Владимир Поселягин - Мы - истребители [HL]

— Ладно, разнесли — это, конечно, хорошо, но об аэродромах подскока забывать не стоит, так что кровь мы им хоть и пустили, но силы у них еще есть.

— Это да, — согласился Евстигнеев.

Около транспортника засуетились техники, что означало предполетную подготовку.

— Кажись, едут, — указав подбородком на приближающиеся машины, сказал Степка.

Вдали действительно показались несколько машин, в одной легко опознавалась «эмка» Никифорова. В грузовике, похоже, везли того предателя, что работал на немцев.

— Сто процентов потребуют сдать оружие. Побоятся, что мы шлепнем этого упыренка, — негромко сказал я, разглядывая остановившийся у самолета «ЗиС».

— Угу, — согласился со мной капитан.

— Пошли, грузиться пора.

Подхватив вещи, мы направились к самолету.

Перелет прошел нормально, как только оторвались от земли, я сразу же завалился на мешки с почтой и, накрывшись шинелью, закемарил, изредка просыпаясь, когда самолет трясло или он проваливался в воздушные ямы.

Две посадки для дозаправки, и мы в небе над Москвой. Попутчика-предателя высадили на первом же промежуточном аэродроме, его направляли в контрразведку Крымского фронта. Вряд ли мы о нем ещё услышим, да и хрен с ним. Не пристрелили, и ладно. Я, кстати, не ошибся — оружие вежливо попросили сдать. Парни расстегнули кобуры только после моего разрешающего кивка. Молодцы, службу знают.

— Заходим. Жаль, Кремль не видно, темно, — вздохнул Евстигнеев, не отрываясь от иллюминатора, он пытался рассмотреть окраины столицы. В Москве, несмотря на полуторамесячную подготовку в Центре, капитан так ни разу и не был, однако из-за приказа о затемнении ничего особого не увидел.

— Фигня вопрос. Мы тут на двадцать дней, так что все посмотреть успеем. Мне тоже интересно. Кстати, товарищи командиры, тут не Крым, так что одеваемся.

С самолетом нам повезло. Он оказался представительского класса — это означало, что в нем не дуло, было тепло и наличествовали отличные сиденья, а не лавки, как в обычных транспортниках. То есть это был не транспортник, как я думал сначала, а пассажирский, с несколькими снятыми креслами, чтобы было возможно возить почту. Может, «Аэрофлот» грабанули?

Парни все время полета или проспали, или играли в домино в одних гимнастерках. Никифоров, как и я, продрых. Просыпался только раз — рявкнул на штурмана, когда тот на пару часов засел с парнями забивать козла. Особисту не понравилось такое пренебрежение служебными обязанностями, а так никаких проблем не было.

— Вон наша машина. Товарищ майор госбезопасности, вы с нами? — поинтересовался я у Никифорова. Мы были не одни, так что обращался я к нему, как положено уставом.

— Нет, мне уже забронировали номер в служебной гостинице. Ты у себя остановишься?

— Конечно. Я уже дозвонился до Глафиры Ивановны, повезло, она как раз у меня была, пыль протирала. Так что все готово. Может, ко мне?

— Нет, сам знаешь, у меня дел много.

— Понятно. Ну тогда до завтра.

Парни уже погрузились в ожидавший нас неновый автобус, так что, застегнув верхнюю пуговицу шинели, хрустя снегом, я последовал за ними.

Поехать решил вместе со всеми в Центр по довольно простой причине: надеялся выпросить машину на все двадцать дней отпуска. Это остальных ждала на базе преподавательская деятельность, а мои наезды будут эпизодические — так, друзей навестить и пару лекций прочитать. Вот только беда в том, что весь мой отдых был фактически расписан. Исполнение нескольких песен для радио — парни из группы уже заучили десяток мелодий по нотам, что я им дал, так что оставалась только запись. Но это тоже не на один день, нужно спеться, все сделать без ошибок… В общем, много чего. Также отдел пропаганды тоже наложил руки на пару дней из моего отпуска…

Несмотря на довольно теплые весенние дни, снег и не думал таять. Да, он был рыхлым, автобус шел с пробуксовкой, однако на обочинах в свете тусклых фар мелькали высокие — по окна — наносы.

В Центр мы прибыли через час. В принципе можно было бы сразу сесть на его ВПП, однако из-за почты и особиста пришлось садиться на стационарном.

Иволгин сам встретил нас у входа в административное здание. Не спал. Пока парни оформлялись в казарме, он повел меня к себе в кабинет.

— Рассказывай, — приказал генерал, с удобством устраиваясь в кресле.

Я ждал этого разговора, поэтому подготовился.

— Тут все, — ответил, доставая толстую папку. — Тут вся подробная аналитика наших действий за два месяца.

— Я распорядился, комнату приготовили, переночуешь у нас.

— А машина, товарищ генерал?

— Будет-будет. Тот же «опель» получишь.

— Хорошо. Какие вопросы будут?

— Сейчас все соберутся, и начнем. Успеешь отоспаться.

Несмотря на позднее — два часа ночи — время, собрались почти все инструкторы и командиры Центра. Кабинет у генерала был не очень большой, но все-таки места хватило…

Зевая, я одной рукой управлял тихо ехавшей машиной, другой тер глаза, пытаясь сбросить сонливость. Шесть часов пыток у Иволгина, после чего сразу за руль: ночевать в казарме не хотелось. Дома все же лучше.

Подъехав к первому КПП, предъявил документы, показал в открытое окно свое лицо и через пару минут продолжил движение. Потом ещё несколько таких проверок и наконец Москва. Покружив по городу и добравшись до дома, припарковал машину у почищенной обочины и, подхватив вещи, направился в свой подъезд, из которого в это время выходил немолодой мужчина в строгом черном пальто.

— Майор! Вы перчатку уронили, — окликнул он меня.

— Спасибо, — поблагодарил я его.

— Майор, мы нигде не встречались?.. Извините, сразу не узнал. Мне жена говорила, что вы в нашем доме получили квартиру, однако я запамятовал. Разрешите представиться, Дмитриев. Игорь Фёдорович.

— Вячеслав Суворов, приятно познакомиться. — Дмитриев… М-м-м… Дмитриев, что-то знакомое. — А это не вы проектируете зенитную спарку из двадцатимиллиметровых автоматических пушек?

— Вы знаете, над чем я работаю?! — изумился незнакомец.

— Все, что способно приземлить меня, очень интересует, — хмыкнул я.

«Особенно хорошо я изучил вашу работу. Нам попался в болоте, где раньше было русло реки, почти целый бронекатер, потопленный в сорок третьем. И у него на корме была зенитная спарка Дмитриева. В массовый выпуск они не пошли, но несколько опытных образцов было отправлено в войска. Вот наши музейщики радовались! Мало того что катер фактически целый, так еще и зенитка, экземпляров которой больше не было».

— Понятно, такое вполне может быть. Виктор, подожди немного, — обратился к кому-то у меня за спиной.

Обернувшись, я увидел водителя бежевой «эмки», который стоял у открытой двери и с подозрением рассматривал меня, но узнав, ощутимо расслабился.