Анна Коэн - #Зерна граната [litres]

Пойдет ли трещинами идеальная личина, когда план герцога войдет в силу и Юэлян начнет интервенцию?

О том же, что произойдет с Кантабрией, он не слишком задумывался. Его мало заботили судьбы людей, которых он знал или не знал. Завораживала только мощь исторических процессов, которые могли произойти у него на глазах. Кроме того, по плану герцога, до масштабной войны не должно было дойти, а значит, родители и младший брат будут в безопасности в своем захолустье.

У Юстаса был более весомый повод для опасений: кантабрийских атташе в Оолонге не было со времен переворота. Кто знает, решится молодая королева налаживать дипломатические связи или же ей кто-то посоветует это сделать – тогда они с герцогом будут разоблачены. Однако Юэлян заверила их, что эту деталь она берет на себя.

В назначенный час пришла Пхе Кён. К ее визиту Юстас подготовился, с особенной тщательностью подобрав жилет и шейный платок. Но едва она перешагнула порог и резные тигры за ее спиной сомкнули когтистые лапы, стало ясно – сегодня перед ним не учительница олонского, а помощница императрицы. В ее руках были бумаги, но не чернила с кистями. Вряд ли она забыла их по рассеянности.

– Сегодня, герр Андерсен, мы посвятим урок классической олонской поэзии.

Он воззрился на нее с недоумением. Юстас понимал, что подразумевает она не то, что говорит, но смысл ускользал.

– Я принесла любопытные тексты, но читать их следует вслух. Герру Спегельрафу стоит присоединиться к нашему занятию. Помнится, кто-то упоминал, что его произношение оставляет желать лучшего.

Задание от императрицы. Он мог бы и догадаться. В конце концов, ему всегда давались намеки и тайные послания, но никто до Пхе Кён не преподносил их так изысканно.

– Разумеется. Нам, как атташе, следует следить за красотой речи. Думаю, он уже проснулся и готов принять нас.

Покои герцога находились дальше по коридору, и его окна должны были выходить на фонтан, больше похожий на груду камней. В чаше фонтана плавали чуть розоватые водяные лилии. Когда слуга отворил им двери – на этот раз с изображением журавлей, – герцог стоял и глядел на неспешные потоки воды.

– Герр Спегельраф?

– Попрошу дать мне другую комнату.

– Вам не откажут, – почтительно склонилась Пхе Кён. – Но что не так с этой?

– Мне противен вид, – Он наконец удостоил их взгляда. – Где оно?

Переводчица семенящей походкой проплыла к столу и разложила на нем бумаги. На каждой было по стихотворению, выведенному каллиграфическим почерком. Но только один лист оказался с заломами, будто до этого побывал в тесном конверте.

– Ваше первое задание, – улыбнулась девушка, – прочитать стихотворение, перевести его и понять мысль, вплетенную поэтом.

Фердинанд, не колеблясь, выхватил послание императрицы из веера бумаг и погрузился в чтение пятистишья.

– Вы все запомнили? – через минуту спросила Пхе Кён.

– Да.

– Тогда позвольте.

Она забрала записку из рук герцога и, подойдя к окну, щелкнула зажигалкой. Рисовая бумага мгновенно занялась, вспыхнула и истлела, оставив на подоконнике лишь пару черных лепестков, которые тут же поднял и унес прочь теплый ветер.

– Герр Андерсен еще не освоил наш язык в достаточной мере, чтобы оценить это произведение искусства. Герр Спегельраф, будьте любезны, продекламируйте его и переведите.

Герцог, как ни странно, не противился навязанным правилам и, откашлявшись, нараспев прочитал несколько олонских фраз. Юстас вновь чувствовал себя глупо и злился, потому что не привык, чтобы загадки разжевывали и клали в рот, как ребенку. Он едва удерживался, чтобы не начать притоптывать ногой.

– Перевод оставлю вам. Я не силен в поэзии.

– Хорошо. – Пхе Кён закрыла глаза. – Но он будет дословным.

– Здесь также употребляется частица – йон-, что делает действие яда медленным, но мне все же хотелось хоть немного попасть в размер, – с улыбкой заключила она.

Юстас тут же достал записную книжку и короткий карандаш, чтобы внести слова-ключи. Они еще висели в воздухе, облеченные в голос Пхе Кён.

В это время герцог стоял, сложив худые руки на груди, и думал. Андерсен записал несколько идей и ассоциаций. И если с «лисьей женой» было понятно, что императрица имела в виду Агнесс Спегельраф, то он совершенно потерялся, пытаясь понять образ сладких отравленных яблок. Что это – лесть? Подкуп? Или понимать все буквально?

– Приступим к толкованию, – прервала молчание Пхе Кён.

Она как ни в чем не бывало опустилась на стул и налила едва желтый чай в чашку. Отпила и забавно сморщила нос – наверняка чай остыл и горчил.

Юстас не спешил отвечать, пока его догадки не будут к месту.

– Яблоня ведь является частью ритуала восхождения на престол, верно? – холодно уточнил герр Спегельраф.

– Все так. Ее цветы украшают тронный зал императора. Но плоды значат скорее саму его власть, а не церемонию. – Девушка улыбалась, но улыбка ее была деревянной, неестественной. – А медленный яд в этих плодах…

– Смута. Смена власти.

– Да. Старинные стихи полны подобных историй.

– Дракон – один из глав Старших Семей, это очевидно, – поспешил вставить Юстас. Ему отчаянно не хотелось, чтобы его сбрасывали со счетов. – Как и жена лисицы. Это…

– Без имен. – Герцог блеснул недобрым взглядом.

– Но который из Драконов упоминается в стихотворении? – мягко направила беседу переводчица. – Думаю, в этом главный вопрос.

– Созидание. Противоположное от разрушения. Он лжет, значит, к разрушению непричастен. У него нет личной армии?

– Свои воины есть у всех, – покачала головой Пхе Кён. – Пусть и в малом количестве. Здесь слово «созидание» можно перевести на ваш язык двумя способами. Первый – буквально, как вы и сказали. А второй…

– Строительство.

– Градостроение, – выпалил Юстас, вспомнив недавнюю встречу с сановником из Пяти Драконов. Он-то и рассказывал про причудливую форму дворца и сада. Пок Чхан Ву. У него были вислые брови и тонкие длинные усы, подхваченные по бокам золотыми зажимами.

Все переглянулись, и слова стали не нужны.

Юстас знал, что каждый из них уже вывел ту же формулу, что и он: им с герцогом предстояло убедить Пок Чхан Ву в том, что королева Кантабрии желает его восхождения на престол после смерти императора.

– У меня еще один вопрос. – Герцог привычным жестом одернул манжеты. – Боюсь, ответ на него кроется где-то в непереводимых частицах и тонкостях интонаций.

– Какой же? – певуче спросила Пхе Кён.

– Насколько медлителен тот яд?