Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 12

— И все-таки это правда просто жрецы, сами того не подозревая, передают знания не о том мире, в котором живут. Слушай — и истина откроется тебе. Настоящее Солнце — такая же звезда, как и остальные — те, что ты видел в иллюминатор, — и вокруг него свершает свой вечный путь Земля. Мы все происходим с Земли, но покинули ее ради вечной славы Великого Создателя. — При этих словах наблюдатели прошептали короткую молитву и коснулись своих деусов. — И разве не заслуживает Он нашей хвалы — ты только подумай о Его деяниях! Он видел многие миры, вращающиеся вокруг Солнца, и крошечные корабли, построенные людьми для сообщения между ними; как ни быстры эти корабли — мы даже и представить себе не можем, как они быстры, — на путь от одной планеты к другой уходят недели и даже месяцы. Но расстояния между планетами ничтожны в сравнении с бездной, разделяющей солнца. Самый быстрый из человеческих кораблей затратил бы тысячу лет, чтобы добраться до ближайшей звезды. Людям это известно, и они отказались от всякой надежды на межзвездные путешествия, на чудеса других миров, вращающихся вокруг других светил. Но то, что недоступно слабому человеку, свершил Великий Создатель: он построил этот мир и послал его путешествовать между звезд…

— О чем ты говоришь? — перебил его Чимал, охваченный внезапным страхом — страхом, смешанным с ликованием.

— О том, что мы — путешественники внутри каменного мира, летящего сквозь пустоту от звезды к звезде. Наш мир — огромный корабль, пересекающий невообразимые просторы космоса. Он полый, и в самой его сердцевине находится долина, а в долине живут ацтеки — пассажиры корабля. Пока не пробьет час, это путешествие для них — нераскрытая тайна, они проводят свои счастливые дни в покое и неведении под лучами благословенного солнца. Мы существуем для того, чтобы оберегать и направлять их, и мы с честью выполняем свой долг.

Словно в подтверждение его слов раздался низкий звук гонга — удар, еще удар. Наблюдатели подняли свои деусы и с третьим ударом все дружно нажали на торчащие стержни — к числу в углублениях добавилась единица.

— И вот еще один день позади, — произнес нараспев главный смотритель, — и мы еще на один шаг ближе к Дню Прибытия. Мы верны Великому Создателю все дни нашей жизни.

— Все дни нашей жизни, — как эхо повторили наблюдатели.

— Кто я? — спросил Чимал. — Почему я не такой, как все?

— Ты — дитя, которому мы поклялись служить, ты — цель самого нашего существования. Разве не записано, что дети будут вести за собой? Что настанет День Прибытия, барьеры падут, а люди долины получат свободу? Они придут сюда, увидят звезды и наконец-то познают истину. В этот день Коатлики будет уничтожена у них на глазах, и они станут любить друг друга; браки между жителями одной деревни будут запрещены, и мужчинам будет позволено брать в жены женщин только из другой деревни.

— Моя мать и мой отец…

— Твои отец и мать слишком рано удостоились благодати и родили истинного сына Дня Прибытия. В своей неизреченной мудрости Великий Создатель повелел ацтекам смиренно сеять и собирать урожай и жить в неведении в своей долине. Так оно и было. Но когда День Прибытия станет близок, Он одарит их детьми, которые пойдут путями, немыслимыми для родителей, прочтут книги, ожидающие прочтения, и будут готовы покинуть долину навеки.

Конечно! Чимал не знал, откуда у него это знание, но не сомневался в том, что слова главного смотрителя — правда. Только он один не принял долину с ее неизменностью, только он один восставал против бессмысленного существования, он один искал выход. И нашел его. Он был иным и всегда знал это и стыдился. Теперь ему стыдиться было нечего. Он расправил плечи и оглядел собравшихся.

— У меня много вопросов.

— На все свои вопросы ты получишь ответы. Мы расскажем тебе обо всем, что нам известно, а потом ты пойдешь туда, где тебя ожидает великое знание. И тогда ты станешь нашим учителем.

Чимал громко и радостно рассмеялся.

— Так у тебя больше нет желания убить меня?

Главный смотритель склонил голову.

— Это была моя ошибка, и я молю тебя меня простить; я совершил ее по неведению. Ты можешь убить меня, если хочешь.

— Не торопись умирать, старик, тебе еще многое предстоит мне рассказать.

— Это правда. Итак — начнем.

— Что это? — спросил Чимал, с подозрением глядя на источающий пар коричневый кусок мяса на тарелке перед ним. — Я не знаю животного, достаточно крупного, чтобы получить так много мяса. — Недоверчивый взгляд, которым он одарил главного смотрителя, красноречиво говорил о том, что одно такое живое существо ему известно.

— Это называется бифштекс, и сегодня он изготовлен из самой лучшей вырезки — такой мы едим только по праздникам. Конечно, если захочешь, ты можешь есть его и каждый день — мясохранилище справится.

— Я не знаю такого животного — мясохранилище.

— Позволь мне показать, — главный смотритель что-то переключил в телевизоре на стене. Его личные апартаменты, где они с Чималом обедали, вовсе не были столь аскетически безликими, как комнаты рядовых наблюдателей. Откуда-то лилась музыка, стены были украшены картинами, пол покрывал пушистый ковер. Чимал, отмытый и побрившийся при помощи крема-депилятора, сидел в мягком кресле перед роскошно накрытым столом — и перед тарелкой с людоедски большим куском мяса. — Опиши свою работу! — приказал главный смотритель человеку, появившемуся на экране телевизора.

Человек поклонился.

— Я — смотритель продовольствия, и большая часть моей работы заключается в заботе о мясохранилище. — Он отступил в сторону и показал на большой бак. — Здесь в питательной жидкости растут съедобные части животных, по воле Великого Создателя. Мы следим за тем, чтобы питательные вещества поступали бесперебойно и ткани хорошо росли — это дает возможность срезать необходимое количество мяса для питания.

— Получается, что эти части животных бессмертны, — задумчиво произнес Чимал, когда экран погас. — Хотя какие-то куски идут в пищу, сам орган никогда не умирает. Интересно, что это было за животное?

— Я никогда не задумывался о бессмертии мясохранилища. Благодарю тебя, Чимал. Я теперь хорошенько изучу этот вопрос — он представляется важным. Животное называлось «корова» — это все, что я знаю.

Чимал нерешительно проглотил кусочек, потом еще и еще. Ничего вкуснее ему пробовать не доводилось.

— Единственно, чего здесь не хватает — это чили, [1] Острая приправа из красного перца. — произнес он вполголоса.

— Завтра будет, — пообещал главный смотритель, делая пометку.

— Так ведь таким мясом вы кормите и стервятников!

На Чимала снизошло прозрение: