над этими заморскими советскими территориями. А это не так просто. На Дальнем Востоке это в первую очередь Французский Индокитай 55 , в который еще год назад влезли японцы, а также голландская Ост-Индия 56 в которую те же японцы достаточно энергично влезают прямо сейчас.

Война на Тихом океане тем временем развивается своим чередом. Японские войска насквозь прошли всю Малайю, окружив и уничтожив расквартированные там войска, а сейчас японская авиация совершает один авиационный налет на Сингапур за другим, как будто желают стереть этот город с лица земли. На самом деле понятно, что готовится десантная операция, которая поможет японцам захватить Сингапур и перенести свои наступательные операции дальше на остров Бали. В Голландской Ост-Индии японскими войсками полностью захвачен Калимантан, сейчас бои идут за остров Целебес.

И как раз в этот момент Советский Союз, по идее, должен был бы объявить войну японским войскам, оккупирующим территории, ранее принадлежавшие Франции и Голландии. Но товарищ Молотов, с подачи Сталина, не торопится это сделать. Еще рано; к тому же есть риск, что при отступлении японцев их место займут британские колониальные войска. А СССР оно надо?

Сначала англичане и голландцы на этих клочках суши должны потерпеть сокрушительное поражение, и лишь потом СССР сможет предъявить требования на эти земли, вместе с монгольскими и китайскими товарищами обрушив сокрушительный удар на японскую Квантунскую армию. А пока – терпение, терпение и еще раз терпение.

20 июля 2018 года (30 декабря 1941 года). 08:05 Франция-2018, Иль-де-Франс, Большой Париж, коммуна Сен-Дени

Когда-то городок Сен-Дени считался одним из центров французской государственности. Тут, в Бенедиктинском аббатстве, основанном в 630-м году королем Дагобертом Первым, находилась усыпальница французских королей, тут хранилась Орифламма 57 – священное алое знамя французской державы, впервые появившееся при Филиппе Первом 58 в 1060 году и сгинувшее в безвестности после битвы при Айзенкуре в 1415 году, когда династия Капетингов подверглась разгрому и более не возрождалась, передав брады правления Францией своей младшей ветви, до того титуловавшейся как графы Валуа.

Но так уж получилось, что вслед за Капетингами сгинули и Валуа, а также наследовавшие им Бурбоны; потом Францию охватила Великая Фраенцузская революция – вместе с непобедимыми легионами Наполеона первого она прошагала по Европе, была бита, подняла голову при Наполеоне Третьем, после чего снова была бита, навсегда застряв в звании республики, а Сен-Дени с конца девятнадцатого по конец двадцатого века превратился в индустриальный пригород Парижа, в котором сильно было влияние левых (и особенно коммунистов), за что его даже называли «красным городом». Но к 2018-му году былая сила и слава французских левых, в свое время выбивших трудящимся солидные льготы и преференции, осталась в прошлом.

В прошлое канули и сами эти классические левые (не считать же таковым бесформенного как слизняк Франсуа Олланда и полутроцкиста-полусоциалиста Жана-Люка Меланшона). Председатель французской компартии 1941 года товарищ Морис Торез, по итогам плебисцита о вхождении Франции в состав Советского Союза провозглашенный временным президентом Французской Советской 59 Республики, отнесся к возможному сотрудничеству с таким политическим попутчиком с легким оттенком брезгливости. Но даже он признавал, что на фоне общего безрыбья даже такой политический крокодил 60 сойдет за благородного лосося. Бывших троцкистов, мол, не бывает; но что поделаешь, других левых во Франции двадцать первого века просто нет.

По крайней мере, программа «товарища» Меланшона, подразумевающая обложение сверхдоходов дополнительными налогами, сокращение рабочей недели до 32 часов, снижение пенсионного возраста до 60 лет и выход Франции из Евросоюза и НАТО, была сочтена совершенно правильной. Для равновесия ультраправой Германии, во главе которой стал бывший гитлеровский генерал Роммель, была необходима Франция, исповедующая левые идеалы свободы, равенства и братства, пусть даже во главе ее стоит экзотический фрик. Ну а Макрона, который не правый или левый, а всего лишь ставленник транснациональных корпораций, согласно этим планам ожидала мусорная корзина для люстраций. И поделом. Ведь с момента избрания нового президента не прошло и года, а уже отчетливо наметился курс на отмену большинства завоеваний трудящихся, рост цен и улучшения благосостояния богатых за счет все время нищающих бедных.

Кроме того, Макрон, солидарный с «бабушкой Меркель» по мигрантскому вопросу, до последнего момента не имел никаких возражений против неограниченного завоза мигрантов, особенно из бывших французских колоний в Африке и на Ближнем Востоке. Эти самые мигранты из стран Магриба, Африки и Латинской Америки составляли треть населения коммуны, а у семидесяти процентов молодых людей, не достигших восемнадцатилетнего возраста, мигрантом являлся хотя бы один из родителей. Эти-то молодые люди и их родители и являлись причиной бед некогда рабочего пригорода Сен-Дени. Во-первых, уровень преступности в столь насыщенной мигрантами коммуне вдвое превышает среднефранцузский уровень. Во-вторых, криминализированные арабские и африканские диаспоры, крепко спаянные национальной круговой порукой, установили в Сен-Дени порядки, близкие к таковым в ортодоксальной исламской стране. Еще десять процентов населения происходят из стран южной Европы, но по сравнению с описанным выше контингентом для коренных французов они почти что родные. Вот впечатления одного чешского туриста, сдуру (по его же словам) посетившего Париж незадолго до описываемых событий: