Андрей Кондрашов - Минус 32

- Да, спасибо, мы прямо сейчас и поедем на работу к Валерию Петровичу, - поспешил успокоить своего бывшего соседа Николай...

Во дворе на качелях раскачивался какой-то мальчуган лет десяти, в рваных штанах, в свитере с заплатками и с внушительным синяком под глазом. В одной руке у мальчугана был зажат популярный в те годы кубик Рубика. Увидев Александра и Николая, мальчуган чего-то испугался и дал деру.

- Ты помнишь его? - спросил Николай Александра.

Тот пожал плечами:

- Не помню такого. Наверно запомнил бы, если б раньше встречал - уж больно "заметная" личность. Наверное паренек из неблагополучной семьи. Возможно, не из нашего микрорайона, а какой-то пришлый. А кубик наверняка спер у кого-нибудь. Эх, помню, как я как раз где-то в этом году увлекся кубиком Рубика. Два месяца пытался его собрать, да как-то не получалось. Так и забросил я его.

Качели продолжали по инерции раскачиваться и довольно надрывно скрипеть. На этих качелях Николай, естественно, катался не один раз, будучи пацаном. А сейчас ему вспомнились слова из старой доброй песни: "Все невзгоды непогоды улетели. Лишь поскрипывают старые качели. Качели, качели, лишь поскрипывают старые качели"...

Бывшие одноклассники завернули за угол дома. Там, рядом с заборчиком, огораживающим бывший детский сад Николая (в настоящее время сохранившийся), все еще стояла старая голубятня. Правда, голубей в ней уже давно не было. Да и голубятню саму скоро разберут.

- Сказали мы дядьке этому, соседу твоему, что на работу к твоему отцу поедем в министерство, - усмехнулся Александр. - Да только вот одеты мы с тобой так, что не в министерство, а в колхоз впору ехать... Ну ладно, теперь ко мне? - Александру тоже не терпелось посмотреть на свой дом, который также уже не существовал в настоящем времени.

- Теперь к тебе, - согласился Николай, В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ окинув прощальным взглядом дом своего детства и юности.

Через скверик, в котором пока еще стоял зеленый деревянный домик, где хранился всякий дворницкий инвентарь, они вышли на Новорогожскую улицу. На месте современной двадцатипятиэтажки, где сейчас жил Николай, стояла хрущевка. А на первом этаже хрущевки еще работал молочный магазин (и Николай и Александр в детстве ходили сюда за молочными продуктами). В соседнем доме, такой же хрущевке, находилась галантерея, а чуть подальше - опять же в хрущевке - аптека, единственная на всю округу, в очереди которой можно было отстоять битый час (сейчас, когда аптек в Москве стало неимоверное количество, в это просто невозможно поверить). По соседству с аптекой сберегательная касса (пока еще не сбербанк). И естественно на домах ни одного пластикового окна, ни одного кондиционера, ни одной антенны спутникового телевидения.

- Вот там, где "молочка", теперь я живу, - Николай направил указательный палец в сторону молочного магазина. - Прямо рядом с нашей школой.

- А пойдем, прогуляемся к нашей школе.

- Пойдем, а оттуда - к тебе. Как раз по пути будет...

Общеобразовательная школа номер 396 (теперь школа номер 1468) в 1985 году выглядела более строго. Если в настоящее время ее фасад заиграл красками разных цветов, то здесь она была еще вся выкрашена в казенный белый цвет. Нет еще красивых скамеек рядом с центральным входом. И нет забора, огораживающего периметр школы. В те годы к школе можно было подойти с разных сторон, поэтому понятие "центральный вход" было вовсе не номинальным.

На месте еще старые баскетбольная и футбольная площадки, а также "уголок НВП" с размеченным белой краской плацом, полосой препятствий, окопами и "грибком" часового. В саму школу тогда можно было войти, что называется, с улицы. Никаких охранников в штатном расписании школы не существовало. Безусловно, в этом были свои огромные минусы.

- Слушай, Саш, а сейчас же июнь - учеба закончилась вроде?

- Выпускные экзамены еще должны идти. Где-то через неделю у десятиклассников должен быть выпускной вечер. А, кстати, ты помнишь НАШ выпускной?

- Еще бы. Разве такое забудешь? - Николай вздохнул. - Я тогда в первый раз в жизни напился. А потом, когда на теплоходе катались, все хотел в воду сигануть - духота страшная стояла, как сейчас помню.

- А я знаешь только после того выпускного осознал, что ДЕТСТВО ЗАКОНЧИЛОСЬ. Закончилось, и теперь уже начинается взрослая жизнь. А ты помнишь нашу первую учительницу - Раису Яковлевну?

- Помню конечно. Она из школы давно уже ушла. Может быть даже как раз в 85-м.

- А по-моему чуть позже. А физрука нашего Владимира Ильича помнишь? Ну он еще частенько уроки вел пьяненьким. И газету "Советский спорт" читал постоянно. А потом у него еще язва открылась. Он вообще же вроде футболистом раньше был?

- Да вроде бы, - пожал плечами Николай. - В каком-то клубе второй лиги играл... А трудовик наш, Игорь Семенович. Какая личность колоритная была. Помнишь, как в Серегу Горностаева киянкой запустил, когда тот на уроке со сверлильным станком баловался?

- Да, добрейший был человек. А учительница музыки Татьяна Ивановна? У нее еще сын в параллельном классе учился. Отличная была училка, редко когда кому ниже четверки ставила. А вот математичка была стервозина.

- Это Валентина Олеговна-то? Да, суровая тетка была. А помнишь, как мы ей мышку в кабинет запустили?

- О-о-о, - лицо Александра расплылось в улыбке. - Она тогда визжала так, что стекла в окнах вибрировали. А "химичка" Александра Сергеевна? Тоже строга была.

- Ну она была хотя бы справедливая. А буфетчицу тетю Машу помнишь?

- Это вообще была золотая женщина. А муж у нее вроде даже был Героем Советского Союза. А ты, кстати, вообще с нашими бывшими одноклассниками общаешься?

- Ну, в принципе, да. Некоторые до сих пор живут здесь, в этом районе, с ними я пересекаюсь даже иногда. С некоторыми общаюсь через "Одноклассников", через "В контакте".

- А с учителями?

- Первое время довольно часто встречал на улице. Потом, все реже, реже. А потом и вовсе перестал встречать. Ты же помнишь наш учительский состав: там же почти всем в 91-м году было уже в районе пятидесяти - шестидесяти лет. А той же Александре Сергеевне вообще под семьдесят. Естественно, все они постепенно из школы уходили. А сейчас там, скорее всего, вообще ни одного знакомого лица не осталось. Шутка ли - тридцать два года прошло.

- Тридцать два, - задумчиво повторил Александр. - Мы с тобой волею судеб опустились на отметку МИНУС ТРИДЦАТЬ ДВА ГОДА.

- Ну а ты-то ни с кем из наших бывших не общаешься?

- Увы, - Александр развел руками. - Я наверно нехороший человек, редиска. Как отсюда уехал в другой район Москвы, так и с концами. Место жительства стало другим, место учебы другим, ну и круг общения тоже стал другим. Ты спросишь, почему у меня нет страничек в социальных сетях? Знаешь, мое мнение - негоже сотруднику спецслужбы в этих соцсетях "светиться".