Юлия Дии - Маршал Конфедерации. Карста

И внезапным выверенным ударом раскроил бедолаге череп. Ровнёхонько, словно арбуз. Чпок! Тот даже мяукнуть не успел, завалился на бок, точно тюфяк с соломой.

— Ты чего творишь, ох*ел с голодухи?!! Его-то за что?!

«Бл*дь! Неужели я когда-нибудь тоже… вот так… смогу? — вскипел маршальский мозг. — Ведь ни за что ни про что!»

— Кто бы говорил, сердобольный ты наш! Твои косяки, Ури, между прочим, подчищаю! — Рол преспокойно обтёр меч о бездыханного владельца, сел, закурил. — Хорошая сталь, сгодится трофей. Что-то ты слишком чувствительный стал, Маршал. Не узнаю тебя! Вандаба! …Нет? …Показалось? Мне, честно говоря, свидетели не нужны. Тебе-то уже пофиг, майн хер абкакен, один трупешник, два. Всё одно копи соляные пожизненно, либо на юга прокатишься к Пустынникам. Билет, правда, в один конец… Но ты не расстраивайся, там, в Центре, всенепременнейше чего-нибудь да придумают! Тортик пришлют, по случаю, к Рождеству. А мне здесь работать и работать ещё. На пенсию опять же скоро…

— Брось свои шуточки идиотские, и без того тошно!

— Ладно, не ерепенься! Давай-ка вытащим отсюда по крайней мере одного мертвяка. Глядишь, хоть от последнего эпизода отмажемся…

— Куда мы его?

— Куда, куда! В рыгаловку, к остальным! Там, почитай, в натуре живых и без того не осталось. Одним меньше, одним больше…

Общий зал встретил наших друзей вносшибательным амбре! Фу-у-у-у! Неповторимый букет стойких запахов перебродившего позапрошлогоднего капустного рассола, гниющего мяса, рыбы, взгорячённых любовью, девственно немытых тел, снующей под ногами в бесконечных поисках чего-нибудь сожрать облезлой псины, густо приправленный миазмами разной степени разложения продуктов животной и кишечной жизнедеятельности, свежо оттенял чадящий в камине тот самый «эндемичный термоядерный кизячок», с легким скепсисом упоминаемый ранее симпатягой Роландом. Поспешим согласиться, уж термоядерный так термоядерный! На все сто! Глаза режет не хуже перцового газа! Словом, зер аппетитлищ 151 151 Sehr appetitlich! (нем.) — Очень аппетитно! ! Непривычно пустовато, правда. Ещё совсем недавно жизнь здесь бурлила гейзером, яблоку, да чего там яблоку! — вишенке некуда упасть было, горошине, а теперь вот пусто и уныло, как в животе у известного крокодила. Лишь немногие, без каких-либо видимых признаков жизни, забулдыги виднелись там-сям в тусклом мерцании редких свечей. Может, оно и к лучшему… Слугам бы ещё на глаза не попасться!

Быстренько пристроив покойничка за столик в тёмном углу возле двери, поспешили уж ретироваться, как вдруг недремлющее маршальское око — чёрт бы его побрал! — выхватило из всеобщего мутно-слезящегося бардака до безобразия странный предмет… Груша! Зарруга! Ух ты, разрази меня Ваагл! Откуда сие чудо зимой?! Тепло поигрывая жёлто-красными с восковым налетом бочками, вызывающе нагло возлежала она, чистенькая, на тарелочке, только что без голубой каёмочки, посередь всеобщей пьяно-блевотной вакханалии, призывно маня, словно пресловутый пирожок: «Ну-ка, съешь меня, дружок!». Возрадовался Юрий, протянул руку загребущую… Куда там! Не самая, видать, загребущая ручонка-то, позагребущее есть! Внезапно откуда ни возьмись раздалось: «Не тронь, га-а-аш! Ма-а-а-ё!!!» Храпевший здесь же в куче обгрызи пьянчуга, очнувшись ни с того ни с сего, вцепился в дивный фрукт обеими руками. Фи! Весь кайф грязными лапищами обломал! И только-только один из наших героев опять вознамерился, было, слегонца покалечить очередного доброго карстийца, дабы, значит, экспроприировать свою законную добычу, как другой заорал дурным голосом:

— Брось, не трогай! Холи шит!!! Юрка, валим отсюда! Шнеллер!!! Ходу, ходу!!!

Спорить на всякий случай не стал, нутром почуявши неладное. В общем, крайнее, что успел заметить Маршал, пред тем как трактирщик увесистым пинком выставил его за дверь, — два длинных гнилых зуба, впившихся в сочный плод… И брызнул сок… Ба-бах!!! Шандарах!!! Что ещё за фикен твою арш?!! Грохотнуло прилично, на войне как на войне! Чуть барабанные перепонки в мужчинах не полопались! Взрыв сам по себе вышел не очень мощный, перегородка устояла, зато сорванная дверь, пролетая, больно саданула Юрия в плечо. Рол, как и подобает гостеприимному хозяину, героически принял основной удар на себя. Злополучная дверца, крепко огрев боша по горбу, завалила его мордой в грязь, выломав к тому ж здоровенный кусок каминной кладки. Из образовавшейся щели сразу зачадило.

— Шайссе!!! Что это, Юра? Третья мировая? — легко контуженный Роланд смешно тряс головой, с трудом выбираясь из-под завала.

— Почём мне знать, какая тут у вас… мировая? Сами мы не местные…

— Пойдём, что ли… глянем?

Зашевелился улей, зажужжал на все лады! Взрывной волной, разумеется, махом все свечи задуло! Погас камин. И пришла темень. Похлеще египетской! Самая что ни на есть осязаемая тьма. Схватили по огарочку, поспешили обратно в зал. Любопытно же. А полюбоваться было чем, доложусь я вам! Дым коромыслом! От любителя фруктов осталось едва-едва более половины, остальное разметало в хлам, покрыв кругом стену и потолок сочащимся фаршем в замес с мозгами. Странно! Мебель почему-то не загорелась. Немного поодаль угадывались кишки, какие-то другие округленькие запчасти.

Густеющая кровь, смешиваясь с нечистотами, клеила подошвы к полу. Рядышком в поле зрения — пара свежих трупцов, да упокоит Ваагл их душу грешную!

— Глянь-ка, Ури! — трактирщик радовался, словно мальчишка, подглядывающий за старшей сестрой в душе. — Удачно мы орла своего подсадили, а? Башню напрочь снесло! Теперь уж точно никто не дободается! Зарруга!

Нда-а-а… Житный, прямо скажем, выдался денёк для усохшей бабуленции с косой. Хотя… Как говорится, ещё не вечер, наверняка чего-нибудь до кучи накосячит, колхозница! Окна к чертям собачьим вышибло, в образовавшиеся бреши дыхнуло зимнею стужей. Плохо людям, контуженные стонут, израненные вопят.

Шансов выжить мало у них. Местные доктора лишь кровь пускать обучены, а её и без оного нехватка. Словом, жуть! Дышать нечем, всё дерьмо воспарило, зависло в воздухе плотною пеленой. Видимость нулевая.

Откуда-то из щелей, словно клопы на тёпленькое, повылезли перепуганные слуги. Целый выводок! Где только прятались? С антресолей и галереи горошинами из стручка кубарем сыпались полуголые каросты с клиентами. Кто в рубахе, кто в подштанниках, засранными простынями обёрнутые. Девки простоволосые, обезумевшие со страху. Визжат, кричат, галдят, мечи наголо! Завертелась кутерьма в потёмках. Веселуха! Кому-то ногу отдавили, толкнули, локтём пихнули, тут же драчка завязалась. Пока разбирались, порезали слегка друг друга. Нашлись-таки середь присутствующих и здравомыслящие люди — охладили головы горячие.