Александр Белов - Круглый дизельпанк [СИ]

— Фрам, какие планы? — Спросил Нико.

Он весь вечер разговор поддерживал, как заправский тамада, блин.

— Женюсь. — Буркнул я, чтоб отцепились.

На самом деле и сам тоже ещё не задумывался о том, на что потрачу награду. Может и вправду займусь отбором кандидатки на должность «жена Фрама Корбина». А может и нет. Не люблю загадывать на будущее. Чем радужнее планы, тем с большим садизмом они разрушаются. Но Ермолин уже переключился на Лекса. Тот не стал кочевряжиться, а как-то смущённо улыбнулся:

— Тут секрета нет. Оплачу школу для дочери.

О как! Сколько нового можно узнать за один вечер. Оказывается у Сомова ребёнок есть. Может он ещё и женатый? Калининой не позавидуешь однако. Хотя она его сравнительно давно знает, ей виднее. Разговор потихоньку затих. Я тоже бездумно смотрел в костёр. Навалилась какая-то апатия и делать или говорить ничего не хотелось. Все стали расходиться. Ушла и Калинина, не забыв позвать Фэ. Та ушла не без сожаления — я видел как она недовольно надула губки. Иди, иди, девчонка. Нечего тут с мужиками полуношничать, ещё нос недорос, хе-хе.

На следующий день мы перенесли лагерь на место поисков. Это был большой пустырь, окруженный со всех сторон редким молодым лесом. Пока Марика с Ермолиным налаживали сеть своих «сигналок», а Тим с Вэсилом оборудовали пост охраны на единственном большом дереве, мы с Лексом ходили по пустырю в поисках ориентиров. Фэ осталась кашеварить. Возможно она была и недовольна своей ролью, но её мнением никто не поинтересовался. Пусть где-то на Побережье она практически принцесса, но тут она простая девчонка, отрабатывающая свое содержание и защиту. Так-то. С полчаса мы бродили, пытаясь угадать то, не знаю — что. Хотели уже возвращаться, но меня ни с того, ни с сего заинтересовал поросший колючками бугор, на одном из склонов которого лежал большой камень. Я не поленился сходить до машины и принести лом и лопату.

— Чего?

Спросил Сомов, с любопытством наблюдая за тем, как я примериваюсь к камню ломом. Я только ответил не впопад:

— Ведь был же сарайчик…

Пока Лекс морщил лоб, я попытался остриём лома нащупать форму камня. Лом натыкался на твёрдое. Лопата помогла больше. Примерно на штык в глубину лезвие заскрябало обо что-то. И так по всему периметру камня. Я заработал лопатой и через минут двадцать вокруг камня открылась поверхность, похожая на ноздреватый бетон. Похоже, что бугор был искусственным. Я воткнул лом рядом с камнем, вытер ладонью лоб:

— Мы славно поработали и славно отдохнём!

— Чо?.

Ах да, здесь ведь Владимира Семёныча не слышали.

— Пообедать бы неплохо, а? Командир?

Пока Фэ под руководством Нико накрывала импровизированный стол, я попросил у Сомова описания места. Бегло прочёл. Как и оказалось — описания были довольно общие. Пустырь, бугор. Где-то там вход в старинный бункер. Всё понятно. В бункере составители описания были недолго. И что там — знали смутно. Руки у них до него не дошли. В нескольких тседах отсюда было то место, где пропавшие ученые обнаружили свои более интересные артефакты, а здесь им помешал кто-то или что-то, они только заглянули одним глазком. Потом завалили дверь здоровенным булыганом и пропали. Это я вывел из обрывочных записей. Меня интересовало — что же за загадочные артефакты должны мы обнаружить в этом бункере? На этот счёт указания были расплывчатые. Речь шла о каких-то ящиках. Четыре больших ящика зелёного цвета, с надписями на языке Отверженных. Чёрт знает, что там такое. Написано, что главное — извлечь и доставить их, а мелочёвка — как получится. Обед прошёл мимо сознания, я думал о камне. После обеда, наскоро выпив местного чайку, я завёл грузовик, подогнал его к бугру. Поставил напротив камня. При помощи Лекса мне удалось ломом на пару сантиметров отклонить булыжник. Я взял в принадлежностях машины тонкий трос, сделал петлю-удавку и как можно плотнее надел её на камень. Дальше было дело техники. Мощная лебёдка без труда оттащила неровную плиту в сторону. Нашим с Сомовым взорам открылась покрытая плесенью и лишайником дверь. Металлическая, с облезшей серой краской и подтёками ржавчины. Скруглённые углы и отсутствие каких-бы то ни было ручек кроме большого штурвала, утопленного в углублении двери, говорили о том, что перед нами классический вход в бомбоубежище. Твою ж дивизию!

Было от чего опечалиться. Обычно такие двери очень толстые и тяжёлые. Но ведь учёные её открыли как-то? Я снова углубился в записи. А дверь-то оказывается и не заперта! Десять оборотов штурвала слева направо и путь свободен. Ёшь твою медь, кто хочешь — заходи, чего хочешь — выноси. Теперь понятно, для чего каменюкой дверь привалили. Я отдал записи Сомову, так как больше из них ничего полезного вычитать не удалось. Все тем временем собрались возле входа в таинственный бункер и разглядывали вход. Как же — живая История! Возможно, что даже объект Отверженных! Тайна с большой буквы!.. Я их благоговения не разделял. Вместо медитаций на железную дверь отвёл Сомова в сторону и попросил принести прибор химразведки. Мы пошли в лагерь. Он — за прибором, а я — одеваться. Мне не хотелось лезть в бункер в одних лёгких штанах и футболке. Полевуха, застёгнутая на все пуговицы, штанины заправлены в голенища высоких ботинок. На руках перчатки с кожаными вставками. Мало ли — сколопендра какая или острая ржавая железка? Силофонарь со свежей батареей у меня тоже был. И газомаску приготовил. Ещё пристегнул к бедру кобуру с «Громом». Не то чтобы я боялся чего-то крупного, но вес оружия придаёт уверенности. Я сам с себя фонарел. Сам себе задавал вопрос — зачем собираюсь лезть поперек батьки в эту дыру? И не находил внятного ответа. Возможно я в душе авантюрист? Может именно приключений мне и не хватает? Нет, я не жаждил острых ощущений, адреналина. Но что-то тянуло меня в этот треклятый бункер. Что примечательно — никто за мной последовать не рвался, даже Калинина, а Сомов мой энтузиазм воспринял с плохо скрываемым облегчением. Неужели в них, мирянах, так силён подсознательный страх перед прошлым? Когда я подошёл к двери в газомаске, с пистолем и весь такой серьёзный, Марика скептично пробормотала:

— Подождал бы меня.

— Да ладно, чего уж. Это… Отойдите что-ли.

«Сталкеры» не заставили себя уговаривать. Газку хлебнуть никому не хочется. Сомов подошёл тоже в маске, с химприбором наготове. Я взялся за штурвал, поднатужился. С каким-то потусторонним срипом он начал проворачиваться. Десять оборотов. Тихий щелчок. Я потянул дверь на себя. Петли поворачивались неохотно, но беззвучно, что удивительно. Чувствовалась масса, которая создавала немалую инерцию. Лекс сунул в тёмный проём анализатор прибора. Я подсознательно ждал, что сейчас трубку кто-то или что-то вырвет и утащит в темноту. Но видимо она была невкусной и неинтересной, потому что никто в неё не вцепился. Лекс пощёлкал тумблерами, кнопками и стянул маску на лоб: