Михаил Ланцов - Иван Московский. Первые шаги [СИ]

— Конечно, знаю. Но для нее нужно отдельное подворье строить. Я не могу сделать все и сразу. Сделал только то, что очень нужно было. Без этой тетради я бы запутался в делах. И, кстати, писано в ней не чернилами. — Сказал Ваня и улыбнулся. — Вот, — выложил стол карандаш. — Сажа смешивается с рыбьим клеем в определенной пропорции и помещается в эту деревянную трубочку . Надо только подтачивать острым ножиком. Но это все одно намного удобнее, чем пером гусиным маяться.

— Ваня… — начал было говорить отец, но его перебил княжич.

— Отец, я же говорю — я много чего знаю теперь. Но не все можно в дело пустить прямо сейчас. Я не могу разорваться. Да и в державе твоей нет ни денег, ни людей ученых, чтобы все взять и сделать сразу. Не говоря уже о том, что кому эти товары продавать-то? И как? Все вокруг нищие. Надобно налаживать торговлишку с соседями, теми, у которых деньги есть. А через них и дальше. Сложностей в этих делах масса. Этот кабан очень большой. Настолько, что его сразу и не съешь — подавишься. Лучше постепенно и маленькими кусочками его кушать. Откусил. Прожевал. Проглотил. Снова откусил, но уже побольше. Ряшка-то раздалась слегка от сытного корма. Поэтому я и не спешу. Но и волокиты не развожу.

— Хорошо, — кивнул отец, в целом обнадеженный словами сына. И отодвинул его тетрадь.

— Не хочешь посмотреть расходы?

— Я тебе на слово верю. Константин Александрович каждый месяц запускает в казну лапу от всей души. Ворчит, что ты его совсем не слушаешься и творишь черти что на отцовские деньги. А оно вон как выходит…

— А цифры и счет? Неужели не хочешь выучить?

— Успеется. Уверен, что не быстро это будет. А мы и так засиделись…

1469 год — 21 декабря, Москва

Юрий Васильевич князь Дмитровский сидел на коне и наблюдал за тем как сотня княжича тренируется. Он попал не на строевую подготовку, а физическую. Благо, что зело просил пыли в глаза не пускать и показать, все как есть. Вот и увидел, как ратники занимались какой-то фигней в его представлении. На турниках, брусьях и далее.

— Зачем сие? — Наконец, спросил он у племянника.

— Для укрепления тела. И духа, ибо изматывающие упражнения закаляют его самым добрым образом.

— Не по обычаю, — покачал он головой.

— По обычаю, только очень старому, — возразил Ваня, — ныне давно забытому многими.

Князь Дмитровский фыркнул, но спорить не стал. От слов племянника Юрий Васильевич подумал о древних времена языческих. Поганых. Но совестить Ваню не стал. Ратники сотни княжича показали действительно хороший результат. Впечатляющий. А значит обычай тот, ежели и забытый, то добрый был. Полезный. Кроме того, благодаря племяннику немало укрепилось его положение.

Казань была взята и разграблена до самого донышка. А люди с железными щупами в последующий месяц прошлись по всей территории ее крепости и окрестного посада. Как Ваня и рекомендовал, прислав эти нехитрые инструменты. Отчего добыча выросла невероятно. Ведь, опасаясь беды многие поколения казанцев зарывали свои сбережения на своих дворах, предварительно упрятав в кувшины. Да чего уж там и говорить, если «копаной» добычи вышло больше, чем так собранной. И чего там только не было!

А вот город сам разрушать Юрий Васильевич не стал. Отписался тем, что поставить остроги никак не успевает. Вот и оставил часть войск в захваченной и разоренной Казани. Сам же отбыл на Москву — отчитываться, да трофеями зело богатыми делиться . Ну и пленных ремесленников перегонять, благо, что их оказалось очень немного .

И вот тут-то Ваня и включился.

Именно молодой княжич предложил отцу переименовать Казань в Юрьев-Камский и пожаловать им брата своего. Более того, наградив в добавок к титулу князя Дмитровского и Можайского, еще и новым княжеским достоинством — Болгарским. Дабы был у него резон те края укреплять да обживать.

Андрей Васильевич Большой — главный бунтовщик великокняжеской семьи к тому времени уже осваивал строгое монашеское послушание и не смог вмешаться. Остальные же братья вполне поддержали такой шаг Иван III свет Васильевича.

Щедрый подарок. Очень. Поэтому настрой Юрий Васильевича по отношению к брату своему старшему был самый что ни на есть благожелательный. А особенно к сыну ему. Ведь выспросил он у Великого князя, кто советы те добрые ему советовал.

— Слышал уже, что отец твой желает увеличить твою сотню? — После небольшой паузы спросил дядя.

— Слышал. — Кивнул Ваня. — Нужно новое подворье для них ставить. По весне и начнем. Но большой отряд — большая морока.

— Понимаешь сие? — Приятно удивился Юрий Васильевич.

— Хоть и мал, но такие вещи уже разумею. Нужно думать о том, как да что изменить, дабы разумно, удобно и полезно стало.

— Опять менять все хочешь? Отчего не желаешь делать по обычаю?

— Сотня ведь вышла добрая?

— Добрая.

— А она не по обычаю привычному. Вот и думаю, своим задумкам далее следовать. Вреда ведь они не приносят.

— То верно, — чуть помедлив, согласился дядя. Ему не стоило труда узнать о том, кто проводил расследование об отравлении Великой княгини Марии Борисовны. Но вред ли то, что брата постигла справедливая кара? Вопрос.

— На самом деле, я думаю, что всадники — дело хоть и доброе, но другим надобно заниматься. Да скорее, нежели супротивники наши.

— Это чем же?

— Огненным боем. Как большими орудиями, так и пехотой с малым боем в руках.

— Пехотой? — Удивился дядя непривычному слову.

— Пешцами. Но только пешцы — уничижительно звучит. А пехота — непривычно, от того и лучше. Дурного в то слово никто пока не вкладывает.

— Дались тебе эти пешцы.

— Пехота — дядя — это сила. Ежели к ней с умом подойти. Али ты не слышал, что творят османские войска? Самая их сила — янычары — пехотинцы, вооруженные огненным боем. А в далеких Альпах, что подле древней Италии торчат из земли, проживают швейцарцы, наводящие ужас на всех своих соседей. И они тоже в пешем порядке дерутся. Хотя и королевство франков рядом с их славной конницей, и италийские земли полны прекрасных конных отрядов. Да и вообще, сказывают, что в зело далекие времена, когда жили древние Кесари Рима, пехота решала исход почти всех битв.

— Брешут, — уверенно произнес Юрий Васильевич.

— Может и так, — охотно согласился Ваня.

А чего ему спорить? Юрий Васильевич был по-своему прав. Ведь пешие рати исчезли на Руси в XI веке, когда Владимир I Святой завершил перевод дружин в конный строй. С тех пор так и повелось, что на просторах Руси имелась практически исключительно конница, по случаю, становившаяся судовой ратью .

О том, что те же ушкуйники были «младшими сыновьями» из новгородского городового полка, то есть, представителями воинской аристократии, что ходили добывать разбоем себе средства на доброе снаряжение Ваня узнал только в этой эпохе. Там, в будущем, он слышал о них, почитая за простых грабителей речных. Но все оказалось все намного любопытнее. Особенно в свете того, что ушкуйники активно промышляли работорговлей, как крайне выгодным бизнесом и не сильно уступали в нем татарам. Только ходили не на Русь, а либо к тем же самым татарам, либо к народам севера, отлавливая их на продажу промеж сугробов и оленей.