Михаил Ланцов - Ротмистр Империи [litres]

Выходя из столовой, он заметил двух молодых дам в богатых платьях, стоявших с раздраженным, уверенным видом. Подошел к ним и произнес:

– Доброе утро, кузины.

Кивнул, глядя на вытянувшиеся лица. И, щелкнув каблуками, удалился. Фотографии принцессы Виктории-Луизы и кронпринцессы Цецилии [112]ему супруга показывала, заочно знакомя с родственниками. Он и Кайзерин вполне узнал в спальне, но не смог сдержать порыва выпендриться и продемонстрировать дедуктивный метод.

На улице уже рассвело.

Максим загрузил своих солдат в грузовики и спешно убыл на Берлин. На подходе к городу он остановился и потратил четверть часа на украшение техники запасенными флагами России. Вообще-то они были взяты на случай прорыва в зоне обороны русских войск. Чтобы те издалека поняли – свои идут. Но и тут пригодились. Ведь что может быть лучше, чем в разгар тяжелой войны войти в столицу противника под развернутыми знаменами и с веселыми песнями?

Тем временем в столовой Нового дворца в Потсдаме.

– Мама, кто это был? – поинтересовалась принцесса Виктория-Луиза.

– Правнук Николая I – Меншиков Максим, – ответила Кайзерин.

– Мне докладывали, что его ловят в лесах под Франкфуртом-на-Одере, – задумчиво заметил Вильгельм II.

– Плохо ловят, – усмехнулась Цецилия. А потом добавила: – Телефоны молчат. Он предусмотрительный.

– Нужно ехать в Берлин, – произнес, вскочив, Кайзер Вильгельм II.

– А куда поехал наш гусар? – вкрадчиво поинтересовалась Цецилия.

– Куда? – переспросила Кайзерин.

– В Берлин, – с мягкой улыбкой произнесла та. – Куда же ему еще ехать? Не во Франкфурт-на-Одере же?

– Почему ты так решила?

– Он слишком громко отдавал приказы своим солдатам [113], – ответила она и усмехнулась, только что осознав, что он специально так делал.

Кайзер Вильгельм II задумался. Встречаться с этим головорезом он не хотел ни в коем случае. А потом вздрогнул, повернулся к супруге и спросил:

– О чем вы с ним так долго беседовали?

Августа-Виктория жестом руки выпроводила слуг за дверь. Задумчиво посмотрела на девочек и, после нескольких секунд, утвердительно кивнула, вроде как что-то решая.

– Так что вы обсуждали? – вновь спросил Кайзер.

– Он прекрасно знал, что ты в моей комнате. Более того – он специально разыграл тот цирк у двери, чтобы ты смог убежать или спрятаться. В плен тебя брать он не желает. Цель его визита была другой. Максим приехал предупредить о том, что англичане задумали великую пакость.

– Против Германии? Ему-то какое дело? – фыркнул Кайзер.

– Против всех старых Империй, – произнесла Виктория-Августа и как можно более полно пересказала их диалог…

1915 год, 28 июня. Берлин

Несмотря на раннее утро, город уже не спал. В эти пять утра рабочие устало и изнуренно брели на работу. Поэтому эффект от въезда русской автоколонны с песнями и флагами произвел фурор среди горожан.

Берлин большой. Очень большой город. И он жил по нормам мирного времени. Война ведь гремела где-то там, вдали. И тут не было ни комендантского часа, ни военного положения. Практически все силы гарнизона находились более чем в полусотне километров от столицы. А главное – было слишком рано для того, чтобы администрация города хотя бы на что-то реагировала. Она еще просто не успела прийти на свои рабочие места.

Поэтому Максим заехал в Берлин по Потсдамскому шоссе, отправился на Ягерштрассе – к зданию Рейхсбанка. Он ведь прибыл слишком рано для того, чтобы застать на рабочих местах всех искомых людей. А бегать за ними по всему городу – последнее, чем ротмистр желал заняться. Поэтому он решил с пользой скоротать час-другой томительного ожидания.

Его бойцы действовали просто и без особенных изысков. Зацепили тросик за дверку. Дернули грузовиком. Вошли. Короткая перестрелка да несколько взрывов гранат в глубине помещений, приглушенных толстыми стенами.

Ключей, разумеется, не было. Но и леший с ними. Все замки незамысловато срезались газовой сваркой. Автогеном то есть. Быстро и просто. А то еще играться, медвежатника искать. Фу! Вздор и дилетантство! Лучший способ открыть сундук – ударить по нему хорошей кувалдой! Ибо каким бы хитрым ни был замок, против честной силы он не устоит. А тут не кувалда, тут сварка! Штука поядреней «Фауста» Гете!

И тут возникла проблема.

Максим рассчитывал задействовать служащих Рейхсбанка или хотя бы их охранников в качестве грузчиков. Да тех почти не осталось. Сопротивлялись гады. Вот его ребята и переусердствовали. Что делать?

– Ваше высокоблагородие, – обратился к нему прибежавший вестовой.

– Слушаю.

– Там это… там полиция местная приехала. Мы их того…

– Убили?

– Нет. Разоружили и на дорогу положили. Куда им против нас? Даже не дергались!

– Отлично! – расплылся в улыбке ротмистр и устремился на улицу.

Обыскав и окончательно разоружив прибывших полицейских, Меншиков отправил их в хранилище. Ровно для того, чтобы они, под присмотром его бойцов, таскали оттуда мешки с золотыми монетами да загружали их в грузовики. В обычные – по полторы тонны, в интендантские по три [114].

Медленно, скучно работали немецкие полицейские. Поэтому Максим выдернул их командира и отволок к телефону, где он последовательно вызывал подкрепления и дополнительные наряды. Вызванивая. Главное управление пока не работало. Слишком рано. Поэтому офицер, опираясь на свою записную книжку и знакомства, вытаскивал ночные дежурные смены с разных концов города. «Не в службу, а в дружбу», помочь в важном деле.

Ну а что? Важное же дело. Кто еще русским в грузовики будет золото загружать? Не они же сами? Вдруг война, а они устанут? Нет-нет. Этого нельзя допустить ни в коем случае!

Так или иначе, но Меншиков успокоился только после того, как привлек две сотни полицейских, устроив натуральный конвейер по погрузке. И не только золота. Мешки с наличностью и ценными бумагами тоже шли в дело. Потрошить, так с размахом!

– Максим Иванович, – осторожно спросил Хоботов. – Можно вопрос?

– Конечно.

– А зачем все это? Это ведь не военные трофеи. Не обвинят ли нас в мародерстве?

– Это государственный банк, так что по нормам Гаагской конвенции мы вправе эти деньги забрать. Вот частные банки – да, грабить нельзя. А все, что принадлежит государству – трофеи.

– И все равно… не понимаю…

– Знаешь, сколько стоит дредноут?

– Нет, – покачал он головой.

– Примерно от двадцати до тридцати тонн золота. Иными словами, мы с тобой, мой друг, сейчас вот тут в грузовики загружаем три новейших дредноута. Ну, не мы, конечно, а пленные полицейские. В любом случае – это огромное подспорье. Золото – не резаная бумага. Его везде примут и продадут России за него пушки, винтовки, снаряды, грузовики и прочее, прочее, прочее. Более значимого трофея, чем золото, – не бывает. Ты можешь взять винтовку, но тебе нужна пушка. Ты можешь взять корабль, когда тебе нужен грузовик. А с золотом ты берешь то, что тебе нужно. Это понятно?