Валерий Шмаев - Смерть карателям! [litres]

Всего через сутки я обязан переправить обе группы на ту строну реки и начать шуметь здесь. На той стороне сплошные леса да озёра – стихия «Рыси». Он в лесу как рыба в воде, да и «Ода» с Тамиром и Сарой его ученики. Конечно, если идти по дороге, там посёлки есть, и немцы, и полицаи присутствуют, вот только к ближайшему жилью «Рысь» выйдет километров через восемьдесят. Маршрут мы с ним на пару прорабатывали, а направление он с закрытыми глазами выдерживает, как будто в нём компас встроен. Вот талант у человека.

Тяжело на душе. Всё вроде нормально. Ребят переправили без проблем. Простился с группой, поцеловал Сару, потрепал по плечам ребят. Даже проводили мы их с «Гномом» и Арье немного, пока остальная группа обратно переправлялась, но всё равно прощаться пришлось. Ушли вроде тихо, но иначе и быть не могло.

Теперь наше дело, но я уже всё продумал и оставил основную группу в лесу у машин. На станцию едем мы с «Сержем». На паровозе, разумеется, на который подсели с трудом. Светло слишком, а составы идут как назло с пехотой и техникой. Темнеть уже начало, как появился нормальный состав, с закрытыми вагонами в смысле. Мы сейчас катимся к станции, а «Гном» с «Батей» и Арье на путях фугас ставят. Пока мы по станции будем шариться, глядишь, и налетит кто-нибудь. Нам там проще будет. Наверное.

Налететь-то состав налетел, причём налетел по полной программе. Зараза! Мы на станцию въезжали, а нам навстречу санитарный поезд. Вот сейчас начнётся! Ну и началось ещё через полтора часа где-то. Пришлось нам полежать немного на крыше вагона – слишком много народа вокруг болталось. Фугас «Гном» поставил у небольшого полустанка. Надо же было где-то листовки оставить? А там, видимо, телефон был, ну и понеслось.

Хорошо, никому в голову не пришло искать нашу группу рядом с городом, но нам-то с «Сержем» было от этого не легче. По этой станции все бегали как муравьи ошпаренные. Пришлось ловить двоих часовых и переодеваться по-быстренькому. Уходить как-то надо! Ещё и состав любимый надо найти, с бензином в смысле, а он всё не попадается и не попадается. Третьего любопытного уже зарезали, а всё без толку.

В общем, пришлось использовать «звонок другу» – ловить пожилого железнодорожника и на чистом русском языке вежливо спрашивать, где у них стоит самое вкусное. Вежливого обращения железнодорожник не принял и стойко молчал как партизан на допросе. Я бы тоже молчал, заподозрив в этих вежливых немецких солдатах агентов гестапо, но после того как я перешёл на более привычный для железнодорожника язык, а «Серж», нахватавшийся у меня выражений, пообещал мужику натянуть око на очко, беседа приняла более конструктивный характер. Пробормотав:

– Так бы сразу и сказали. – Железнодорожник шустро повёл нас наискось, подныривая под вагонами как молодой, и составов через семь замер прямо под вагоном. Я чуть не воткнулся головой в то место, на которое «Серж» пообещал ему око натянуть. Легко сидя под вагоном в позе какающей каракатицы, невысокий железнодорожник сказал:

– Во! Состав с бонбами. Вторые сутки стоит, а за ним ещё один, а дальше склады, только там охрана, – и добавил чуть тише: – Эк ты, сынок, завернул то! «Глаз на жопу». Я такого и не слышал никогда, но сразу видно – наши. Немец о таком даже подумать не сможет. Чего ты сразу «глаз на жопу»? Я что, по-человечески не понимаю? Живым-то меня оставите? Дети у меня и внуков трое уже. – Дед жалостливо сморщился. Ага, заплачь ещё, а под вагонами скакал как козёл малолетний.

– Нет, сейчас зарежу и съем, – мрачно схохмил я.

– Как мы уходить отсюда будем? Летать нас не обучали, а сами мы не местные. Пока бегали, мы уже направление потеряли. Сейчас свяжем тебя, полежишь здесь, вернёмся, заберём. Только не обессудь, лежать ты будешь на бомбе. Дёрнешься, от тебя одни копыта останутся, да и то не совсем целые. – После чего, проделав несложные манипуляции, подложил под зажмурившегося старика самый обыкновенный камень, прихваченный мной заранее.

Стану я на него гранаты тратить, самому мало. Мне их всегда мало, а у немцев гранаты не той системы. Заколебали меня эти тёрочные запалы – ни растяжку нормально не поставишь, ни «картошку» не уложишь.

Видимо, мужик был здесь давно, или мой любимый состав ставили без него. Состав с горючкой был третьим, а пакгаузы сразу за ним, и часовые были, но с того края состава. Мы не стали их беспокоить, а вот часового у первого состава пришлось убирать, ещё и оттаскивать его пришлось, но справились. Долго ли умеючи? Фугасов заложили аж три штуки, опять бычок сигары пригодился, выбитый у «Старшины» с огромным трудом.

Ну не попадались мне пока сигары. Где я их возьму? Рожу, что ли? Было немного у начальника концлагеря в Себеже, но я их отдал уже. Надо было заныкать, но я не сообразил сразу, а потом «Старшина» вцепился как клещ.

Вернулись, забрали деда и опять, подныривая под вагонами, припустили в противоположный конец станции, а потом и на окраину. Дед держал направление как «Рысь», намертво. Сказали к реке, прёт к реке как танк, не сворачивая, только палисадники и калитки мелькают. Ну да, станция в самом городе, а группа на противоположной стороне реки. Нам ещё сегодня плавать и бегать остаток ночи.

Долбануло через сорок минут, как по часам, а потом понеслось. Что за бомбы там были, не знаю, но шнуры надо делать длиннее. Слышать я смог только минут через тридцать. Когда с дедом прощались, мы друг друга не слышали, поэтому я так и не понял, послал он нас или благословил, но немецких денег я ему всё равно отдал. У нас же они промокнут, а вместо туалетной бумаги их использовать нельзя – жёсткие. Я ему эти «бабки» в последнюю рекламную листовку завернул, пусть почитает на досуге. Простились мы с дедом жестами, он нас даже обнял на радостях, видно, не мог поверить, что мы его покидаем.

Куда дед заныкался, я так и не понял, Копперфильд доморощенный. Мы и десятка шагов сделать не успели, а деда и след простыл. Наверное, уже к станции подбегает, он всё-таки на работе. Не дай бог прогул поставят. Здесь отметку о прогулах в гестапо ставят. На какое место ему таких удовольствий? Ежели чего пусть валит на нас. Ну да сам разберётся, не маленький. Мы-то рванули в другую сторону, но отбежали недалеко, главное, было направление обозначить, уходили мы не по берегу.

Переоделись в свою одёжку, в маскхалатах всё же плавать удобнее, чем в немецкой форме, и не торопясь зашли в воду. Притопили форму, и прости, прощай этот берег. Хорошо, я заранее спросил у «Сержа», умеет ли он плавать. Оказывается, этот дельфин, если понадобится, баржу утянет. На тот берег он приплыл много раньше меня, хотя я не сказал бы, что плохой пловец.

Бегать в мокрой одежде не самое приятное занятие, но деваться было некуда. Побегать, впрочем, пришлось недолго, километров восемь, и всё вдоль берега реки, заодно и высохли, а дальше мы уже ехали с комфортом на такси, на «кюбеле» в смысле, говорил же, хорошая машинка. Классно, что он маленький, его сразу, еще когда мы ребят переправляли, в укромном месте припрятали, со всякими там приятными разностями вроде сала, фляжки с коньяком и «Феей» в качестве охраны.