Георгий Крол - Корректировщик. Блицкрига не будет! [litres]

И правда, принадлежат. К кому приписали, тем и принадлежат. Ну, типа домашней прислуги. Скажут вам – будете пол мыть, а скажут – будете клопов давить. А ещё соседи, приличные и культурные люди, с которыми близко, по прибалтийским меркам, общались, оказались исчадиями ада, ниже собак по положению. Потому как евреи. Не то чтобы мы их особо любили, но ведь просвещённая Европа не признаёт такой беспричинной жестокости.

Признаёт. Эта новая Европа всё признаёт. И людям становится страшно. Где-то там, внутри. А ну как и меня завтра опустят на уровень свиней? А их, между прочим, откармливают помоями, а потом забивают и жрут. Так-то вот. Что хотели, то и заимели. Теперь не жалуйтесь. Тем временем закончился и март. Вечером 4 апреля я сидел в своём кабинете, когда ко мне заявился мой комиссар. Это меня не то чтобы сильно удивило, но стало интересно. До сих пор он меня в неслужебное время старался не донимать. Так как для всех моя родня уехала в санаторий, то поводов для беспокойства у меня официально, так сказать, не было. Просто скучал по семье. И до сих пор Оболенский меня не опекал. Так чего вдруг?

– Слышь, командир. Шёл бы ты домой. Я всё понимаю, скучно одному, но надо. А то бойцы уже чего только не придумали. Версий море, и все нехороши для тебя. То ли жена от тебя ушла. То ли она тебя выгнала. То ли не доверяешь никому и боишься, что без тебя полк развалится. И много ещё чего. Не надо так нервировать личный состав, иди домой.

Хотел я ему сказать, чтоб не лез не в своё дело, а потом подумал: а, чёрт с ним. Пойду, раз уже даже он пришёл меня увещевать. Оделся, подкинул Оболенского по пути и вышел у своего подъезда. Отпустил Степана и поднялся. Открыв дверь привычно, не зажигая света, повесил куртку и положил шапку на полку. А вот снять высокие шнурованные ботинки не успел. Потому что почувствовал запах. Слабый запах знакомых духов.

Через секунду я нёсся по комнатам, включая свет и выкрикивая её имя. Она была в спальне, стояла в чёрном вечернем платье, с красным коралловым ожерельем на шее, такая родная и немного незнакомая. Я подхватил её на руки и уткнулся лицом в её грудь. Она обхватила руками мою голову и что-то шептала по-французски. Так и замерли, вдыхая запах друг друга и начиная верить, что это не сон. Потом мы целовались как сумасшедшие. А потом вдруг успокоились. До ситуации из анекдота про чукчу, который вернулся после зимовки домой, и дальше интим, потом опять интим, а потом он лыжи снял, не дошло. Просто душа и сердце тосковали больше, чем тело. Я хотел знать, что она в порядке, хотел поговорить, хотел видеть, как она сидит, ходит. Остальное будет потом.

Но Оболенский, каков интриган. Ведь точно знал, что она дома, потому и требовал валить на фиг из части. Ничего, за мной не заржавеет. Мы спустились в гостиную, Патрисия уже была там. Мы обнялись и поцеловались. Через пять минут на столе стоял чай, и я слушал рассказ о шпионских страстях. Только страстей никаких не было. Всё было подготовлено чётко и чисто. Марселя и несколько его друзей вывезли по поддельным документам в Англию. Там была встреча с де Голлем. Ему передали письма от Сталина и из МИДа СССР, и всё. Возвращение домой. Просто значительная часть пути была морем, так что это заняло много времени. И сил. Зато когда они прибыли и их везли домой, то сказали, что миссия прошла успешно и переговоры с французами движутся в нужном направлении. А потом я вспомнил, какой сегодня день. Год, как мы встретились первый раз.

Я поднялся наверх и достал из тумбочки коробочку. Во время одной из прогулок по Москве я снова зашёл в знакомый антикварный магазин. «Мой» продавец был на месте. Я просто положил перед ним свой «счастливый» десятизлотовик, и он меня признал. Когда я объяснил, что ищу подарок жене на годовщину, он помялся и спросил, какой суммой я располагаю. А потом вынес эту коробочку. В ней были серьги-гвоздики. Простые, но очаровательные. Сероватый металл короны-основания и необычайной огранки камни. Платина и бриллианты. Ну, и стоят соответственно.

Как это здорово, что в этом мире у меня нет проблем с деньгами. Всё-таки первая Сталинская премия, да и от зарплаты много остаётся. Я спустился в гостиную и протянул Натали коробочку. Она открыла, взвизгнула, потом начала меня целовать, потом бросилась показывать подарок маме, опять меня целовать. Не женщина, а тайфун с ласковым именем Натали.

Утром я был в части в то же время, что и до отъезда жены. Это было трудно, времени на сон у меня почти не было, так, час-полтора. Всё остальное, не поверите, разговоры. Мы шептались как пионеры в палатке, куда пацан пробрался тайком, под боком у вожатой, потому что днём не поговоришь, засмеют. Говорили о чём угодно, о Париже, где они провели два дня, об Африке, о плавании в Англию, о посеревших от тревог, но решительных англичанах, о моих молодых бойцах, о новом оружии и ещё чёрт знает о чём. И во всех этих разговорах звучало одно – как здорово, что ты рядом.

Через день Германия напала на Югославию и Грецию. Югославы и в моём времени дрались отчаянно, а вот Греция… В моём прошлом немцы расправились с Югославией и Грецией за неделю, а к концу мая добили и остатки британских сил на Крите. Знаменитый Критский десант. А что сейчас? Едва попытавшись атаковать, немцы завязли. Их ждали. Похоже, история начала двигаться по другому пути.

Начать с того, что англичане умудрились перебросить в Грецию не две пехотные дивизии и одну танковую бригаду, а почти в три раза больше. Плюс, они точно знали направления ударов немецких и итальянских сил. Во всяком случае, 2-я танковая дивизия немцев, которая в моей истории захватила Салоники, Ларису и Афины, здесь была разгромлена в долине реки Струмицы, только перья полетели.

К концу апреля греков хотя и потеснили, никакой речи быть не могло о скором захвате. А в начале мая произошёл бой немецкого «Бисмарка» с английской эскадрой. Только на этот раз гордость британского флота линкор «Худ», прикрытый эсминцами, утопил немецкого «канцлера», хотя и сам с трудом доковылял до ремонтных доков. И немцы заговорили о мире. Захватив большую часть Югославии и небольшие участки на территории Греции, не имеющие стратегического значения, немцы предложили мир. И получили его.

Ни греки, ни югославы, ни англичане не хотели испытывать судьбу. И я их понимаю. Всё-таки германская армия – одна из лучших в мире, и то, что произошло, можно смело считать чудом. Хотя учитывая, что господин Уинстон Черчилль перестал через слово поминать СССР и Сталина вкупе с чёртом, им сильно помогли. Если так дальше пойдёт, так, может, и не будет холодной войны, гонки вооружений и прочей фигни. Может, люди действительно начнут строить светлое будущее? Ох, чего-то я расчувствовался. А пока Гитлер развязал себе руки для войны на востоке. Хотя количество войск на нашей границе явно уменьшится, он же должен теперь держать какие-то силы и там. И на том спасибо.