Евгений Белогорский - Ленинградский меридиан [СИ]

Попав под столь стремительный напор представителя Ставки, Мерецков стушевался и, спасая положение Стельмах, предложил вернуться к рассмотрению обсуждаемого вопроса через несколько дней.

Другим камнем преткновения стало направление наступления соединений 8-й армии. Мерецков предлагал нанести главный удар в районе Гонтовой Липки с дальнейшим выходом к Синявино, Мге и Дубровке, изолировав, таким образом, шлиссельбургскую группировку противника от его главных сил.

Комфронта твердо стоял на своем, утверждая, что предложенный им план самый правильный и оптимальный, однако Рокоссовский увидел его подводные камни.

— Вы предлагаете наступать на участке шириной в 12–15 километров, полностью повторяя план Любаньской наступательной операции и операции по деблокированию 2-й ударной армии, которые трагично закончились для нас. В обоих случаях немцы смогли одержать победу благодаря тому, что наши войска сначала не смогли, а затем не стали расширять место прорыва, надеясь, что продвинувшись далеко в тыл противника, они заставят его отступить. Немцы же удержав свои «поворотные столбы» смогли организовать контрудары по узкой горловине прорыва, отрезали наши наступавшие части, разом обесценив все наши успехи и победы — Рокоссовский ткнул пальцем в карту и сидевшие рядом с ним генералы с опасением и осторожностью туда, куда он указывал.

Посланник Ставки говорил это так уверенно и убедительно, что от его слов работники штаба фронта ощутили ветерок грядущих неудач.

— Даже если все будет так, как вы Кирилл Афанасьевич планируете, и шлиссельбургская группировка противника будет полностью отрезана, при узком коридоре прорыва, немцам ничего не будет стоить ударить под основание нашего ударного клина и отсечь его от основных сил. Думаю, что уже пришла пора научиться, не наступать на одни и те же грабли, товарищи генералы.

— И что же вы предлагаете, товарищ Рокоссовский? Отказаться от предложенного штабом фронта плана и начать наступать у черта на куличиках? Напрямик, через бурелом и болота, где противнику будет крайне трудно нанести контрудар по нашим флангам? — ехидно уточнил комфронта. — Предложенный нами план предстоящей операции рассмотрен и одобрен Москвой. Направление Гайтолово признано Генеральным штабом как наиболее перспективное. Вы, что не согласны с мнением руководства?

Мерецков уперся о стол руками, грозно выпятив свои генеральские петлицы и золотую звезду Героя, полагая, что Рокоссовский не рискнет оспаривать выдвинутые им аргументы, но наш герой был из другого теста.

— Как говорил граф Толстой — гладко вышло на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить — блеснул знанием классики генерал. — Любой план может быть красив и привлекателен на штабных картах, но в первую очередь он должен быть жизнеспособным и исполнительным. И именно для определения этого Ставка меня к вам и прислала.

Генерал говорил без всякой патетики, спокойно не повысив голос и в этом, все присутствующие ощутили его силу. Одернув и без того идеально сидевший на нем китель, слегка заведя левую руку за спину, он принялся водить указкой по карте.

— Лично я не считаю предложенный штабом фронта план провальным. В целом он правилен, но нуждается в определенном дополнении. Мы, с товарищем Малининым считаем, что коридор прорыва следует расширять, но не за счет растаскивания войск по участку наступления, а за счет нанесения второго удара в районе рабочего поселка № 8.

Рокоссовский вновь ткнул в карту, но теперь сидевшие за столом генералы не отстранились от неё, а потянулись к ней с интересом и даже азартом.

— Прорвав вражескую оборону на этом участке фронта и развивая наступления, войска 128 дивизии встретятся с 6 корпусом в районе рабочего поселка № 7. Эти самым будет на только перерезан Путиловский тракт, но и взят в кольцо гарнизон поселка Гонтовая Липка, что приведет к почти двойному увеличению ширины прорыва.

Оторвавшись от карты, Стельмах хотел задать вопрос о силах, но представитель Ставки упредил его.

— Для нанесения второго удара не придется привлекать дополнительные силы. Будет достаточно усилить 128 дивизию за счет соединений 13-й гвардейской, отказавшись тем самым от лобового штурма Гонтовой Липки, — специально подчеркнул Константин Константинович. — После занятия поселка № 7, создается благоприятная ситуация для того, чтобы перерезать железнодорожное сообщение Синявина со Шлиссельбургом и нанести фланговый удар по позициям врага у Синявинских высот.

— Главная цель нашего наступления не Синявина, а Мга, — возразил Рокоссовскому комфронта. — Распыляя силы, мы рискуем погнаться за двумя зайцами и не поймать в итоге ни одного.

— Наступая на Синявина, мы не только расширяем фронт прорыва обороны врага, но и не позволяем противнику нанести контрудар по нашему правому флангу с целью окружения. Синявина — важный элемент немецкой обороны, с падением которого она затрещит по швам.

— Мне кажется, что вы сознательно сужаете рамки операции, уделяя столько внимания Синявина, товарищ Рокоссовский, — наконец поддержал позицию комфронта Запорожец. — Ставка четко и ясно требует от нас взять Мгу и восстановить железнодорожное сообщение с Ленинградом. По данным разведки нам противостоят всего лишь четыре дивизии врага, чьи силы разбросаны от Мги до Шлиссельбурга и для их разгрома достаточно будет нанесения одного удара.

Обозначение позиции армейского комиссара моментально разделило всех находившихся в комнате человек на своих и чужих. В роли своих выступали работники штаба фронта, к чужим относился сам Рокоссовский и прибывшие вместе с ним генералы.

Момент был очень скользким и опасным для общего дела, но представитель Ставки с достоинством вышел из этой ситуации.

— Насколько мне известно, Ставка требует в первую очередь прорвать кольцо блокады и восстановить сухопутное сообщение с Ленинградом, по возможности посредством железной дороги — генерал посмотрел на Запорожца, ожидая возражений и поправок с его стороны, но комиссар промолчал.

— Говоря, что мы уделяем слишком много внимания Синявина в ущерб Мги, вы товарищ армейский комиссар 1 ранга не совсем правы. Немецкие пушки на синявинских высотах держат под своим огнем железную дорогу на Мгу, и без их взятия регулярное движение по железной дороге невозможно.

— Синявина можно будет заниматься после взятия Мги и выхода к Неве в районе Ивановского — выдвинул предложение начштаба, но его предложение не нашло понимание у Рокоссовского.

— Синявинский узел опасен в первую очередь возможностью нанесения удара противника по нашему правому флангу. Как немцы могут быстро перебросить резервы с одного места на другое и нанести внезапный удар, мы с вами прекрасно знаем. Этому нам у них учиться и учиться. Угроза удара немцами нам во фланг ослабнет только в том случае, если будет прервано железнодорожное сообщение Мга — Синявина.